— После всех поражений войск ушастых Владислав должен дрожать за свою шкуру, может, предложим ему сдаться? — спросил Хорошук.
— К нему еще нужно попасть, — ответил Мирон. — И поднять бедноту на восстание можно, только вот как мы преодолеем стену?
— Я изготовил особые присоски, смазанные клейкой жидкостью, они позволят забраться даже по отвесной стене, — сказал Чарли.
— Это дело! — обрадовался я. — Нужны, по крайней мере, несколько десятков таких присосок.
— Могу сделать, — обнадежил Чарли.
— С ними мы сможем бесшумно преодолеть стену и попробовать открыть ворота крепости, — сказал я. — Кто из командиров и наиболее толковых бойцов пойдет со мной?
Хорошук тряхнул головой:
— Я пойду и еще двух бойцов возьмем из моей дивизии. Они прошли тренировки, ты, Алексей, учил их биться.
— Возьмите меня, я наконец-то полностью оправился от ранения, полученного в боях за Питер, — сказал вновь присутствующий на совете Гром.
— Да, Гром проверенный, очень ценный боец, особенно в таких ситуациях, — согласился я.
— Не стоит нашему вождю рисковать, лезть на стену, — сказал Мирон. — Он ведь то же после ранения.
— Так боги одобряют мои вылазки, — отшутился я. — Без меня лазутчики могут не справиться.
— Впятером пойдем или еще кого-нибудь возьмем? — осведомился Хорошук.
— Хватит нас четверых! — решительно сказал я. — Возьми только одного своего человека. Чем больше людей, тем выше вероятность шума и провала.
— Все же я против участия Алексея, — настаивал Мирон.
Пришлось ответить ему так:
— А я — за! Я командир, мне решать! Со мной — успех. Сильно рисковать не буду. В случае непредвиденных обстоятельств, сразу возвращаемся. Других возражений нет?
Командиры не ответили.
— Тогда готовимся к ночному приключению! — произнес я и осекся: для меня война — приключение, для остальных — смертельная борьба за свободу.
Мирон посмотрел на меня с недоумением, но сказал только:
— Будьте осторожны!
Разведка доложила: ворота постоянно заперты. Возле них все время дежурят порядка тридцати гвардейцев.
Ночь выдалась безлунной, тихой, но знойной и душной. Передовой отряд во главе со мной двинулся к крепости, за нами на значительном отдалении медленно ехали конники и шли готовые к бою пехотинцы.
Когда я и отобранные для проникновения в крепость бойцы подъехали к стенам города Старая Русса, спешились, привязали коней в лесу и осмотрелись, сидя в кустах. Караульные несли службу не слишком бдительно: они не ожидали нашего визита и пытались выспаться, кто в сторожке, а кто дремал, стоя на посту.
Снимать караульных будут другие. Мы же зашли с другой стороны крепости, там не было постоянной охраны, но, вопреки предположениям, оказался ров, в нем водились съедобные рыбы, стража улучшала с их помощью пищевой рацион.
— Все умеют плавать? — спросил я.
— Ров узкий, его можно перепрыгнуть, — сказал Гром.
— Ров преодолеваем бесшумно, поэтому прыгать нельзя, — ответил я.
— Понятно, — сказал Хорошук. — Я жил возле полноводной реки Сестры, так что плавать умею и помогу бесшумно перебраться бойцам.
— Тогда за мной! — я сделал первым шаг в воду.
Преодолеть ров оказалось делом не сложным, хотя и мешали амуниция с оружием. Меня сильно порадовало приближение грозы, дающей дополнительные шансы для успешной диверсии. Как только мы преодолели водную преграду, ударила молния, первые, пока еще несмелые капли спешащей к нам тучи смочили землю, стало совсем темно. А вдали шел уже сильный дождь, что определялось его шумом. Моя теория вновь оправдывается! Небеса в очередной раз помогают повстанцам!
Чтобы нас в сумраке не выдали светлые клинки, мы замазали их грязью. Наши тела сливались с шершавой каменной стеной. Взбираться, даже с помощью присосок, оказалось делом нелегким. Первым двигался я, за мной — очень осторожно Хорошук и боец по имени Бухарик. Гром оказался последним, среди нас он был самый большой и тяжелый. Правда, ловкий и выносливый, в недавнем прошлом стал чемпионом питерской губернии по боям на деревянных мечах. Я видел его уже в деле и считал одним из лучших и самых смышленых бойцов своей армии.
