Она оказалась не единственная, кто замер в благоговейном восторге, когда увидел нас в божественном обличии. Все музыканты прекратили играть и уставились на нас. Мы с Бает улыбнулись и я обратился к царице.
— Спасибо за приглашение, — сказал я Хатшепсут. — Ваша дочь очень хотела увидеть нас в подлинном обличии богов и поэтому мы решили удовлетворить её желание.
— Это очень любезно с вашей стороны, божественные, — ответила царица, посмотрев на сияющую от счастья дочь. — Она давно мечтала встретиться с вами и я согласилась взять её с собой.
— А где же Менхепер-сенеб?
— Он до сих пор не может прийти в себя от вашего наказания. «Открыватель небесных врат» полностью раскаялся и просил ещё раз простить его.
— Мы не держим на него зла, — сказала Бает, присаживаясь за стол. — Пусть приходит и божественный Монту вернёт ему его прежний облик.
По жесту царицы один из слуг бросился за Верховным жрецом Амона. В это время слуги стали разливать нам вино из винных кувшинов. На них были нанесены иератические надписи, указывавшие на происхождение вина и на его характеристики. На каждом было написано «хорошее вино восьмого раза». Если брать нашу современную классификацию, в которой были выдержанные, марочные и коллекционные вина, то восьмой раз — это именно коллекционные. Такие подают только богам и фараонам.
Я хотя и не пью, но сейчас мне это сделать придётся. Нас с Бает посадили по правую и по левую руку от Хатшепсут. Тем самым все должны были видеть, что её власть на Земле полностью поддерживается на небесах. Праздничный вечер был только для тех, кто имел отношение к богам или сам был богом. Для обычных людей это была слишком высокая честь находится рядом с посланцами Амона-Ра.
Со мной рядом сидела Нефру-ра, которой вина не полагалось, поэтому ей налили сок. Эта девочка теперь носила титул «Супруга бога Амона», перешедший к ней от матери. Она знала, что её скоро выдадут замуж за Тутмоса III. Но она не знала одного — что скоро умрёт.
— Нефру-ра, — спросил я девочку, которая не сводила глаз с Бает, — У тебя внезапные судороги или двоение в глазах бывают?
— Да, божественный Монту, — ответила та. — И судороги, и часто двоится в глазах. Иногда по утрам болит голова. Но меня лечит наш царский лекарь. Правда, у него ничего не получается.
— У меня получится. Я поговорю с твоей мамой и она разрешит мне вылечить тебя.
— Правда? Вот здорово! А это ты превратил Верховного жреца Амона в карлика?
— Да. Он плохо себя вёл, но теперь исправился.
Мы попробовали вина и оно оказалось довольно приятным на вкус. Но моё, итальянское, из моего замка Барди, было лучше. Думаю, что чуть позже, я его здесь материализую и угощу им присутствующих. Кстати, мы пили египетское вино из своеобразных сосудов, которые мне очень напоминали «кубок Ликурга». Они также, как и знаменитый кубок, меняли цвет стекла в зависимости от того, что там было налито. Если бы у меня в фужере была вода или что-то другое, то края стали бы голубыми. Но у меня было вино, поэтому кубок приобрёл красный цвет. А вот у Нефру-ра он был именно голубого цвета, так как у неё был налит сок.
Я знал из истории, что как раз в это время в Египте научились изготавливать стекло. Так вот в «кубке Ликурга» в стекло добавили мельчайшие частицы серебра, поэтому с ним и происходили подобные необычные метаморфозы. Получалось, что этот секрет появился ещё в Древнем Египте. Хатшепсут хотела нас удивить, но я оказался тем еще непростым богом.
Тут в зале появился коротышка, в котором легко можно было узнать бывшего «Открывателя небесных врат». Взгляды всех устремились на него. Поклоны в его исполнении смотрелись очень забавно и он это прекрасно знал, что ещё больше уязвляло его самолюбие. Он был похож на некоего королевского шута при монаршем дворе в Средневековой Европе. Но он терпел, и это делало ему честь. Я легко читал его мысли. Он уже ждал смерти, когда его позвали на торжественный обед. У него появилась крохотная надежда, что ему сохранят жизнь. Только он не знал нашего царя Ивана Грозного, который особенно любил убивать своих противников именно во время царского застолья.
