Зато сколько об алхимии узнал! Жаль, рецепта самого обычного философского камня не нашел, или просто он зашифрован внутри самих текстов.
Только вот о путешествиях в другие миры ничего нет. Абсолютно, даже на уровне легенд! А те непонятные монахи в мире охотника? Хм, есть у меня забавная теория, что это какие-то представители рыцарско-монашеских орденов. Видно что-то случилось, и они таким оригинальным способом сбежали от светских и духовных властей Европы. Правда, это вилами по воде писано, но звучит весьма оригинально и интересно.
Про изготовление накопителей маны так же ничего не нашел. Конечно, в самоцветы можно закачивать ману. Только камень в моем перстне очень «не любит» когда у его владельца имеются другие самоцветы. Вот и получается, что только металлические или костяные, подойдут мне. На самый крайний случай можно и из дерева. Останавливает только одно – не знаю, как их сделать! И желательно, чтобы они сами тянули энергию из окружающего мира. Мечты, мечты…
Эх, как не хочется покидать библиотеку! Ведь в моем времени ее уже как бы и нет. А может, по возвращению, попытаться ее найти? Не верю, что такая ценность могла быть уничтожена, не верю!
После полудня прибывает гонец с вызовом к царю.
Добрались, оставили оружие охране и нас проводили в уже знакомый кабинет. Государь так и не сменил монашеского одеяния, что у него за бзик такой?
– Доброго тебе здравия, великий царь всея Руси! – отвешиваем глубокие поклоны.
– Я решил выдать тебе верительную грамоту, – он протягивает мне свиток с болтающимися на лентах сургучными печатями и тубус для него.
– Благодарю за доверие! – кланяюсь, беру грамоту с футляром и отвешиваю еще один поклон. – Все исполню, как и обещал.
– Надеюсь, – кивает царь. – Иначе я тебя даже с Дона достану!
Оттуда может и сможешь, а вот из другого мира… Очень сильно сомневаюсь.
– Атаман, – государь переводит взгляд на казака, – корабли грузят, пять сотен стрельцов готовы. Завтра отправляйтесь в путь!
– Живота не пожалею, а ханство покорю! – кланяется атаман.
– До конца лета вы должны если не покорить, то сдержать их! Мы с моим державным братом решили окоротить этих язычников!
– Будет исполнено! – кланяемся в очередной раз.
– Завтра за вами придут и проводят на причалы. Можете идти!
– Великий царь, – негромко произношу я, – позволь мне преподнести тебе скромный дар!
– И что же это? – он снова поворачивается к нам лицом.
– Перстни, подающие знак, что в еде или питье отрава есть, – протягиваю ему коробочку, в которой поблескивают четыре артефакта.
– Благодарю, странник, – кивает он, – я не забуду. А теперь ступайте!
Поклонившись, мы уходим. Все, теперь к волхву, а затем ханство на меч брать.
– Теперь расскажешь свои думки? – шипит атаман, как только мы покидаем кремль.
– Покинем Москву, и сразу же расскажу, – обещаю я. – Но мне будет нужно на одном острове задержаться.
– Зачем?
– Слово данное выполнить.
– Бес с тобой! – казак топает ногой по деревянному настилу.
Скорей он не со мной, а мне с ним встретится придеться. Эх, фортуна, повернись ко мне своим милым личиком и грудью пятого размера!
Вечером мне приносят резную шкатулку со словами, что это дар от царя всея Руси. Прошу передать мою благодарность и открываю ее. Поясной набор с пластинами из черненого металла и легким привкусом магии. Так же там лежит записка, с надписью на латыни: «У лиса шаги неслышны». И пойми, что это значит: толи какой-то артефакт, толи издевка с намеком! Все же заменяю свой пояс новым. Этот больно симпатичный и подходит к моему черному одеянию. Затем собираю рюкзак, чищу обрез и напиваюсь до потери сознания – может последний раз в жизни.
Утром меня будит характерник.
– Пора! Атаман зовет! – и, глянув на мое опухшее лицо, добавляет: – Вон крынка с рассолом. Выпей, авось полегчает.
Киваю с благодарностью и припадаю к сему «лекарству». Сухость во рту ушла, да и в голове не так шумит. Вот почему никто не придумал заклинание от похмелья?!
Забрасываю рюкзак на плечо и выхожу на улицу. Зачерпываю пригоршню холодной воды из бочки и умываюсь. Вроде проснулся.
Неожиданно рюкзак тянет к низу. Поворачиваю голову.
– Привет, хвостатый, – говорю коту, – ты со мной?
Он мурлыкает и перебирается мне на плечи. Где-то шлялся, за три декады раза четыре его видел. А теперь соизволил явиться! Потолстел, шкура так и лоснится. Завидую, я-то наоборот осунулся, похудел и стал похож на несвежего покойника.
Вскоре, мы всем отрядом направляемся к причалам.
Мы вот на этом поплывем?! Длинные и достаточно широкие, мачта имеется, но, судя по неглубокой осадке, плоскодонные. Вроде бы как раз такие лоханки таскали бурлаки. На берегу стоят парни с объемными мешками за спиной. Стрельцы, что ли?
Не успеваем отчалить, как ко мне подходит атаман. Пересказываю ему свои мысли насчет взятия городов. Он хмуриться, покусывает ус, но ничего не говорит.
– Любо, – кивает он минут через пятнадцать. – Коней дам, провожатых тоже.
– Только надо одеться как османы, – сообщаю я, поглаживая разомлевшего Торквемаду.
– Есть их тряпки, – сплевывает казак за борт. – Не все еще обменяли.
– Вот и договорились, – приваливаюсь к борту и раскуриваю трубку.
Ну и путешествие! Нет ветра – высаживайся на берег, хватай веревку и тащи корабль вперед! Даже если идет ливень, ведь время не на нашей стороне. Все расцветает, зеленеет, но обилие насекомых выводит из себя. Хорошо полынь растет практически повсеместно: натерев руки и лицо, можно забыть о гнусе на пару часов. Вот так с зеленоватым цветом кожи, мы и двигаемся вперед. Потом еще по волоку из Оки в Дон тянули. Зимой все же проще перемещаться.
Полтора месяца и вот он, Раздор.
Беру лодку, припасов и плыву отчитываться перед волхвом. С трудом удается отказаться от помощи характерника: есть дела, в которых лишние свидетели ни к чему.
Глава 8
Вот и знакомый остров. Едва его узнал, разительно отличается от своего зимнего вида. Останавливаюсь на ночлег – завтра на рассвете пойду. Оттягиваю неизбежное…
Утром не завтракаю, лишь выпиваю тонизирующий отвар. Достаю части посоха и пытаюсь собрать их воедино. Что-то не выходит, похоже, есть еще что-то! Ладно, сначала доложусь, а там посмотрим.
Похоже, что доигрался с магией крови! От яркого света, слезятся глаза. Так что выбор небольшой: капюшон и зеркальные очки, или дорожки высохшей крови на щеках. Весело, одним словом.
М-да, как неестественно выглядит печать, посреди весеннего леса! Даже не пожарище, а словно сама земля выгорела на большую глубину. Да и птиц не слышно, видно даже они сторонятся этого проклятого места. Волхв так и стоит в центре, опираясь на свой посох.
