– Вот, значит, как. То есть намекаете на то, что коль скоро на дно отправились английские фрегаты, то русским не мешало бы самим извиниться. Красиво это у вас получается. А как насчет тех российских купцов, что взяты были вашими каперами и что томятся в ваших тюрьмах по надуманным обвинениям? Наконец, как быть с тем, что все шесть фрегатов, военных фрегатов, состоящих на королевской службе, пытались захватить наши торговые суда? Предлагаете забыть об этом?
– Но, ваше величество, позвольте…
– Не позволю, – не повышая голоса, но тем не менее жестко оборвал Петр посла. – Я больше никому не позволю столь пренебрежительно относиться к русскому флагу. Вы сильно удивитесь, господин Уитворт, но у России есть военно-морской флот, который вполне способен отстаивать интересы Российской империи.
Уитворт больше не пытался возражать. К чему. Он опытный дипломат и прекрасно видел, что Петр закусил удила. Никакие доводы его больше не могли убедить. Жаль. Россия могла бы неплохо дополнить Англию на суше. Но в море ей лучше не соваться. Иными словами, он не ожидал, что эта война может обернуться какими-нибудь серьезными потерями для Англии. А вот для России… Правда, аппетиты у английского парламента, и премьер-министра Уильяма Питта в частности, непомерны, но, пожалуй, его родина все же сможет переварить и толику русской земли…
Помимо вручения грамоты об объявлении войны Англии Петр довел до сведения посла Георга Второго, что все английские торговые суда, стоящие в русских портах, подлежат аресту и конфискации вместе со всем грузом, находящимся на их борту. Никакие протесты и возражения не принимаются. Это делается в счет чинимых ранее обид. Команды этих судов объявляются военнопленными. Если король английский пожелает, пленные могут быть возвращены в обмен на русских подданных, попавших в английские застенки ранее. Причем обмен только равноценный, и никак иначе.
– Всю казну на войну, – подытожил свою речь Петр, хлопнув ладонью по подлокотнику своего трона.
«Не смог сдержаться?» – ухмыльнувшись, заметил Буров.
«Ну теперь-то на престол российский взойдут мои потомки, а потому и того Александра Третьего, что был в вашей истории, уже не будет. А фраза уж больно хороша».
«Хороша-то хороша, да только и того эффекта, что она возымела в свое время, здесь не будет. В тот раз эти слова императора заставили отступить англичан, так и не начав войну».
«А по мне, так очень даже к месту. И пусть эффект у нее будет не таким весомым, все равно останется».
«Ой, держите меня трое. Кого-то гложет тщеславие».
«Осуждаешь?»
«Да нет. Ты, главное, не увлекайся. Все одно окончательную оценку выставляют потомки. Так что сколько угодно можешь пыжиться как надутый павлин, только не обделайся».
«Не переживай, не обделаюсь».
Глава 6
Вест-Индская экспедиция
– Все же мистер Лоурен умен и образован, ничего не скажешь. Вон как все подгадал, луны нет, от звезд света едва-едва хватает, чтобы у себя под носом что-то увидеть. Глядишь, так тишком и проскользнем мимо кордонов.
Уильям Лоурен в ответ на грубую лесть, доносившуюся с кормы баркаса, только снисходительно улыбнулся. Говоривший прекрасно отдавал себе отчет в том, что будет услышан. На это и рассчитывал. Даже необразованный человек прекрасно разбирается в фазах луны и может вычислить безлунную ночь для не совсем законного предприятия, не терпящего лишних глаз. Что уж говорить о достаточно хорошо образованном, преуспевающем плантаторе. Но грубая и неприкрытая лесть порой помогала в значительной степени упростить жизнь.
Говоривший, помощник старшего надсмотрщика Пит, прекрасно сознавал, что его слова будут услышаны работодателем. Конечно, он старался говорить тихо, якобы нахваливая господина без задней мысли, но в то же время достаточно громко, чтобы все же быть услышанным. Мистер же Лоурен, подыгрывая ему, делал вид, что ничего не замечает.
Его человек старается выслужиться, обратить на себя внимание и соответственно связывает свое будущее благополучие с плантатором. И это хорошо. На беззаветную преданность в этих краях рассчитывать не приходится. Здесь все делается только ради выгоды. И Пит старается покрепче ухватиться за возможность заработка куска хлеба.
Это только кажется, что эти места настоящий рай для джентльменов удачи. На самом деле подавляющее большинство влачит довольно жалкое существование. Просто они не готовы трудиться на земле, вот и жаждут поймать удачу за хвост. Но мало кто из них откажется от теплого местечка надсмотрщика на какой-нибудь из плантаций.
Присматривать за рабами, да еще и иметь возможность обрюхатить кого-то из рабынь, причем далеко не всегда черную. Да такая работа просто мечта. К тому же и оплачивается очень даже щедро. Если взять на круг, то вполне сопоставимо с тем, что выходит у тех же пиратов. Вот только при этом ты не презренный разбойник, а представитель достаточно уважаемой профессии.
Кстати, можно подумать и о семье. В этом случае плантаторы предоставляют не койку в общем домике надсмотрщиков, а отдельный флигель. Хозяева даже приветствуют семейных работников, считая их куда более надежными. Потому как обремененный семьей человек это совсем не одно и то же, что и эдакий перекати-поле, способный сорваться с места при первой возможности.
– Да какие кордоны, – отмахнулся сидевший рядом с Питом надсмотрщик помладше, всего-то лет двадцати шести.
В глазах мистера Лоурена это лишний раз подтвердило верность правила, которого придерживались плантаторы, когда отказывались брать на службу надсмотрщиков, не достигших тридцатилетнего возраста. У молодых, как известно, эмоции зачастую преобладают над разумом. А еще абсолютно отсутствует жизненный опыт. Неужели трудно сообразить, что на не таком уж и просторном баркасе практически невозможно остаться наедине?
Уильям и не подумал бы брать этого парня на службу, если бы не Пит. За Джима, который был его младшим братом, он поручился головой. Кстати, это вовсе даже не фигура речи. Ямайка развеселый остров, и голову здесь сложить можно по любому поводу или даже без него. Впрочем, Лоурен согласился взять парня, скорее, чтобы посильнее привязать Пита, который стоил того.
– А ты, дуралей, думаешь, что все шито-крыто, за денежку малую? – возразил брату Пит. – Оно ведь до тех пор тихо, пока ты грань дозволенного не переступаешь. С одной стороны, капитан получил свою мзду, чтобы солдатики не слишком внимательно всматривались в реку. Но и тому, кто по этой реке ходит, лучше не отсвечивать лишний раз, демонстрируя свое пренебрежение. Вот так и выказывают друг дружке уважение, а в результате все довольны собой и сохранили лицо. Благородные знают в этом толк, не то что ты, бестолочь.