Преодолев около десятка метров, я перелез через зубья, торчащие по верху стены. Хорошо, что здесь нет колючей проволоки.
— Аккуратно за мной, — тихо сказал бойцам.
Дождь превратился в ливень. Но после жары прохладные струи казались даже приятными. На стене стражи не было, возможно, от дождя все попрятались в башенку недалеко от нас.
— Будем пробираться по стене или спустимся на землю и по городу пойдем до ворот? — спросил Хорошук.
Я с высоты осматривал город. Во дворце и нескольких домах светились огни. На улицах в темноте не было видно ничего. Лишь изредка между домов мелькали редкие тени с факелами.
— В башне может быть стража, — сказал я. — Лучше спустимся вниз.
— Стражу можно перебить, — высказал предложение отважный Бухарик.
— Они в состоянии поднять тревогу, — ответил я. — Зачем увеличивать риск быть обнаруженными?
Наша четверка осторожно спустилась вниз, было очевидно, что с этой стороны крепости не ждут никаких подвохов.
Древний город просматривался даже в темноте. Узкие улицы, здания, от одноэтажных деревянных домиков до красочных вилл и дворцов богачей в четыре-пять этажей. Виднелись пара величественных фонтанов в форме сказочных зверей, аллеи цветов. Ничего, днем разглядим все подробнее!
Мы перешли дорогу, заканчивающуюся у стен крепости, свернули в уединенный проулок, а оттуда — на тихую улицу, идущую почти параллельно стене башни. Двигались хоть и в темноте, но дорогу удавалось различать. На пустынной улице один раз все же появились люди. Пара человек с факелами шли нам на встречу, мы затаились, чтобы избежать стычки.
Возле ворот был выставлен караул, просматривалось и караульное помещение рядом.
— Караульных всего четверо, — сказал Хорошук. — Снимаем?
— Только очень грамотно и тихо, — предупредил я. — В караулке тоже могут быть люди.
С величайшими предосторожностями мы подобрались к переднему караулу. Последовал быстрый выпад. Все лазутчики почти одновременно нанесли удары ножами, и четверо гвардейцев рухнули на землю.
Все было кончено в считанные секунды. В темноте и под проливным дождем стражники не успели понять, кто и откуда на них напал. Мы двигались очень быстро и в совершенстве владели боевыми приемами.
Сразу ворвались в караульное помещение. Полусонные гвардейцы в тусклом свете факела растеряно смотрели на неизвестно откуда взявшихся воинов. Мы не преминули этим воспользоваться. Вспыхнула короткая схватка, боевая четверка грозно завертела мечами, обрушившись на заторможенных гвардейцев. Ловкие удары, выверты и еще восемь защитников режима ушастых отправились к праотцам.
— Теперь прикройте меня, я открою ворота, — скомандовал я.
— Прикроем! — ответил Хорошук. — Тут все закончено.
Я выскочил из караулки, рубанул мечом бежавшего ко мне офицера, затем подскочил к устройству, открывающему двери крепости. Теперь осталось повернуть несколько десятков раз резную ручку с головой тигра на конце и тяжелые ворота распахнутся для прохода освободительной армии.
— Давай я тебе помогу, пока сюда не набегут гвардейцы с мечами и дубинами, — предложил подбежавший ко мне Бухарик.
— Контролируйте, чтобы в открывающиеся ворота не ринулись стражники с той стороны и не помешали мне, — ответил я, стал крутить ручку и громко заорал:
— Герои! В атаку за свободу и честь!
То же стал кричать громкоголосый Хорошук. Наши крики послужили командой для начала штурма. Затаившиеся в лесу конники устремились к открывающимся воротам. За ними последовала пехота. Стражу у ворот быстро перебили, наша конница въехала в город.
Сомнений в успехе сражения не могло быть никаких. Слишком большое было у нас превосходство в бойцах, да и фактор внезапности сказался. Передовой отряд конницы быстро занял центральную площадь. Разбуженные шумом редкие гвардейцы выскакивали из домов и в основном сдавались в плен. Подоспели пехотинцы, мы постепенно занимали весь город.
