Спустя три часа занятий я ехал домой, чувствуя себя, как выжатый лимон. Нет, некоторые техники показались мне знакомыми, но организм к такому не был готов. Когда уже подъезжали, неожиданно зазвонил телефон. На экране высветилось “Собеседникъ неопределёнъ”, я подумал, что это звонит отец и принял звонок.
— Да!
— Ну, получил мой подарок? — послышался приглушённый голос Игоря Антуанеску. — Как думаешь, какой будет следующий?
— Нахрена она тебе, Игорь? Та крепостная с севера.
— Ты хорошо маскируешь страх… Ты меня боишься, я знаю, да-а.
Он говорил с шипением и странной интонацией, явно подражая кому-то. Персонажам, мульфильмам, чему угодно. Меня это скорее позабавило — я не знал контекста, и выглядело это, скорее, нелепо.
— Парень. Нас с тобой ничего не связывает. Найди новый объект для преследования. Я же далеко, кайфа же никакого. И своего ты всё равно не добъёшься.
— Что такое “кайф”? — после небольшой паузы спросил Игорь. — Опять что-то из твоих любимых мультяшных словечек?
— Мотивы. Мне не ясны твои мотивы.
После некоторой паузы Игорь всё же ответил.
— Может, мне нравятся юные северные девочки? Может, власть… А может я просто хочу больше узнать. Дневник, Цим-циммер. У тебя есть дневник, в котором много ценной информации. Я знаю это. Ты проболтался Марку, а он мне. Отдай мне дневник!
Вот тебе и Марк. Вот тебе и друг. С другой стороны, я с первого взгляда определил, что он из того разряда людей, что своей глупостью вредят и себе, и окружающим. С другой стороны, Игорь только что дал мне ценную информацию. Возможно, не разболтай Марк эту тайну врагам моего реципиента — я бы сам не догадался о его существовании.
— Я не знаю ни о каком дневнике, — признался я.
— Ну вот зачем ты мне врёшь, мальчик? Врёшь “Единорогам”. Общество. Меня интересует Общество. Даже если бы Марк не сказал, думаешь, я не знаю, как ты любишь всё записывать? Сидит всегда на лекциях, строчит, строчит… В общем, уверен, ты в ближайшие недели передумаешь. И всё мне расскажешь. Иначе скоро тебя будет ждать сюрприз!
Звонок прервался. Несмотря на то, что его угрозы меня не сильно задели, настроение было испорчено. Знать бы ещё, где этот дневник?
Когда я приехал домой, то увидел, что из домика Сида доносятся тяжёлые гитарные риффы и тоненький женский голосок. Играл явно он сам, а вот голос, очевидно, принадлежал Софии. Вот чёрт, подумал я, совсем забыл, что у нас на участке сегодня гости.
Наскоро поужинав, я принялся за поиски дневника. Среди немногочисленных вещей, привезённых мне Сидом из поместья, его не обнаружилось. В таком случае, решил я, следует подробнее изучить папки на рихнере. В структуре папок творился полнейший бардак. Всё было вместе и под совершенно не говорящими названиями — учебные материалы, цифровые книги, какие-то арты из мультфильмов, тексты песен, корявые цифровые рисунки — не то мои, не то — чьи-то. Спустя полчаса поисков я всё-таки обнаружил папку с любопытным названием:
Корень -> Мои бумаги -> Учёба -> Глупости -> Разное -> разобрать -> Изъ сетей 2009 -> Москва -> СВЕРХСЕКРЕТНАЯ ПАПКА НЕ СМОТРЕТЬ
Открыв её, я уже был уверен, что нашёл тот самый дневник и с лёгким волнением открыл файл “Безыменный”.
Когда я увидел то, что открылось на экране, меня, с одной стороны, постигло разочарование, а с другой — волнение моё усилилось настолько, что стало неудобно сидеть на стуле. Надо сказать, что файлы цифровых фотографий были, во-первых, с одинаковой иконкой и одинаковым разрешением, что и файлы отсканнированных книг. А во-вторых, они были жутчайшего качества. Однако это жуткое качество только усилило эффект воздействия от селфи Нинель Кирилловны, стоящей посреди спальни в чёрном кружевном белье и покусывавшей дужку очков.
Так вот о чём был тот удалённый фрагмент диалога на её восемнадцатилетие! Я мысленно похвалил двойника, уснувшего в моей голове: он не только выполнил обещание, удалил переписку и наверняка ни с кем не поделился этим сокровищем, но и сохранил его для меня. Причём удаления сообщений явно было недостаточно, чтобы их забыть. В голове буквально прозвенели фразы и слова, которые мой бедняга-реципиент наверняка прокручивал бессонными ночами.
