– Стой! – орал он Яруну. – Раскручивай вправо! Под колеса – упор!
На лодье с полосатым сине-белым парусом, подтянутым к рею, обратили внимание на подозрительное шевеление и переложили руль. Весла с левого борта пропустили один гребок, на правом борту навалились со всей дури, и лодья рыскнула к берегу.
– Выпрягай! – заорал Олдама. – Стрельцы есть?
– Как не быть, – сказал Ярун, живо распрягая шестерку.
– Луки в зубы, – скомандовал Олдама, – и по коням! Вперед не лезть, бить гадов издали!
Драккары приставали к берегу и высаживали бойцов. Свежих. Дюжих. Ражих. Корабли теснились на узкой и мелкой Ала-дьоги, тут им было не развернуться. Зато не промахнешься…
Расчеты, ритмично хэкая, крутили вороты, свертывая в жгуты ворохи воловьих кишок – упругие элементы. Стрелки, мотаясь вдоль берега, осыпали стрелами близкую уже лодью, гигантской водомеркой скользящую по глади вод.
– Натяни-и! Заряжа-ай! Поджига-ай!
Мужички-катапультщики уложили в пращу онагра сосуд с горючкой, зарядили баллисту и запалили просмоленный жгут.
– Отпускай! – рявкнул Олдама.
Метнулся рычаг онагра, с маху ударил по тюфяку на вертикальной раме – аж гул пошел. Низко прогудела баллиста. Машины подскочили передками, а снаряды унеслись, оставляя сизые шлейфы, – один по крутой дуге, другой по-над водой – и лопнули, раскалываясь о борта дальних лодий. Разбились, расплескивая вокруг лужи оранжево-копотного огня. Поднялся вой. Фигуры, объятые пламенем, заскакали по скамьям. Перекидываясь за борт, сигали в воду.
– Опускай! Заряжай! Натяни! Толкай!
Еще две зажигалки просвистели над флотилией. Одну из них кто-то расколотил меткой стрелой в воздухе – и устроил себе огненный душ. Пламя рассеялось от носа до кормы сине-черного драккара, зажгло скатку паруса, стекло по драконьей шее, пролилось в воду – и горело, горело, горело…
– Пускай!
– Недокрутили ишшо… – жилясь, выдавил Ярун, наваливаясь на рычаг.
– Тролль с ним! Пускай!
Недокрученный онагр швырнул полуведерный горшок в подплывавшую лодью. Ярун едва не промазал – гончарное изделие разбилось о ту планку, на которой крепились щиты. Жидкий огонь выплеснулся, окатил викингов. Паленые «ясени битвы» с воем и проклятиями ринулись за борт. А тут стрельцы! Гарцуя на конях, в манере степных кочевников, ополченцы-вои били прямой наводкой, дырявя и брони, и тела. Растянуть русский боевой лук – ох, как непросто. Все равно что одной рукой взрослого мужика поднять! Стрелы били с огромной убойной силой – попадая, они сносили с ног, отбрасывали свирепых вонючих мужиков на пару шагов. Вот и сам стурман, потрясая боевой секирой, прет в воде по пояс, оставляя за собой буруны. Подскакивает Алк, кладет стрелу с бронебойным граненым жалом и, трясясь и постанывая от напряжения, оттягивает тетиву до уха. Басовой струной звенит спущенная оленья жилка. Стрела сухо тюкает стурману в грудь – и 6pосает спиной в мутную воду. Ноги у главаря смешно задираются вверх, а потом бухаются в муть. Готов!
Но сотни свеев добрались-таки до отмелого берега – злые, как медведи с больными зубами.
– Отходим! – проорал Олдама. – Бросай все, Ярун!
Маленький отряд, огрызаясь стрелами, отступил, смешался с гридью Улеба конунга.
Над рядами защитников Альдейги возвысился Асмуд хевдинг и мощно грянул:
– За стены! Круту прикрывать!
