— Клятые бритты! — проникся сочувствием Клаус.
— Быдло… — скривился Иост перешагивая распластавшееся в грязи тело.
— А чего это вы англов внезапно возненавидели? — поинтересовался я, соображая в какой переулок свернуть.
— А за что их любить монсьор? — философски заметил Клаус.
— И то правда А если еще раз титулуешь меня прилюдно, выдеру…
— Как скажете мон… — парень осекся и закрыл себе рот рукой увидев кулак под носом.
— То‑то же… Кажись сюда…
Переулок вывел нас на Оружейную площадь. Почему ее так назвали я не знаю, самый обычный рынок и оружия на нем совсем не наблюдается. Хотя вру… вон вывеска. И вот… В другое время обязательно заглянул бы, но не сейчас. Из наличности только горсточка медяков. Черт… как голым себя чувствую. Привык обвешиваться разными режущими и колющими железяками, вот и страдаю от синдрома отмены. Нельзя — в Кале оружие носить разрешено только особам благородного происхождения, к которым согласно легенде, я сейчас никак не принадлежу. Есть у меня конечно, кроме хренового ножичка на поясе, кое‑что в рукаве, но оружием сей девайс явно не назовешь…
— В сторону!.. — здоровенный детина в желто — зеленой ливрее грубо спихнул меня в лужу.
— Да я тебя… — по инерции собрался свернуть рожу грубияну, но вовремя опомнился и отвесил глубокий поклон богатому закрытому портшезу и едва поймал за рукав Иоста кинувшегося на охранников сопровождавших носилки. — Тихо, дурень…
Вот же черт, едва не прокололись. Нет… надо было идти самому. Парни с лицедейством, ну никак не справляются. Не понимают смысла, сознательного унижения своего положения. Сама натура противится, да время такое — сейчас самое страшное для дворянина — потерять свое лицо и честь. И как ни странно больше всех морду воротит Иост — который на самом деле отнюдь не благородных кровей. Вжился в образ пацан. М — да, в этом, я в первую очередь виноват. Черт… показалось или за нами следят? Вроде нет…
Могучие мужики, впрягшиеся в портшез неожиданно остановились, в окошке срытом бархатной занавесью мелькнула затянутая в перчатку женская ручка и передо мной в грязь шлепнулась блестящая монетка.
Ох… тяжела все‑таки шпионская личина. Самого воротит, попривык уже к своему привилегированному положению. А тут…
— Благодарствую высокородная госпожа… — склонился в поклоне и подхватил монетку.
— Да, что же это такое! — лицо Иоста исказилось негодованием. — Да как можно так унизиться!
— Можно! Научись различать честь ложную и истинную. Есть дело превыше чести личной, сие зовется службой государевой.
— Но!..
— Заткнись щенок! Не заставляй меня пожалеть…
— Как скажете… — Иост потупился.
— Пришли уже. Прогуливайтесь возле входа…
— Как прикажете…
Вот же… Несколько раз вздохнул утихомиривая в себе злость и вошел в собор. Стал на колени и несколько раз перекрестился перед изображением Пречистой Девы Марии. Затем приметил плюгавого служку и дернул его за рукав.
— Мне нужен святой отец Христофор.
— Отпуфти…
— Живо умелся и молви падре Христофору, что пред ним желает исповедаться Жиром Жене.
Монашек тщетно дернулся пытаясь освободиться и зашепелявил брызгая слюной через заячью губу:
— И пефедам! Я так пефедам…
— В добрый путь… — я отпустил рукав. — И живо!
Еще раз несколько раз демонстративно перекрестился и застыл возле готической колонны подпиравшей свод. Красиво, величественно и мрачно. Тут поневоле задумаешься о божественном. Даже я проникся, чего уж говорить о забитом народце пятнадцатого века. Церковь сейчас все — основной движитель жизни — исчезнет она, настанет такой всеобъемлющий хаос, что…
— Фот он!.. — служка показывал на меня пожилому, но статному священнику с немного резковатыми чертами лица.
— Чего тебе надобно сын мой? — священник пронзил меня неприязненным взглядом.
— Sub tuum praesidium confugimus, sancta Dei Genetrix…* — произнес я на латыни.
— … nostras deprecationes ne despicias in necessitatibus: sed a periculis cunctis libera nos semper, Virgo gloriosa et benedicta.* — с легким, едва заметным удивлением, ответил священник и показал на неприметную дверь. — Следуйте за мной сын мой.
# — Под Твою защиту прибегаем Святая Богородица!(лат.) — католическая молитва.
## — Не презри молений наших в скорбях наших, но от всех опасностей избавляй нас всегда(лат.) — католическая молитва.
В небольшой, аскетически обставленной комнатке священник вопросительно посмотрел на меня.
Я в ответ коротко поклонился и достал письмо:
— Примите падре. Я думаю вам не надо объяснять кому оно адресовано?
— Не надо, — священник быстро осмотрел печать на футляре. — Что‑то еще?
— Ответ?
— Ждите… — священник круто развернувшись вышел из комнаты.
— И сколько интересно? — поинтересовался сам у себя и уселся на узенькую кровать. — Черт… хуже не бывает: ждать и догонять.
Около часа рассматривал Евангелие с иллюстрациями лежавшее на прикроватной тумбочке. Зараза…
Не надо быть семи пядей во лбу, что бы догадаться о содержании письма. Союза просит Карлуша у Эдуарда Английского. Возможно даже военного. Ведь не секрет, что коалицией врагов Карла непосредственно рулит Паук. И как по мне, в борьбе против дойчей, лотарингцев и швейцарцев, Бургундия явно проигрывает. Да, проигрывает, даже не смотря на блестящую аннексию Лотарингии и некоторый тактический успех. В долговременной перспективе шансы на успех весьма призрачны. И поражение при Грансоне, только первая ласточка. Тьфу ты, в прорицатели заделался. Не дай бог…
— Фот… — в келью просочился давешний служка и поставил на тумбочку поднос прикрытый холщовым полотенцем. — Значится, откуфайте чфто бог пофлал…
— Брысь… — из хулиганских побуждений шикнул на служку и чуть не расхохотался когда он от испуга чуть не расшиб лоб об притолоку.
Ну, что там нам бог послал? М — да… кружка с водой и миска с варенными бобами. Ешьте сами…
Полистал еще Евангелие и собрался выйти на улицу проведать Иоста и Клауса. Но с удивлением уперся в запертую дверь. Очень интересно…
Еще час прошел в бесцельном шатании из угла в угол. Черт, не нравится мне это — вот что‑то гнетет и все. Вот только что? Сейчас в Кале находится полномочный посланник Эдуарда лорд Уорвик. По словам Ле Гранье, как раз он и ответит на письмо. Якобы наделен всеми необходимыми полномочиями и его ответ будет ответом самого короля Британии. Черт… вот не складывается у меня картинка. Как по мне, лорд Уорвик явно лишнее звено. Так поступают, когда хотят вежливо послать на хрен. Или Эдик изящно перекладывает ответственно на этого самого лорда. М — да… хватит гадать, не мое это дело.