“Мне тётушка подарила такое…”
“Нетъ, пожалуй, я не должна это вамъ посылать”
“Я могу вамъ доверять, Эльдаръ Матвеевичъ?”
“Я такъ стесняюсь…”
“Теперь же мне можно делать такие фото, ведь такъ?”
“Мне кажется, у меня слишкомъ небольшие формы…”
“Дайте слово, что никому не перешлёте!”
Вот чертовка, подумал я. В тихом омуте, как известно, могут водиться черти. С другой стороны, желание раздеться и продемонстрировать своё тело мужчине иногда просыпается даже у самых приличных и кристально-чистых принцесс. Оставалось надеяться, что не было ещё кого-то, кому она скинула в тот вечер эту фотографию. Я был вполне уверен в себе и умел прогнать ненужную ревность, но не был уверен в своём реципиенте. Вполне возможно, что он нравился Нинель и задолго до меня, но был одним из нескольких.
Возникло острое желание расспросить об этом саму Нинель Кирилловну, но я пересилил себя. Сомневаться в том, что ты единственный, даже если это не совсем так — проявление слабости, а девушки это очень остро чувствуют. Вместо этого я написал.
“Нинель Кирилловна, чемъ занимаетесь? Я ходилъ сегодня на занятия по рукопашному бою. Усталъ как пёсъ”.
Ответ пришёл достаточно быстро.
“Вы герой! У насъ званый ужин, и папенька привёлъ мне очередного кавалера для знакомства… Из петербургскихъ родовъ. Не переживайте, Эльдаръ Матвеевичъ, онъ мне совершенно несимпатиченъ, къ тому же молчитъ и пялится на мою грудь”.
“Не удивительно, у вас великолепная грудь, Нинель Кирилловна. Знаете, я хотел написать, что у меня из головы не выходит то фото, что вы прислали мне в ваш день рождения”.
“О, это было ужасно, пошло и безумно, я тогда впервые попробовала что-то крепче вина… Мне так стыдно!”
“Бросьте, полно. Вы были на нём столь чисты и прекрасны, что я искренне жалею, что удалил его из памяти своих вычислительных устройств”
“Я вижу, как вы взволнованы, Эльдаръ Матвеевичъ — вы даже пишете съ ошибками, как простолюдинъ :-) Что до фото — я никогда не понимала, зачемъ юношамъ такъ нравится сохранять подобные фотографии?”
Проклятые твёрдые знаки, подумалось мне. Однако, флирт, похоже, зашёл нам обоим. Я решил усугубить накал и настрочил следующее сообщение, расставив “Ъ” в конце требуемых слов.
“Потому что это можетъ быть красивее любыхъ произведений искусствъ. Как в вашемъ случае. А также потому что фотографии в белье вызываютъ острое стремление избавить обладательницу от оного.”
Я нашёл на специальной панели редактора облизывающийся смайл и добавил в конце сообщения.
“Как и в моёмъ случае?”
“Несомненно”
“Дорогой Эльдаръ Матвеевичъ… Вы столь нетерпеливы. Вамъ придётся ждать этого очень долго. Я решила, что не буду выходить замужъ до того момента, покуда не закончу высшее учебное заведение…”
Фраза показалась достаточно болезненной и выглядела как мягкий отказ. Я ничего не знал про местную статистику отношений до свадьбы среди дворян, но подозревал, что она ненулевая. А значит — это всего лишь отмазка. С другой стороны, опыт множества жизней подсказывал, что в восемнадцать лет девушки редко знают, чего на самом деле хотят, каким нормам собираются следовать и к чему стремятся.
А если включить в уравнение совершенно глупую игру “ближе — дальше”, когда парня то отпускают, то приближают к себе, то можно даже не пытаться объяснить действия мужской логикой. Так или иначе, она прямым текстом сказала про меня и про “замуж”, а значит — как минимум шанс есть, и какая-то картинка у неё в голове на моё счёт всё-таки имелась.
“Я бываю нетерпеливъ, но вы сомневаетесь въ моём умении ждать? И сомневаетесь в силе моей фантазии? Очень зря! Признайтесь, вамъ самой доставило удовольствие скинуть то фото мне, потому что это естественно, прекрасно, а ваше тело необычайно красиво и достойно того, чтобы показать мужчине, которому можно доверять. Мне понравилось ваше доверие, и я ни за что не нарушу его. Вы можете делиться подобными фотографиями и дальше… Напримеръ, прямо сейчас?“
