Узнав же о воцарении Александра Александровича, он постарался как можно скорее вернуться. Однако погода помешала. Из-за чего Левшин прибыл в Москву через пару дней после отъезда Императора в Берлин. Пришлось ждать.
— Алексей Ираклиевич, здравствуйте! Как долго я вас не видел. — Александр был искренне рад встрече. — Куда вы пропали?
— И вам доброго здоровья, Ваше Императорское Величество. — Левшин вежливо поклонился, выражая почтение. — Дела неотложные были. Ваш покойный отец придавал особое значение крестьянской реформе, а потому, даже несмотря на ее торможение, поручил мне собрать материалы по губерниям. Этим и продолжал заниматься, несмотря на печальную новость.
— Понимаю, — улыбнулся Император. — И какого рода материалы, если не секрет?
— Отчего же секрет? Ваш отец, понимая, что высшее дворянство Российской империи не желает раскрепощения крестьян, захотел выяснить то, как обстояли дела в деревне.
— Его интересовало мнение крестьян?
— Не только. Весь сельский и уездный люд, живущий непосредственно вблизи проблемы, так сказать, и сталкивающийся с ней практически ежедневно.
— И каковы выводы вашей работы?
— Выводы оказались довольно неожиданными. К сожалению, я смог собрать сведения с довольно незначительного количества губерний, но основные тенденции уже хорошо видно. Самая главная заключается в том, что крестьянам совершенно не важен юридический вопрос и некий умозрительный статус свободы. Они оказались прагматичными людьми, привыкшими выживать, а потому рассматривающими любое нововведение только с точки зрения личной выгоды. Им важнее то, что они кушают и в какую одежду одеваются, нежели формальные статусы, ранги и звания. Конечно, нашлись и многочисленные представители довольно радикальных настроений, заявляющих измышления вплоть до самых крайних. Однако их не так много. Мало того, «борцы за свободу», как правило, оказывались людьми довольно низкого социального положения в селе.
— Люмпены?
— Не всегда. Но все зажиточные крестьяне с крепкими хозяйствами оказывались рассудительны, осторожны и прагматичны, избегая, как какой-то чумы, либеральных мнений. Мало того — крайне пренебрежительно отзываясь о тех, кто их придерживается, называя бездельниками и болтунами. Что, к сожалению, было недалеко от правды.
— То есть вы считаете, что ядро деревни против отмены крепостного права?
— Никак нет, Ваше Императорское Величество, я этого не говорил.
— Тогда как вас понимать?
— Наиболее здоровая часть крестьянства против отмены крепостного права как некоего политического жеста. Им от подобной бравады ни жарко, ни холодно. Самым важным, по их мнению, считается вопрос землепользования и некоторый перечень довольно неудобных отношений с помещиками. Например, та же барщина, которую они должны отбывать как раз в то время, когда у самих урожай требуется убирать или сеять. Сделай ее в любое другое время — никто особенно возмущаться и не будет. Это один из основных поводов для конфликтов и недовольства. Ведь перед крестьянином стоит задача выжить и прокормить семью. А помещик, занимаясь сельским хозяйством, требует отработки повинности в обязательном порядке в самое неурочное для крестьянина время. Хотя помещика тоже можно понять, но проблему это не разрешит. Впрочем, их цели и интересы взаимно противоположны.
— Ясно. Что же, здравые мысли. Впрочем, кое-кто считает крестьян сплошь дураками да лентяями. Недурственно бы было им о подобном обстоятельстве узнать. Подготовьте подробный отчет с указанием наиболее важных, на ваш взгляд, статистических данных и вопиющих случаев для иллюстраций перегибов на местах. Сколько вам потребуется времени?
— Около месяца, Ваше Императорское Величество.
— Отменно. Но пишите вот с каким расчетом. После завершения своего литературного труда вы будете назначены имперским комиссаром по крестьянским делам. — Левшин удивленно поднял брови. — На данный момент накопилось большое количество фотографических и описательных материалов о природе Сибири и Дальнего Востока. Вам будет нужно изготовить наиболее красочные и эффектные альбомы и организовать массовую агитацию среди крепостных крестьян. Нужно уговорить их переселяться на восток. В случае согласия они будут отпущены на волю, но с условием проживания не менее двадцати лет восточнее Урала. Исключая, конечно, деловые поездки. Все недоимки будут списываться через Государственный банк Российской империи в виде взаимозачета, так как их помещик, скорее всего, должен казне денег. А если нет, то погашаться за счет личных средств Императора. Благо, что их пока хватает. Семьям, решившим перебраться восточнее Урала, будет предоставляться все необходимое снаряжение в долг с рассрочкой платежей, который будет частично гаситься за счет оставляемого имущества.
— Ваше Императорское Величество, но это же вызовет бурный протест дворянства!
— Именно для него и нужен ваш отчет. Вы человек известный в аристократических кругах и уважаемый, а потому, если ваша аналитическая записка станет теснейшим образом перекликаться в самых нелицеприятных моментах с материалами того же Добролюбова, то может получиться правильный резонанс. Нужно показать, что мы стремимся отменить крепостное право не из идеологических причин в угоду западному одобрению, а исходя из конкретной государственной выгоды и целесообразности. Да не одним «героическим» рывком, а потихоньку, в виде вот таких акций, которые позволяют найти некоторые компромиссные варианты. Ведь, несмотря на неудовольствие помещиков, они будут получать компенсацию в виде либо сокращения собственного долга, либо прямых выплат. Да и землю у них никто не отбирает. Кстати, когда будете готовить агитационные команды, обратите особое внимание на наиболее вопиющих должников. Убежден — их хозяйства находятся в решительном запустении и крестьяне измучены, а потому готовы на многое, лишь бы прекратить этот ужас.
— А как юридически это будет оформляться?
— Посредством манифеста, в котором будут описаны еще одни условия выхода из крепостной зависимости.
— Мне кажется, смертность среди переселенцев будет очень высока. Идти тысячи верст пешком не так просто.
— В этом году началась протяжка линии Нижний Новгород — Екатеринбург. Ее завершат ориентировочно к концу 1869 года, может быть, раньше. А к 1870 году, если все пойдет так, как нужно, железная дорога достигнет Кургана, а то и Омска. Это позволит значительную часть пути проделывать крестьянам по железным дорогам.
— Железным дорогам?! Но это же дорого!