— За тебя, Верховный жрец, замолвила слово сама Царица, — сказал я и заметил в его глазах радость. — Поэтому я возвращаю тебе твой прежний облик.
Вот и всё. Мучения Менхепер-сенеба на этом закончились. Он вновь стал нормальным человеком. Нефру-ра, всё-таки, не выдержала и захлопала в ладоши от радости. Ребенок ещё, а тут боги рядом и всякие сказочные превращения вокруг происходят.
— Менхепер-сенеб, можешь сесть с нами за праздничный стол, — сказала Хатшепсут и слуги сразу принесли еще одну тарелку. — Только голову своего сообщника мне принесёшь.
Жрец низко поклонился своей царице, вновь ощущая себя нормальным человеком. За столом было одно свободное место рядом с Сенмутом, куда он и присел. Всем сразу стало видно, что он несказанно рад.
— Спасибо, владыка Фив, — сказал он мне, дела поклон головой в мою сторону. — Я всё осознал и буду теперь до последнего вздоха верен Царице.
После чего слуги стали носить блюда и ставить их на стол. Было много дичи, рыбы, мяса. Из дичи я узнал бекасов, перепелов и уток. Поставили одно блюдо с мясом газели и одно из антилопы. А вот свинины на столе не было. Она считалась животным бога Сета.
Хатшепсут всё это время разговаривала с Бает. Женщины всегда и везде найдут общий язык. Но когда стол стал ломиться от явств, Царица подняла свой стеклянный кубок и сказала:
— Благодарю богов за их вмешательство и за наше спасение. Спасибо Амону-Ра, что он послал нам бога Монту и богиню Бастет. Предлагаю выпить за их божественную триаду.
После чего все выпили, а затем принялись за закуски. Но я сразу заметил, что возле тарелок нет столовых приборов. Теперь понятно. Вилок в Древнем Египте не было, все ели руками. Руками же брали порции с блюд и выкладывали у себя на тарелках. Но я к такому не привык, а Бает уже успела отвыкнуть. Поэтому пришлось материализовать пару золотых ножей и вилок, а затем один комплект по воздуху отправить Бает. Все заметили, что я сделал и одновременно перестали жевать, провожая приборы удивлёнными глазами.
Нефру-Ра даже открыла рот от удивления. Опять её божественный сосед чудеса показывает. Бает мне кивнула в знак благодарности и приступила к трапезе.
— Нож я узнала, — сказала Хатшепсут, обращаясь ко мне. — А вот второй прибор мне неизвестен.
В древнеегипетском языке слова «вилка» до нашего появления в этом времени не существовало, поэтому пришлось произнести его по-русски. Пусть будущие историки этого мира ломают голову через три с половиной тысячи лет, откуда в Египте взялось русское слово.
— Это вилка, — ответил я. — Ей удобно есть пищу. Мясо ею можно держать, а ножом отрезать кусочек. А затем аккуратно класть в рот. Вот так.
Пришлось продемонстрировать это Царице. Все остальные тоже внимательно наблюдали за процессом.
— Я бы тоже хотела попробовать, — сказала Нефру-ра.
Пришлось ей также сделать комплект, а потом помогать. Девочка оказалась способная и быстро освоила правила пользования столовыми приборами. К тому же нож с вилкой были красивые. Вилка была вся золотая, а у ножа только ручка. Я, правда, зачем-то вспомнил надпись по-английски «stainless steel», но это произошло у меня чисто автоматически. Не велика беда, всё равно не поймут, да и языка такого пока в этом мире не существует.
Музыкантши наигрывали нехитрую мелодию, а затем вышли вперед три из низ. Они скинули свои белые калазирисы и остались только в одних тонких набедренных повязках, типа наших женских стрингов. Грудь каждой была обнажена и смотрелась очень неплохо. Одна из них держала в руках ожерелье-менат. Это такая разновидность погремушки. Оно было ритуальным музыкальным инструментом богини Татхор, которая отвечала в египетской мифологии за веселье и танцы. Кроме этого тела всех трёх стриптизёрш были покрыты незамысловатыми татуировками в виде точек и кружков, нанесённых на руки, бедра, животы и подбородки.
