же развернувшись, я подскочил к дереву, и хватанул клыками бездыханного Ключевца. Едва я затащил его в укрытие, как нам вслед грянул залп магострелов, осыпая опилками.
Не в тех стреляете, псы вы толчковые…
* * *
А потом начались крики. Вся та «угольковая» орава, что гналась за мной, влетела в великолунскую колонну и сразу же забыла про меня. А вой Вывертыша, который уже был рядом, вообще заложил уши.
Выстрелы…
Ещё крики…
Потом выстрелов стало меньше, да и крики были уже пожиже.
Тяжело дыша дымом и искрами, я глянул на Вячеслава. Как бы моё спасение для него фатальным не оказалось, больно уж тяжёлая борозда на горле от порвавшейся верёвки. Но ещё живой, чую дыхание…
Кажется, тут без «вытяжки» или любого другого лекарского артефакта не обойтись.
Я чихнул, ругаясь на себя. Вот так привыкаешь к бешеным скоростям и к звериной выживаемости, и забываешь, каким хрупким может быть человеческое тело.
Ну, да ладно… Если выживет, просто не буду рассказывать детали.
С этими мыслями я метнулся обратно, в самую гущу…
* * *
Всё-таки это были более-менее грамотные военные. Те немногие, которым удалось выжить после атаки, смогли отступить и занять позицию за большим поваленным деревом у дальнего конца поляны. Для этого им пришлось бежать с полсотни метров, но когда твой отряд рвут зубами исчадия Вертунов, то такой бег становится лёгким и непринуждённым.
Небольшой отряд, в котором я успел насчитать человек пять-шесть, засел за бревном и огрызался меткими выстрелами винтовок. «Угольки» оставались обычным зверьём — растерзав больше половины отряда, они сначала начали грызться за добычу, и только потом ринулись на выстрелы.
Вывертыш, показавшийся из чащи, подгонял их силой своего протяжного воя. Я и сам, едва выскочил из укрытия, почуял, как по мозгам снова ударила чужая воля. «Убить! Приказываю убить!»
Ну, теперь хотя бы понятно, кого убить…
Ноги сами чуть не понесли меня в сторону, чтобы ринуться к тому бревну, над которым сверкали вспышки выстрелов. Ну нет, отрыжка ты псовая, не на того напал!
Вывертыш, едва показался из кустов, стал пожирать тела. Выглядело это так, будто огненный смерч накатывал на трупы, и они подхватывались вихрями, залетая в самое нутро. Ну, а если настроиться на тонкую псионику, то настоящие демоны хватали их руками, отправляя в пасть.
А ведь в карманах убитых могло быть исцеление для Вячеслава. Это я не говорю уже, что среди тел тут и там валялись магострелы. Великолунские… Многозарядные…
Я тряхнул головой, сбрасывая лютый гипноз Вывертыша, злобно зарычал, и метнулся к нему. Тот на миг даже опешил, видя, что какой-то залётный «уголёк» не слушается его. У него тоже память оказалась короткая — стоило мне исчезнуть ненамного из поля зрения, как вся его злость переключилась на другую добычу.
Он отбросил труп, и я заметил, как контуры демона внутри сгустились. И через миг новая волна псионики ударила по моему «угольковому» сознанию… Я споткнулся, перекатился через спину, даже непроизвольно заскулил.
«Убить! Ты, низшее огненное существо, я приказываю тебе — убить!»
Мне едва удалось силой воли сбросить эти мысленные оковы, и я смог сделать ещё несколько прыжков в его сторону. И снова сгустился контур в огненном смерче, стал ещё чётче…
Но едва раздался следующий вой Вывертыша, как я кувыркнулся, в воздухе разворачиваясь обратно в человека. У меня вышло улётное сальто, я даже мягко приземлился на ноги, присел, а уже человеческие мои руки перехватили лежащую по пути винтовку…
— Оп-па! — я радостно ощерился.
Мне в лицо ударил нестерпимый жар и оглушающий, чуть ли не срывающий волосы с головы, вой. Вывертыш ревел, сконцентрировав всю мощь своего контроля на мне одном. Вот только у него вышла осечка… На людей это не влияет.
Ну да, страшно, аж коленки трясутся. Да вот только в армии нас так и учили — стрелять, когда и коленки трясутся, и штаны от страха полные. Это не мешает глазам целиться, а пальцам нажимать на курок.
Я сразу выцепил в прицеле яркое сердце в огненном смерче. Палец нажал на крючок и… винтовка жалобно щёлкнула в моих руках, выдав какой-то пучок дыма из казённика. Осечка⁈
Вывертыш, кажется, захохотал и сразу ринулся ко мне.
— Она многозарядная, — хмыкнул я, моментально передёргивая рычажок.
Выстрел. И звезда внутри смерча рассыпается, а потом развеиваются огненные вихри в нескольких шагах от меня.
Вывертыш перестал быть… Лютое исчадие Вертуна, страшнейший сон любого солдата. Увидеть его может только маг, и убить его может только маг.
— Какая хорошая капитская… тьфу ты… великолунская разработка, — с улыбкой сказал я, оглядывая винтовку, а потом повернул голову.
Звучали последние выстрелы у бревна. Великолунцы всё-таки добивали «угольков», которые после исчезновения Вывертыша дезориентировались. Слишком долго тот держал их мозги под контролем.
Лошадь, тащившая волокуши с Одержимым, валялась с перегрызенным горлом. А вот сам монстр-«уголёк» не пострадал, так и валялся связанный и всеми брошенный.
Я тут же метнулся к нему, подхватывая по пути другую винтовку с прицепленным штыком. Остановился. Прицелился… и минус одна голова за бревном.
— Воу! — я тут же упал, когда совсем рядом просвистели пули. Кто-то всё-таки заметил меня.
Я уставился на лечебный артефакт, лежащий перед самым лицом, с бело-синим камнем в оправе. Какой-то великолунец перед смертью вытащил его, надеясь успеть исцелиться. Не успел…
— Спасибо, — я перехватил артефакт, засовывая в карман.
Потом подскочил, и, через два шага оказавшись возле Одержимого, плюхнулся спиной в его морду. Кажется, в задницу ему сразу прилетели шальные пули… Ну ничего, эта туша выдержит, вон какой бронированный.
Я сгрёб большой ворох пируса, выпавшего из рук великолунца рядом, и запихнул всю эту горсть в пасть «угольку». Потом штыком, стараясь не высовывать голову, срезал путы, и тут мне показалось, что монстр даже вздохнул с облегчением.
— О-о-о… — его пасть раскрылась, — Хорошо…
— Твою ж луну! — выругался я, — Даже забыл, что ты разговариваешь…
— Я сам чуть не забыл… — тот попытался пошевелиться, — Стрелы вытащи.
Я выглянул, перехватил торчащую из бока стрелу, и заорал, как бешеный. Мне удалось её выдернуть, вот только ощущения были, будто я руку в чан с азотной кислотой засунул — до того холодная была стрела.
Мне едва удалось спрятаться обратно, как просвистели пули. Великолунцы успевали отстреливать и последних «угольков», кружащих рядом с бревном, и по мне работать.
— Си-и-ила… — протянул Одержимый.
— Оживай давай! — рявкнул я, а потом, улучив момент, выскочил из-за него, прицелился и выстрелил.
Ещё одного не убил, но здорово посёк ему лицо опилками. Кстати, именно тому, кто ко мне