Олег, затесавшись в плотно сбитый ряд варягов, отступал со всеми вместе, не поворачиваясь спиной к врагу и держа меч обеими руками, готовый пустить его в ход.
Повернулись на мощных петлях створки крепостных ворот, захлопнулись с гулом, двое варягов подхватили тяжелый брус и уложили его в ушки – посторонним вход воспрещен!
2
Эйрик конунг был мрачен. Он был мрачен с того самого дня, когда эта сучка, внучка карельского жреца, нанесла ему травму, о которой лучше помалкивать. Ходить раскорякой конунг стеснялся, а иначе одолевала свербящая боль в паху. Все бесило конунга, все раздражало его, доводя до белого каления.
Эйрик сидел на сундуке, широко раздвинув ноги. Сундук стоял под мачтой «Рыжего Змея», а за бортом открывалась панорама сражения – слева глыбилась крепость, справа вились улочки Альдейгьюборга. Пара гигантов-норвежцев, Ингъялд Лесоруб и Хранир Белый, зорко следили за небом, отлавливая щитами случайные стрелы.
– Где Хродвисл?! – злобно спросил Эйрик.
– Убили Хродвисла, – спокойно доложил Белый.
Эйрик ударил кулаком по мачте.
– Там же одни ополченцы! – прорычал конунг.
– Они русы, – ответил Ингъялд таким тоном, будто имел в виду гигантов-йотунов.
– Чтоб им стать поживой троллей, твоим русам!
Эйрик встал, задавливая стон, и подошел к борту драккара. Северную часть города он взял и держал крепко, а вот южная половина, что за Ала-дьоги, никак не давалась ему. На том берегу речушки, сразу за Торгом, ополченцы нагородили защитную стену из камней, бревен, мешков и корзин с землей и обстреливали оттуда наступавших свеев. Даже два метательных орудия отыскались, забрасывая его лодьи горшками с горючкой и камнями. Три драккара сгорело, еще два затонуло – ядра проломили им днища.
На пристань, хромая, вышел Дюк Славянин. Перед собою он толкал Хуфина Убийцу.
– Конунг, – доложил Дюк. – Этот рус называет себя твоим человеком.
– Он не рус! – ответил Эйрик. – Он датчанин. Что скажешь, Хуфин?
Хуфин поклонился и подошел ближе к борту, косясь на невозмутимых норвежцев.
– Вади ярл держит оборону Южных ворот, – быстро доложил он, – и предлагает помощь. Ярл пропустит твоих людей и уведет своих.
– Ага! – гаркнул Эйрик, веселея. – Отлично. Дюк, хватай бойцов и греби вокруг крепости. Высадишься у Южных ворот… – Дюк открыл было рот, но конунг поднял руку и закончил: – Тебя пропустят! Ударишь по русам, как полагается!
Дюк закудахтал от восторга и помчался за своей бандой. Вскоре пара лодий покинула Ала-дьоги, заворачивая за Стрелочный мыс.
– Ну… – цедил Эйрик. – Ну же…
Долго мучаться ожиданием ему не пришлось. Оглушительный шум битвы усилился еще больше, а за линией Укреплений замелькали круглые шлемы, заблистали мечи, рубящие и полосующие ополченцев. Вспыхнула, загорелась баллиста, облитая нефтью из разбитых горшков, а на раму онагра влез Дюк и победно замахал мечом. Эйрик радостно захохотал.
– Уббе! – заревел он, бросая в бой резерв. – Греттир! Сивальд! Торольф! Стройся клином!
Викинги, засидевшись на лодьях в ожидании своего часа, с ревом повалили на берег, сбиваясь в клин-фюлькинг, неуничтожимый и всепобеждающий.
– Мечи к бою… Щиты сбить… Марш…
Викинги завыли, заржали на все голоса и бросились в атаку. Как настоящий клин разделывает дерево, членя ствол пополам, так и фюлькинг располовинил русскую гридь, отбрасывая варягов к стенам крепости. Но смять русов им не удалось – те укрылись внутри.
