вы забыли уже, что такое высшее аристократическое общество? Где ради завода, фабрики, земли, или усиления политического и экономического влияния в обществе, а так же ослабления или поглощения родов, готовы выдавать замуж дочерей, и женить сыновей, стеля их под кого ни попадя. Чего уж даже говорить про обычных людей. Где ради своих интересов аристократы готовы на любую даже самую низкую подлость.
Конечно не все такие, но надо об этом помнить, если надо вести дела которые чуть больше чем продажа пирогов с прилавка.
Вам просто надо стать нужной фигурой в обществе, которая может двигать вверх интересы разных слоёв общества. Ведь вам ли не знать, что политика это продвижение одних интересов и ущемление других.
Романин слегка грустно улыбнулся, и кивнул, кинув при этом мимолетный взгляд на тихо сидевшую на диванчике Александру, которая ловила каждое наше слово.
— С вашими словами Григорий сложно поспорить. Ведь это не просто мысли вслух, а речь, за которой стоят реальные дела. Но сможете ли вы Григорий Александрович взять это на себя, если меня не будет. За ценой не постою.
— Что? Отец, о чем ты говоришь⁈ — Вскочила с дивана Александра, перед глазами которой встала страшная картина её видения, где её отец смотрел на неё мёртвыми глазами, от чего её стала бить дрожь.
— Сядь. — Спокойно произнёс Роман Алексеевич.
— Нет, — с вызовом смотрела растерянными испуганными глазами на отца Александра Романовна. — Что вообще всё это значит?
— А ля гер ком а ля гер. — Произнёс я, ставя чашку с недопитым чаем на чайный столик.
— Что? — Непонимающе посмотрела на меня Александра, а её глаза начинали слегка поблёскивать.
— Это значит на войне как на войне, — протянул я, смотря на девушку. — Ваш отец скоро должен отправиться на передовую, а там как вы сами можете помнить, убивают. Особенно если друг тот, что враг.
В империи Александра Романовна есть свод законов. И один из них гласит. Если в именном полку нет офицеров выше шестого класса, то есть подполковника, то возглавить полк должен аристократ, чье имя носит военное формирование. То есть ваш отец. И я не думаю, что полк будет находиться в тылу.
— Это правда? — Повернулась резко на отца Александра, а по её щеке покатилась слеза.
— Да, это чистая правда. Именно за этим меня вызывали сегодня во дворец. — Поджал с тоской губы князь имперской крови, смотря на дочь, которая через силу сдерживала слёзы. — Так каков ваш ответ и цена? Вы же давно всё поняли. Вернуться вряд ли мне дадут. — С трудом произнёс он, отворачиваясь от дочери в мою сторону.
— Отец, — за один шаг была возле него Александра, которая уже не могла сдержать слёз. — Должен же быть выход. Пожалуйста, скажи, что он есть!
Но Роман Алексеевич, только сжав кулаки, отвёл полный боли взгляд.
— Григорий, — повернулась на меня Александра. Её губы тряслись и жадно вдыхали воздух. — Скажите, что выход есть. Прошу, пожалуйста. Скажите, что он есть. Прошу.
Я встал из кресла и, поджав губы, произнёс:
— А какую цену вы готовы заплатить, а главное взять ответственность, чтобы остаться с вашими детьми живым и снова крепко встать на ноги, а также возможно отомстить тем, кто решил вас списать таким образом? — обратился я к Роману Алексеевичу. — Ведь вы тоже поняли, что игра идёт на вылет, а сбежать вам из нее не дадут.
В кабинете на секунду воцарилась немая пауза, после которой Александра не сдержав эмоций, рванул ко мне и, уткнувшись мне в грудь, разрыдалась, не способная сказать даже одного слова.
Роман Алексеевич же, смотря на эту картину, встал из своего кресла и произнёс:
— Любую ответственность и всё, что вы приемлите Григорий Александрович.
Я посмотрел на князя имперской крови, поверх головы Александры которая, рыдая, крепко держала меня за отвороты пиджака.
— Тогда нам надо обсудить начальные детали.
Роман Алексеевич, смотрел в окно на мостовую, по которой хлестал вновь начавшийся дождь, где в чёрный экипаж сел, покинувший его дом Григорий, а через пару минут в его кабинет зашла Александра, которая уже привела себя в порядок.
— Ты, наверное, хочешь знать, о чем мы говорили с Григорием, пока ты успокаивалась и приводила себя в порядок, — не отводя взгляда от окна по которому бежали струи воды, стекая вниз по подоконнику. — Или может поговорить о своём выборе?
Александра прошла к камину и, взяв кочергу, разворошила горящие поленья, высекая снопы искр, смотря, как они, взлетая вверх падали, и исчезали в жарком огне.
— А может ты, отец хочешь о чём-то поговорить, или рассказать? — Села она в кресло и взяв бутылку со столика, наполнила себе бокал красным вином.
Роман Алексеевич отвернулся от окна и задёрнул плотные шторы, после чего произнес, идя к камину:
— Мне жаль, что ты так всё узнала. Но знаешь. Сегодня я понял, что на самом деле собой представляет Григорий, и от этого стало даже слегка страшно. Знаешь, мои глаза меня редко подводят. Ты влюблена в него, но он тебя не подпускает к себе, и ты не знаешь, как подступиться. Хотя стоило тебе попросить у него успокоения, как он хладнокровно и расчётливо бросил мне вызов противостояния в угоду твоим интересам.
— К чему ты клонишь? И что ты понял? — Произнесла Александра, смотря как её отец, так же наполнил свой бокал вином стоя у камина, от чего в полумраке комнаты на его одежде играли тени и отблески огня.
— Представь, что в лесу есть стая хищных зверей. Все они похожи. Только кто-то более свиреп, а кто-то чуть меньше. И вот в лесу появляется похожий, но отличающийся от них хищник.
Этого зверя не принимают в стаю, но и не выгоняют из леса, а он начинает охотиться и задирать своих жертв оставляя еду сначала для самых слабых из стаи хищников, и когда они к этому привыкают, ожидая от него новой добычи, он задирает главного из слабейших. Но стая молчит. Ведь они сыты и уже сами для себя стали зависимы от чужака. Так он становится негласно во главе тех, кого кормит, приступая к охоте рядом с более сильными особями. Те в свою очередь рычат и скалят зубы, стараясь указать на место зарвавшемуся зверю, пришедшему в их угодья. Но те слабейшие хищники из их же стаи, также скалятся, так как если чужак не будет охотиться, то и они могут начать голодать. А если будет, то и добыча будет куда слаще и больше.
И вот всё повторяется по кругу. Стая шаг за шагом становиться зависима от пришлого зверя, смотря ему в рот в ожидании новой доли от добычи, готовые сделать всё, чтобы
