— Слазь, сестрёнка. Дай другим попробовать. У тебя и так всё ещё впереди.
Надо было ехать в пансион, в третий раз за вечер ужаснулся Коля.
Они собрались к Ксенофонтова рано, не было ещё восьми. В шесть Николай поехал во флигель, смотреть записку. Записка исчезла, на её месте висела лежала иконка. Он внимательно рассмотрел её. Это была какая-то святая, на обороте в углу карандашом было написано 15. Перевод был понятен: в день этой самой святой, в 15 часов. У него отлегло от сердца. Значит есть канал, значит он всё-таки вернётся домой. Он счастливо улыбнулся и поехал в церковь, благо их тут было много. В церкви он поставил свечку своему святому Николаю Угоднику. Он заодно был покровителем купцов и торговцев, поэтому с именем Коле повезло, а вот всё остальное, как он это уже понял, не очень подходило для коммерции. Окрылённый, он поехал к Сушину в Петроверигский.
Аршинов то ли уже встал, то ли ещё не ложился. Он выглядел довольным, - Алексей вчера порешал вопрос с его домиком на Гончарном, защитив его от попыток уплотнения и заселения. Это Аршинова вполне устраивало, поэтому он радостно встретил Николая, спустившись в буфет из мансарды. Выслушав жилищную новость и благодарности, он порекомендовал из домика не переезжать ни под каким видом. Николай имел свою теорию террора 37 года, и одним из её элементов была борьба за квартиры. Так что он считал - наличие отдельной квартиры резко усиливает шансы попасть под молотки пролетарского Особого Совещания.
— Степан Терентьевич, мы с вами живём в удивительное время. В 1917 году произошла смена элиты. Старые правящие классы уничтожены. Однако свято место пусто не бывает. Поэтому возникнут новые правящие классы, одного представителя которых мы с вами прекрасно знаем. Это наш друг Алексей, который так успешно решает все наши проблемы. Так как материальная основа существования будет всё больше и больше зависеть от государства, то место в новом правящем классе будет цениться гораздо более, чем при старом режиме. Если раньше чиновника выгоняли, то куда он девался? Ехал в имение. Теперь имения нет. Жилье в 90 процентах будет государственным. И его ещё очень долго будет не хватать. Поэтому за место при власти, и за жилье будет отчаянная борьба. Чтобы в ней уцелеть, надо демонстрировать две вещи: первое - отсутствие личного имущества, которое хотелось бы отобрать и второе - свой профессионализм и принадлежность к одному из кланов в этой борьбе. То есть, Ваша позиция должна определяться просто - я ищейка и это я умею делать хорошо. В политике понимаю только то, что мой хозяин всегда прав. И тогда у Вас есть шанс дожить до глубокой старости. Сейчас мы волею судеб познакомились с одной из групп, на которые расколоты большевики. На мой взгляд - эта группа весьма перспективна, и имеет все шансы лет через пять-шесть получить все рычаги власти. Её противники будут уничтожены. Причём физически. Так что держитесь Ксенофонтова и его покровителя - товарища Сталина.
Выслушав Аршинова, Николай рассказал ему свои наблюдения, и они отшлифовали свою концепцию. Потом Коля нашел Сушина и рассказал всё ему. Алексей не перебивал, иногда коротко кивал. Похоже было, что концепция Коли совпадает с его некоторыми наблюдениями. В ЦК, положив на стол папки с протоколами допроса Френкеля и вдовы Конева, Аршинов стал докладывать. Из доклада вытекало, что видный советский работник господин Эйсмонт, опираясь на давние связи с господином Френкелем решили внести свои изменения в схему получения и использования германского кредита. Для этого, стараниями Френкеля были открыты фирмы в Германии и Швейцарии, которые должны были участвовать в получении денег. Однако старый знакомый Френкеля, господин Конев, обеспечивающий юридически правовую сторону этого процесса за границей и связанный с движением «сменовеховства» не сошёлся с Нафталием Ароновичем в цифре процента за услуги по изменению схемы и участников кредитования. Для воспитания, его взяли в оборот и посадили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Но тут на его несчастье, пришёл Кисилев и стал искать человека с такой фамилией и именем. И он не просто его нашёл, а имел с ним беседу. Это поставило под вопрос планы товарища Эйсмонта, и было решено уничтожить как Конева, так и Кисилёва. Коневым занялся Эйсмонт, а Кисилёва и впоследствии Аршинова, было поручено убрать Френкелю, имеющему связи среди уголовников.
Кончив отчёт, Степан Терентьевич подвинул документы Ксенофонтову.
Тот обалдело смотрел на Степана. Потом посмотрел на Алексея, но так как тот молчал, было ясно, что это не бред и не провокация. Он молча погладил папки и обратился к Николаю
— А что у Вас?
— У меня следующее. По показаниям работников НАРКОМФИНА существует согласованная схема получения кредитных денег. Механизм здесь прост - в Германии инфляция как у нас в 19-20 годах. Поэтому выделенные деньги мгновенно переводятся в Швейцарию, обмениваясь там на твёрдую валюту. В Швейцарии создаётся несколько фирм, по отраслям использования кредита, которые получают права на использование этих денег. Так, кто-то закупает машины, а кто-то оборудование. В фирмах согласованный персонал несёт ответственность как перед немецкой стороной, так и перед нами. По моему мнению, ввод в механизм получения кредита ещё нескольких фирм мог быть и не замечен советской стороной, если уполномоченные представители России обратились бы с просьбой к немцам соблюдать особую секретность, в связи с какими-нибудь политическими обстоятельствами.
— Значит, получается что у Эйсмонта есть люди в Германии?
— Выходит да. Единственное, что смущает, это то, что такая схема неизбежно вскроется после начала процесса кредитования. Некоторое время можно будет ссылаться на особенности банковского процесса, но потом всё равно возникнет ясность. Тогда или человеку надо будет уходить за рубеж, или он ждёт каких-то кардинальных перемен в советско-германских отношениях.
Николай знал ещё со школы, что в 1923 году в Германии была попытка революции. Потом он читал Бажанова, который доказывал, что она была полностью инспирирована советской военной разведкой под руководством Уншлихта. Он был послан в Германию и там на месте организовывал механизмы захвата власти. По всему выходило, что участники всей этой лабуды с кредитом хотели под маркой революции украсть немного денег. А потом, к примеру, разъярённая толпа, погромит банк и все бумаги исчезнут. Да и забот после революции будет у новой власти немерено. Так что расчёт и рыбку съесть и на велосипеде прокатиться мог вполне оправдаться. Он даже некоторое время обдумывал не операция ли это фонда, но потом пришёл к мысли, что вряд ли. Там -то знают, что революция не удалась и советско - германское сближение продолжалось до 1933 года.
