и мы с Ерофеем не знали всех подробностей.
–– Шишкин попросил нас о помощи три дня назад, –– содержание рапорта лейтенанта я знал в общих чертах в пересказе Степана Гордеевича. –– Пять воинов здесь, еще пять приглядывают за пограничным знаком и тропой.
–– А охота от этого не пострадает? –– спросил Ерофей.
–– Не страдает, но нам не до охоты.
–– Мерген, а остальные тропы зимой проходимы? –– поинтересовался я.
–– Нет, князь. Этой зимой они закрыты. Но бывают зимы, когда они проходимы.
Поводов волноваться пока не было, но после посещения перевала осталась какая-то тревожность. Снег не закрыл перевал, при большом желание пройти можно. Трое гвардейцев и пять урянхайцев смогут оказать сопротивление к примеру сотне врагов какое-то время, пока не кончатся патроны или противник не подойдет вплотную.
Я вспомнил легенду про поход сына Чингизхана, наверное тогда монголы прошли не только по льду Енисея. Железногорск мы осмотрели одним глазом, кирпичный завод и карьер работали в полсилы, зимой не разбежишься, мужики и свободные от службы гвардейцы были заняты в основном заготовкой леса для будущего строительства. Здесь на Северах постоянно было два десятка гвардейцев, нелюбинский десяток служил вахтовым методом в Семиозерках, десяток Федота Толкачёва присматривал за тропами по Усу до пограничного знака. Лейтенант Шишкин был нашим наместником, рулил всеми делами. Когда станем настоящим княжеством и вырастим тысяч эдак до сто, призведем Шишкина в генералы и назначим его генерал-губернатором, будет у него своя свита, а сейчас наш наместник денно и нощно, иногда сутками, не слезал с лошади, мотаясь по нашим дебрям.
Вернувшись в Усинск я целых два дня посвятил медицине: надо было лечить наших раненых, трое новеньких женщин после таких потрясений то же чувствовали себя не блестяще, младенец надо сказать совершенно в этой истории не пострадал. Жена Панкрата Рыжова, Анфиса Петровна, пополнила дружные ряды наших будущих мам. Наконец-то я смог уделить целых полдня, говоря медицинским канцелярским языком конца 20-го века, вопросам материнства и детства.
Моя супруга, ставшая по факту нашим главным акушер-гинекологом, обрадовала меня своей последней статистикой. Прочитав её большой медицинский опус и посмотрев большую таблицу с фамилиями и предполагаемыми сроками родов, я подумал, что теперь можно выдохнуть и не переживать за воспроизводство населения нашей долины. Но к следующей осени у нас будет другая проблема, просто огромное количество наших женщин будет занято своими новорожденными детишками и количество рабочих рук резко уменьшиться. Почесав в буквальном смысле затылок, я решил, что проблемы будем решать по мере поступления.
Но самое главное, Осип продемонстрировал мне какую-то мутную жидкость с непонятным запахом, утверждая что она убивает заразу в контрольных лабораторных чашках. Он взял зеленую плесень с плохого хлеба, а я знал, что именно такая плесень использовалась в первых экспериментах по созданию пенициллина, что-то там вырастил в тепле, разглядывал в микроскоп, одним словом «шаманил» и в итоге, получил эту жидкость. Осип заявил, что это выращенная им культура пенициллинового гриба.
Но это было не всё. Осип получил стерильные среды для дальнейших экспериментов из хлеба и зерна.
–– Ну что же Осип, давай подсаживай культуру на питательную среду и будем смотреть что получиться, –– здесь мои знания то же были крайне поверхностными. И первооткрывателем антибиотиков реально будет Осип Павлов, если сможет это сделать.
Осип достал из стерилизатора стерильную стеклянную палочку и с её помощью капнул несколько капель своей жидкости в чашку с приготовленной средой.
–– С Богом, ваша светлость!
Из безотлагательного у меня в Усинске осталась только беседа в отцом Филаретом.
Внешний вид отца Филарета меня потряс. Он просто светился изнутри и помолодел лет на много. Я знал, что обоз привез отцу Филарету послание от Владыки Варлаама, какие-то бумаги, много книг и церковной утвари. Имуществом, предназначенным нашему иеромонаху, были почти полностью загружены одни из саней.
После того как в ходе налета были ранены отцы Павел и Иннокентий, среди разбойников поднялся ропот и атаман татей решил пока не трогать священников и имущество. Но один из разбойников на допросе показал, что их участь все равно была бы печальной.
Иеромонах ожидал меня и не один вместе с ним были другие прибывшие к нам священники и новоиспеченный иерей отец Павел. Отец Филарет еще раз представил мне всех присутствующих и рассказал о поездке теперь уже отца Павла.
–– Преосвященнейший Владыка Варлаам получил мой рапорт и отец Павел привез мне личное послание Владыки и официальный ответ, –– таким довольным отца Филарета я видел впервые. У него разгладились скорбные морщины на лбу и мне показалось, что даже седины поубавилось. –– Своим указом Владыка определил быть Усинскому благочинническому округ, благочинным определено быть мне, а служить в округе иеромонаху Иннокентию, иереям отцам Никодиму и Серафиму, –– новоиспеченный благочинный улыбнулся. –– И отцу Павлу, наш иподиакон Владыкой рукоположен в иереи.
Отец Филарет почти час рассказывал о результатах поездки отца Павла. И было что рассказывать: благословление на строительство храма святителя Николая Мирликийского в Усинске, при необходимости и другие храмы на наше усмотрение, экземпляр только что полученной из Суздальской епархии, которые были крайне низкого качества. Отец Филарет даже предположил что Владыка сам написал их, любовь самого святителя к живописи не была тайной.
Рассказывая об иконах, отец Филарет особо подчеркнул, что в монастыре одним из послушаний иеромонаха Иннокентия была иконопись и он получил благословление продолжать это занятие. Беседа со священниками меня очень порадовала и я просто отдохнул душой.
Расставаясь, я спросил отца Филарета:
–– Когда предполагаете приступить к строительству храма?
Ответ нашего новоиспеченного благочинного был совершенно неожиданным:
–– Как только, так сразу. Здесь все в руках уважаемого Фомы Васильевича. Чудеса творить, производить кирпичи из воздуха, –– иеромонах развел руками, –– мы еще не можем.
Следующее утро мне пришлось посвятить занятиям психотерапией. Тайны женской психологии у меня всегда вызывали некоторую опороть, а у беременных женщин на порядок выше. Проснувшаяся одновременно со мной Машенька, сразу же разрыдалась и предьявила мне претензию, что опять хочу оставить её одну. Но через несколько минут она успокоилась и сказала, что все понимает, а вскорости началась вторая серия, а затем третья и четвертая. Сериал длился почти час, до прихода тестя. Его приход разрядил ситуацию, супруга разрыдалась просто крокодильими слезами.
–– Ты, Гришенька, даже не представляешь, –– сквозь слезы, чуть ли не по слогам, начала она говорить, –– как мне страшно, когда
