— А вы сейчас по телефону про ваши будущие концерты говорили? — спросила Марина. — Я так хотела попасть хоть на один ваш концерт.
— Да, — ответил я, — мой администратор договорился, что мы дадим три концерта в «России». Два их них будут в первой половине мая, может ты с мамой ещё успеешь на них попасть. А зачем тебе ещё наши концерты, мы же с тобой вместе выступать будем?
— Говорят, вы на них специальные установки и аппаратуру используете.
— Да, я даже в Лондоне кое-что добавлял в свою конструкцию. А так, ничего сложного: дымогенераторы, стробоскопы и дискошар. Но самое главное, это голос и песня.
— А почему вы выбрали нашу дочь? — спросила неожиданно Лидия Ивановна.
— Кое-кто из моих знакомых слышал её в группе «Яблоко» и очень хорошо отзывался. Да и среди всех почти тридцатилетних не очень просто работать. Только Розе Рымбаевой двадцать, так что со мной, ещё четырнадцатилетним, многие считаться не хотят.
— А по внешнему виду вам восемнадцать-девятнадцать, меньше не дашь.
— Я даже вчера Ротару выгнал, скандалить пыталась, тыкая мне моим возрастом в лицо, вот и вызвал вашу дочь на замену. Да и руководство любит слушать молодые звонкие голоса. Всё, приехали. Пойдёмте к администратору, надо вашу бронь выкупить. Все расходы по вашему пребыванию в Москве наша сторона берет на себя.
Это очень понравилось Лидии Ивановне, хотя я это упомянул ещё во вчерашнем телефонном разговоре, и она, повеселевшая, пошла ко входу в гостиницу. Там нас встретили, как дорогих гостей, так как меня узнали сразу. А потом, когда я дал сверху ещё десятку, сказали, что теперь в любое время я могу обратиться к ним и они решат любой вопрос с проживанием. Вот оно, решение проблемы с Машкой. Теперь я знаю, где мы проведём нашу первую встречу. Осталось только разобраться со свободным временем, которого катастрофически не хватает.
Я ещё выдал Лидии Ивановне сто рублей на командировочные расходы. Она, правда, пыталась отказываться, но вмешалась Марина и, сказав спасибо, взяла у меня протянутые деньги.
Я попрощался до двух часов с Мариной и помчался в ВААП, чтобы зарегистрировать свою испанскую «Песню музыкантов» и «Стань моим», которые мы записали ещё в субботу перед концертом. Плащ я на входе снимать не стал, чтобы не терять время на лишние поздравления. Даже в приемной его не снял, чтобы секретарша не растрезвонила о моих наградах на всё агенство, хотя рано или поздно они всё равно узнают.
Ситников меня ждал, так как я ему позвонил из машины. Также в его кабинете ждали его сотрудники, которые сразу забрали у меня всё, что я привёз и пошли заниматься оформлением.
— Ну как дела, как концерт? — спросил меня Василий Романович.
— Показать или рассказать? — хитро спросил я.
— Ну покажи, раз это можно увидеть глазами.
И я снял плащ. Ситников, конечно, знал, что меня должны как-то наградить за Лондон, но чтобы так, он не ожидал.
— Вот это хорош. Поздравляю тебя и спасибо за Андропова. Правильно, за спасение такого человека можно и Героя дать. То-то я смотрю, ты в плаще зашёл и не снимаешь его. Теперь всё с тобой понятно.
— Спасибо за поздравления. Пока стараюсь наградами особо не светить, но вчера пришлось ими припугнуть Ротару. Попыталась устроить скандал на репетиции, но я это дело быстро пресёк. Замену уже нашёл, ваша контора её проверила и дала добро. Девушку зовут Марина Капуро, так что сообщите, пожалуйста, в КДС, чтобы на её имя пропуск тоже выписали вместо ранее заявленной Ротару.
— Да, ты даже в выходные спокойно жить не можешь. Я вон с удочкой на даче их тихо провёл, а ты и любимчиком Брежнева стал, и опять погеройствовать успел, и даже Ротару на место поставил. Так ведь ещё две новых песни записал, одна из которых понравилась Леониду Ильичу. Когда ты всё успел?
— Сами же сказали, чтоб крутился, раз молодой.
— Ну не с такой же скоростью. Ладно, деньги от англичан, о которых я говорил в пятницу, пришли. Свои сто тысяч чеков можешь получить полностью, теперь к тебе вопросов ни у кого нет.
