с этим поможешь, — предвкушая веселье ответил я.
— Но как я смогу вам помочь?
— Накурим ей дом для начала, для этого травы и взяли. А как дело сделаешь, то там, в кастрюле, лежат остатки шерстяной шубы, их тоже нужно поджечь. Для особого аромата, так сказать! — посвятил в курс дела молодого водителя.
— А кастрюля и поварёшка зачем?
— Да как же! Шуметь под её окнами будешь, только не сразу! Погремишь немного, потом повоешь. Как мы с ней заговорим, так можешь в подходящий момент начать в окна ломиться. Нужно как следует её запугать!
— Товарищ председатель, вы уверены? — скептически отнесся к плану Андрей.
— Уверен. Подобная ситуация требует настоящей русской смекалочки!
Подъезжать прямо к её дому не стали, вдруг услышала бы. Вместо этого остановились неподалёку и взяв необходимый реквизит в руки, двинулись в сторону обители пожилой самогонщицы.
Мы обошли дом со всех сторон и обнаружили открытую форточку. Там я и решил оставить Андрея.
— Травы давай поджигай и руку в форточку просунь, пусть дым проникнет в дом. Свет давно не горит, да и тихо в хате, спит должно быть, так что главное не шуметь, — пока парень выполнял мою просьбу, я одел тулуп с самодельным хвостом и взял в руки вилы.
Когда последний пучок травы подходил к концу, я ещё раз напомнил об очерёдности действий Андрею и направился к двери.Парень он не глупый, надеюсь всё сделает как надо.
Правда с его малахольностью надо что-то делать. А то глупо даже вышло. Чёрта испугался. Я бы на его месте для начала метнул бы в рогатого первый же тяжёлый предмет, что под руку попался.
Перед тем как постучаться, я взял ватные валики из кармана и поместил в рот, между нижних зубов и щек. Поможет голос изменить, да и звучать буду более устрашающе.
Раздался громкий стук. Затем ещё несколько.
После едва уловимого скрипа кровати послышался голос бабки из-за двери:
— Не топила же печь, что горит?
Я ещё раз постучался, дабы привлечь её внимание.
Самогонщица включила свет и направилась ко мне, после чего потянулась к дверной ручке…
— Бу! — выкрикнул я, сразу после того, как она открыла, после чего залился адским смехом.
— Чур меня, чур! –завопила бабка в сорочке, после чего перекрестилась с десяток раз и сделала несколько шагов назад.
Я нагло вошёл в избу и увидел созданный нами «дым», что легкой прозрачной пеленой плавал по полу. Идеально.
— Давай, собирайся! — грозным голосом приказал я.
— Собираться? Куда? — со страхом в глазах спросила она.
— Как куда? — усмехнулся я, — В ад!
Женщина резво кинулась к столу и схватила пакет с солью, затем упав на колени с трясущимися руками принялась высыпать его вокруг себя, создавая защитный круг.
— Уходи! Тебе здесь не рады! У меня икона на стене висит — этот дом под защитой Бога!
Я подошёл поближе к небольшой иконе и взглянув на неё сказал:
— И правда висит, вот только душа твоя настолько очернена грехами, что Бог здесь не поможет! Собирайся, говорю тебе! — замахнулся вилами я.
Старушка от страха закрыла глаза ладонями и жалобно завопила:
— О, боже! Разве грешная у меня душа? Пощади меня, не трожь…
Андрей ударил несколько раз по кастрюле. Раздался звон.
Я подошёл к ней как можно ближе и прошипел на ухо:
— Слышишь эти звуки? То черти котёл для тебя разжигают, ждут твою душу… Будешь сотню лет в нём вариться! Для такой как ты, мы отдельный котёл приготовили!
Защитный круг из соли оказался бессилен, что не могло не вызвать у бабки ручей слёз. Из последних сил она попробовала произнести одну из молитв, надеясь, что та отпугнёт нечистую силу.
— Поздно каяться, — перебил её я, — Никто тебе не поможет. Никто!
— Не хочу я в ад! Не заслужила я такой участи, Господи помилуй! — она приложила ладони друг к другу и посмотрела на икону, будто прося у той защиты.
— Не заслужила? Посмотри на себя. Да ты захлебываешься от лжи! А чего стоит твоё спаивание народа? Ты рушишь этим семьи и сеешь лень!
Раздался импровизированный вой Андрея, напоминающий чем-то волчий.
— Вставай, пошли! Мои слуги уже на подходе, волей-неволей, но ты отправишься со мной! — я громко стукнул вилами о пол.
— Боженька милостивый, спаси мою грешную душу! — вновь взмолилась старуха, — Я признаю все свои грехи и обещаю никогда больше не оступаться, только спаси меня!
— Разве достойна твоя душа спасения? Сейчас ты молишь о спасении, а завтра продолжишь рушить людские судьбы! — продолжил давить на неё.
Самогонщица упала мне в ноги и, целуя башмаки, принялась уговаривать:
— Прошу, не забирай меня! Я никогда не буду больше лгать! И самогон варить не буду! Клянусь, клянусь, клянусь!
— Твои слова ничего не стоят. Делом доказывать нужно… — злобно прошипел я, изображая заинтересованное лицо.
— Я всё вылью, клянусь всё вылью до последней капли и варить больше не буду! Я прямо сейчас это сделаю!
Она вскочила на ноги и отодвинула стол, а затем и небольшой ковёр под которым находилось подполье с запасами самогона. Старушка резво спустилась вниз по лестнице и начала демонстративно выливать содержимое всех пятилитровых банок, что находились внутри.
— Боженька спаси, боженька помоги! — из раза в раз нашёптывала она.
Как только старуха закончила, то поднялась назад ко мне и снова упала на колени, требуя пощады.
Я показательно принюхался. Запахло противной жжёной шерстью.
— Видать не верит тебе Бог. Чувствуешь запах? Уже за дверью стоит моя адская свита, по твою душу пришли…
Бабка кинулась к кровати, отодвинув которую я увидел ещё один секретный подпол.
— Здесь самогонный аппарат и кормовая свекла, что я могу сделать? Как мне загладить свои грехи?
— Неси воду! Быстро! — выкрикнул я.
Она принесла ведро с водой и протянула железный ковш, наполненный доверху водой. Я взглянул в своё отражение и лишь ухмыльнулся. Всем чертям чёрт!
Как следует умывшись, я взглянул на неё уже чистым лицом.
— Товарищ пред… —
