Беспокойство, что противник может из района Пинских болот создать угрозу внутренним флангам групп армий «Юг» и «Центр», побудило Главное командование сухопутных войск отдать приказ, в котором требуется совместное наблюдение за этим районом со стороны обеих групп армий, а также согласованность активных действий при последующем очищении его. В этом районе, по данным воздушной разведки и радиоразведки, предположительно находятся два корпуса противника в составе семи дивизий.
Оперативная сводка штаба Юго-Западного фронта к 8 часам 1 июля 1941 г. о боевых действиях войск фронта
Начальнику Генерального штаба Красной армии
Копия:
Начальникам штабов Западного и Южного фронтов (через Москву)
Киев, генерал-лейтенанту Яковлеву
Начальникам штабов 5, 6, 12 и 26-й армий
Шепетовка, генерал-лейтенанту Лукину
Юго-Западный фронт ликвидирует частями 5-й и 6-й армий прорыв на ровенском направлении и отводит войска на рубеж укрепленных районов: Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского.
1. 5-я армия (15, 27, 31-й стрелковые корпуса, 196-я и 228-я стрелковые дивизии, 22, 9 и 19-й механизированные корпуса, 1-я и 5-я противотанковые артиллерийские бригады) частью сил с утра 1.7.41 г. наносит удар на юг в направлении Мизочь с задачей ликвидации прорыва на ровенском направлении и с наступлением темноты 1.7.41 г. начинает отход на р. Случь.
В течение ночи с 30.6 на 1.7.41 г. армия готовится к переходу в наступление. Попытка противника форсировать р. Горынь в 15.30 30.6.41 г. в районе Бухрын (карта 100 000) отбита.
Положение частей армии до начала наступления без изменений – см. оперсводку № 14.
2. 6-я армия отходит на промежуточный рубеж Оструг, Кременец, Заложце, Покропивна, к исходу 30.6.41 г. части 6-й армии отошли на рубеж Словита, Куровице, Бобрка. 3-я кавалерийская дивизия сосредоточена Золочов.
36-й и 37-й стрелковые корпуса без изменений.
Штаб 6-й армии – Тарнополь.
3. 26-я армия отходит с фронта Загуже (карта 100 000, 15 км южнее Львов), Бродки, Миколаюв, Юзефув (карта 100 000).
Штаб 26-й армии – лес у ст. Брзежаны.
4. 12-я армия продолжает отход на промежуточный рубеж Мужылув, Тысменица, Надворна.
5. Резервы фронта:
8-й и 4-й механизированные корпуса – данных о положении нет.
15-й механизированный корпус с 8.00 30.6.41 г. сосредоточен в районе Бялы Камень.
49-й стрелковый корпус с утра 1.7.41 г. выступает из района Волочиск для занятия Изяславского и Староконстантиновского укрепленных районов.
6. Погода пасмурная, дожди, грунтовые дороги размыты.
ШТАБ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА
ПРОСКУРОВ
1.7.41 8.00
Подписано: Пуркаев[38]
Удивительно, но проснулся я довольно бодрым. Невзирая на события вчерашнего дня, гибель друзей и хреновое состояние здоровья после двух контузий. В отсеке было пусто – Жиленков и неизвестный гражданский уже куда-то умотали, Мишка тоже отсутствовал, только рядом с койкой стояла его трофейная винтовка.
Я зевнул, потянулся всем телом, прислушиваясь к поведению организма. Хм, вроде бы нигде ничего не болит, только общая слабость все еще присутствует. Как там в песне Семена Слепакова? Но в понедельник я опять огурцом!
Поднявшись с кровати, я обнаружил на соседней койке аккуратную стопку своей формы – чистые, отглаженные, аккуратно заштопанные гимнастерка и бриджи даже пахли чем-то приятным. Мне показалось, что фиалками. Мало того – к форме были приложены две пары чистых портянок. Одевшись и обувшись, я с удовольствием прислушался к зову проснувшегося желудка. А это очень хороший симптом – вчера утром, после всех контузий, есть мне совершенно не хотелось.
Война войной, а обед по распорядку! Впрочем, сейчас время завтрака. Хотя… фиг его знает, сколько я проспал – часов у меня не было, а из подвала солнца не видно. Ладно, будем решать задачки по мере их поступления. Для начала – умываться!
Я вышел в коридор. Он по-прежнему был пустынен, только из-за двери «женского» отсека доносились громкие веселые голоса и смех. В туалете типа «сортир» сидел на «очке» давешний солдатик, принесший нам ночью пожрать. Грустно мне улыбнувшись в ответ на приветствие, красноармеец продолжил свою важную деятельность. Судя по звукам, несло бойца со страшной силой. Звуки сопровождались соответствующим запахом, поэтому задерживаться в сортире я не стал. Быстро оправившись и умывшись, вернулся в «спальню» и призадумался: куда дальше направить свои стопы? Где носит Мишку, бросившего свое оружие?
Виновник «преступления» объявился буквально через минуту.
– О, ты уже проснулся? – не поздоровавшись, с порога заорал Барский. – Я хотел тебя растолкать, но Марина запретила. Сказала: пусть выспится как следует, пока тихо.
– Во-первых, доброе утро, Михаил. А во-вторых, где ты был?
– А… Да! Доброе утро, Игорь, – слегка смутившись, сказал Барский.
Тут его взгляд упал на винтовку, и лицо Михаила, осознавшего всю глубину своего падения, стало пунцовым.
– Я это…
– Ладно, считай, что сдавал оружие мне на хранение. Так где тебя носило?
– Ходил новости узнавать и насчет… еды.
– Узнал?
– Так точно! – по-уставному вытянулся Барский. – Немцы… те… вчерашние… утром пытались с ходу взять Житомир, но нарвались на нашу оборону. Потеряли два танка. Отошли на запад.
– Сколько их было?
– Не… не знаю. Не спросил, – покаянно вздохнул Мишка.
– Лады, потом уточним. А что с дивизией, в которой служат наши отцы?
– Немцы прорвались у соседей, наших не задели.
– Ну, дай-то… – я хотел сказать «Бог», но вовремя прикусил язык. – Пусть они выживут!
Мишка посмурнел и молча кивнул.
– Ладно, война войной, а обед по распорядку. Так как насчет пожрать?
– Так я столовку нашел! – немедленно воспрянул Михаил. – Пошли, там Маринка уже ждет!
– Веди, Вергилий! – сказал я, закидывая на плечо «АВС» и оглядывая койку – не забыл ли чего.
– Кто? – удивился Барский.
– Классику читать нужно! – наставительно сказал я. – Роман средневекового борца с церковными ортодоксами Данте Алигьери.
– Немец? – зачем-то уточнил Барский.
– Нет, итальянец, – усмехнулся я. – Идем уже, у меня в животе бурчит.
Мы поднялись из подвала на первый этаж и вышли в знакомый холл. Затем Михаил, не обращая внимания на подозрительные взгляды стоящих у парадных дверей караульных (шатаются тут два каких-то странных молокососа в армейской форме без петлиц), повел меня куда-то в боковой коридор. Здесь уже было побольше народу, чем внизу, – по красной ковровой дорожке торопливо сновали из одной двери в другую командиры Красной армии. И у каждого в руках папка или стопка листков, у каждого на челе печать озабоченности. Штаб… Что тут еще скажешь?