— Ну тогда готовьтесь получить ещё кучу денег. Я вчера разговаривал по телефону с Лондоном, так они ещё десять миллионов пластинок решили напечатать.
— Ого, мне они пока не сообщали. Руководство уже привыкло, что ты много валюты в казну приносишь и теперь к тебе все благосклонно относятся. Ещё какие новости из Англии?
— К королевскому концерту уже почти всё готово, все исполнители дали согласие в нём участвовать, так что в конце мая мне нужно быть в Лондоне.
— Будешь. Этот вопрос решён положительно. В связи с твоим новым статусом вопрос о проведении фестиваля на Красной площади решится теперь очень быстро. Все документы я подготовлю в течение трёх дней и отправлю наверх.
— Да, забыл сказать, что англичане покупают мою испанскую песню даже не услышав её. Я сейчас отвезу её Краснову и сегодня он её выпустит в эфир. Пусть хоть послушают перед покупкой, а то неудобно как-то получается. Поэтому завтра ждите англичан. Но у меня завтра с утра съезд, поэтому я смогу к вам подъехать только часов в пять.
— Добро, я им так и скажу, когда будем договариваться о встрече. Иди получай деньги и плащ накинь, нечего народ смущать.
Я быстро сбегал и получил четыре пачки чеков новенькими крупными купюрами, которые распихал по карманам плаща. Когда вернулся к Ситникову, документы уже лежали на столе.
— Документы готовы, можешь ехать, герой. Ещё раз поздравляю с наградами.
— Спасибо вам. До свидания.
Я ещё успевал на «Маяк» к Краснову, но впритык. По телефону я его поймал уже на выходе из кабинета, но он сказал, что обязательно дождётся меня. Когда я вошёл к нему, то сразу спросил, показывая на награды.
— Ну как я теперь смотрюсь?
— Очень даже серьёзно смотришься, — сказал Краснов, внимательно рассматривая мой иконостас. — Правда мне об этом уже доложили утром, но, всё равно, поздравляю от души.
— Спасибо. Вот ещё две наши песни, одна, правда, на испанском.
— Слышал, она на банкете очень понравилась Брежневу.
— Правильно говорят, что Москва — большая деревня.
— А ты что хотел. Двести человек видели, как ты пел свою испанскую песню и Леонид Ильич тебе подпевал. Я поэтому и отложил встречу ради тебя, потому что знал, что ты её везёшь. У нас радиоведущий уже в прямом эфире пообещал радиослушателям её в пятичасовом выпуске поставить. А вторая что за песня?
— Моя Светлана поёт. Да так, что на «Песню года» точно попадёт и ею обязательно станет.
— Да у вас уже столько хитов, что любая достойна стать «Песней года».
— Слушай, я всё хотел спросить. Я тебе что-то должен за посредничество с моими коммерческими концертами?
— Ну так как ты стал уже своим человеком и мы перешли на «ты», то да. Я обычно беру строго оговорённую сумму в триста рублей за подобную услугу.
— Сразу бы так и сказал. Вот тебе шестьсот рублей за два концерта, за прошлый и будущий.
— Спасибо. Сразу не озвучивал потому, что это вопрос очень тонкий и деликатный.
— Это тебе спасибо за всё, что ты для меня делаешь. Если будут ещё такие предложения, то звони. Вот мой телефон в машину, я чаше в ней теперь бываю, чем дома.
— Понял. Есть одно очень необычное предложение. Так как ты особо на гастроли ездить не хочешь, то некоторые чиновники и представители торговли думают организовать ваш концерт в «Лужниках».
— Ого, вот это размах. На стадионах я ещё не выступал. Но такой концерт надо проводить летом.
— Правильно. Они и планируют ваш концерт на конец июня. Ты как?
— Я не против. Но там же всё придётся официально проводить, поэтому нам мало что достанется.
— Не волнуйся, они уже такое не раз организовывали, только не в Москве. Поэтому твой гонорар будет очень большой. Так как ты стал любимчиком Брежнева, сможешь замолвить словечко о таком концерте? Они все необходимые бумаги подготовят.
— Смогу. Только не знаю, когда. С Леонидом Ильичом на эту тему после охоты надо беседовать, а когда он меня следующий раз позовёт в Завидово, неизвестно, или вообще не позовёт. Ладно, задачу понял. Буду думать, как её решить. Тогда я побежал, а то на репетицию как бы не опоздать.
