В том, что он возвратился домой вместе с Джулианой, определенно была некая злая ирония. Если из этого брака и не выйдет в дальнейшем ничего путного, то по крайней мере в супруги он выбрал себе именно такую леди, которую его отец – пусть не мать – одобрил бы…
Выпустив ручку, Патрик взялся за дверной молоток. Звук прозвучал неожиданно громко, резко и как-то зловеще. Джемми осторожно обнюхал дверь и заскребся в нее, тихонько поскуливая.
Но вот двери распахнулись настежь, и на пороге возник мистер Питерс, дворецкий поместья Соммерсби, облаченный во все черное. Глаза пожилого слуги распахнулись во всю ширь. Патрик был знаком с Питерсом всю свою сознательную жизнь, и все же растерялся, не зная, как себя отрекомендовать. Как блудного сына, что явился домой, чтобы нарушить размеренность жизни патриархального поместья? Или как нового графа, явившегося, дабы утвердить за собой этот не вполне положенный ему по праву титул?
Единственный, кто ни секунды не колебался, – это Джемми. Терьер ловко проскочил между ногами у дворецкого и устремился прямиком в дом.
– О нет! – простонала Джулиана и, подхватив юбки, бросилась вслед за собакой, а из дома уже доносился истерический лай и рычание.
– Я думал, ты хочешь быть представленной по всем правилам, – сказал ей вслед смущенный Патрик, заметив выставленные на всеобщее обозрение ножки жены в шелковых чулочках и изящных туфельках. Где ее великосветские манеры, в конце концов?
– Джемми все уже сделал за нас с тобой! – послышался ее взволнованный голосок. – Не переживу, если моя собака загрызет твою!
Когда Джулиана вихрем ворвалась в холл, между Констанс и Джемми уже разгорелась нешуточная битва за превосходство. По черно-белым плиткам катался причудливый меховой комок, рычащий и щелкающий зубами, а из глубины дома на Джулиану надвигались темные тени – это собирались домочадцы покойного графа, все еще облаченные в траурные одежды.
И никто из них даже не попытался ей помочь! Может быть оттого, что понимали: столь яростная битва не может быть продолжительной.
Для постороннего зрителя преимущество Джемми, даже несмотря на отсутствующую конечность, было очевидным. Он весил куда больше миниатюрной Констанс – по крайней мере фунтов на двадцать, и был прирожденным охотником. Впрочем, те, кто так полагал, жестоко заблуждались. А белоснежная Констанс, хоть и легко умещалась на коленях у хозяйки, была та еще штучка. Джулиана помнила, как болонка в щенячьем возрасте бросилась в Гайд-парке на мастифа и вышла из боя победительницей.
У бедного Джемми не было ровным счетом никаких шансов.
Джулиане каким-то чудом удалось схватить обеих собак за загривки, однако растащить их она так и не смогла. Послышался жалобный визг: то ли Констанс, то ли Джемми, – и Джулиана перепугалась не на шутку.
– Да помогите же мне кто-нибудь! – вскричала она.
Возле нее откуда ни возьмись очутился Патрик, держа в руках большую вазу с цветами. Джулиана сверкнула на него глазами, с трудом удерживая собак. Он целый день демонстративно игнорировал ее, а вчера вечером повел себя настолько странно, что она всю ночь ворочалась с боку на бок, терзаемая беспокойными сновидениями. А теперь стоит возле нее с цветами? Но Патрик швырнул букет на пол и… выплеснул воду из вазы на всех троих – жену и дерущихся собак.
Даже в пылу искренней обиды Джулиана отметила, что ее муженек, если того требует ситуация, умеет использовать воду не только по прямому назначению – например, для мытья…
Джемми отступил первым – прижавшись к ногам хозяина, покаянно поджал хвост. Констанс моргала и трясла головой – мокрая шерсть облепила ей всю мордочку, – и подняла жалкую тонкую лапку. Сердце Джулианы дрогнуло – как и всякий раз, когда собачка так на нее глядела…
– Ах ты, моя бедняжка! – простонала она, падая на колени и подхватывая на руки мокрый комочек.
Джулиана уткнулась носом в густую шерсть, вдыхая такой привычный, слегка мускусный запах. Когда ее после похорон графа отослали в Лондон, она не хотела оставлять свою любимицу, но отец настоял на этом, полагая, что в одиночку в поезде дочь с собачкой не управится. Слава богу, он не подозревал тогда, на что способна его дочь!
– Что, во имя господа бога, тут происходит?
Услышав грозный отцовский голос, Джулиана, все еще сидя на корточках и прижимая к груди собачку, повернулась в его сторону. Сердечко ее сжалось и затрепетало – так случалось всегда, когда отец гневался. Его глаза, почти такие же пронзительно-зеленые, как и ее собственные, устремились на дочь, и виконт тотчас же, как и всегда при виде любимой доченьки, сурово насупился.
– Отец… – Джулиана поднялась и изо всех сил вцепилась в теплую шерсть собачки. Коленки у нее дрожали. – Я… то есть мы… приехали, как только смогли.
– Насколько скоро ты приехала, не имеет значения, если учесть, что ты сейчас должна быть в Лондоне!
Джулиана перехватила болонку другой рукой, потому что мокрая шерсть уже успела основательно промочить ее корсаж.
– Если ты соблаговолишь меня выслушать, то я попытаюсь объяснить…
Но завидев приближающуюся графиню, мать Патрика, Джулиана беспомощно умолкла.
Нет, теперь ее следует именовать иначе: «вдовствующая графиня», потому что титул просто «графини» отныне носит сама Джулиана, пусть никто этого пока и не знает…
Леди Хавершем устремила взор на Патрика, деликатно прикрыв ладонью приоткрывшийся от изумления рот.
Во время похорон Джулиана не обратила на это внимания, однако теперь, когда мать и сын стояли рядом, заметила их несомненное сходство: одинаково тонкие, слегка угловатые черты, одинаковые серьезные карие глаза… Волосы графини чуть тронула седина, но, видимо, раньше они были того же светло-каштанового цвета, что сейчас у сына.
Каменное выражение лица леди Хавершем Джулиана вначале истолковала как неодобрительное. Точно так же когда-то она приняла бесстрастность Патрика за доказательство его вины. Однако события последних дней научили ее тому, что поспешные выводы могут быть ошибочны.
– Мама… – В голосе Патрика Джулиана услышала еле уловимую дрожь. – Я получил твое письмо. Очень сожалею о том, что случилось…
Вдовствующая графиня крепко сцепила пальцы и уронила руки в складки траурной юбки, а каменная маска на лице слегка дрогнула, обнажив на краткое мгновение адские муки, которые испытывала эта женщина.
– Спасибо, что вернулся домой. Тебе здесь всегда рады.
– Ну, это мы еще посмотрим! – Отец Джулианы грозно шагнул к Патрику. – Соблаговолите объяснить мне, почему вы приехали вместе с моей дочерью, тогда как с вами нет даже компаньонки! Да, я был добрым другом вашего батюшки, однако если вы позволили себе хоть в малейшей степени скомпрометировать мою дочь, я потребую удовлетворения!
