- Вы и это успели выяснить?
- Обижаете, Виктор Петрович!
- Да, Дмитрий Валентинович, я смотрю, даже и опытным операм есть чему у вас поучиться…
- Ну, это не совсем так. Просто технических возможностей у меня больше, сотрудники наши мыслят не так зашоренно, как в других организациях. Да и сроки раскрытия на них не давят. Материал они докладывают мне и мнение любого другого руководства, сколь угодно высокопоставленного, им неинтересно. И влияния на их деятельность оно никак не оказывает. Все выводы и результаты докладываю я, так что, ребята мои могут работать спокойно, без нервотрепки. А то, что данные материалы, — Димка подбросил на руке папку. — Могут существенно усложнить жизнь немалому количеству больших и маленьких начальников, это уж я вам гарантирую. Кое-кому, так и вовсе сделать ее совсем непереносимой.
- Да уж, страшная у вас в руках машина… Это еще хорошо, что вы на нашей стороне, я это серьезно говорю. С вашими-то возможностями можно ведь такие деньжищи огребать… Не каждый устоять сумеет. Поверьте мне, я знаю нынешнее положение дел в стране.
- Я тоже, товарищ генерал-лейтенант, в курсе. И предложения такие мне делались. И не раз. И сейчас, бывает, ищут, так сказать, взаимопонимание…
- Да, трудно вам. Но, ничего, прорвемся! Так, что там у нас дальше?
- В основном — все. Фамилии исполнителей, анализы их связей и переговоров, круг общения… Это уже материал для розыска и следствия, мы свою работу закончили. Если не будет других задач, то, с вашего позволения, я вернусь к своей повседневной деятельности. Тут у меня тоже неслабо хвостов поднакопилось. А с материалами пускай теперь ваши ребята поработают, МВД подключите, ну, вам виднее, что дальше делать. Я ваших целей не знаю. В принципе, здесь материалов — хоть на вербовку, хоть на посадку — более, чем достаточно.
- Спасибо! — Яковлев встал и пожал Димке руку. — Работу вы громадную провели, буду ходатайствовать перед руководством, чтобы заслуги всех участников этого расследования, были бы отмечены соответствующим образом. Ну, а сейчас, надеюсь, что от хорошего коньяку вы не откажетесь?
- От хорошего? Да, с превеликим удовольствием буду!
Я фыркнул. Димка покосился на меня и тоже усмехнулся. Яковлев удивленно на нас посмотрел. А я вспомнил…
… Аэропорт Баграм, ясный полдень. С неба жарит сумасшедшее солнце. Жара такая, что ботинки оставляют на асфальте вдавленные следы. Большой, собранный из гофрированного железа, ангар. На стандартных армейских кроватях, установленных в два яруса, в живописном беспорядке спят, ожидающие вылета, ребята нашей группы. В дальнем углу дрыхнет отряд спецназа ВДВ, они только что сгрузились с прилетевшего борта. И сейчас без задних ног попадали, кто где присел. Видимо, их помотало изрядно. Даже духота в ангаре не мешает крепкому сну. В ангар заходит Борисыч, прапорщик из аэродромной обслуги. Ему тоже жарко, пот градом стекает ему за воротник. В руках у него полиэтиленовая канистра литров на пять.
- Кто будет пить спирт?
С дальней койки поднимается растрепанная голова.
- Авиационный?
- Ну!
- Антиобледенитель?
- Ну, так!
- Неразведенный?
- Угу!
- В сорокаградусную жару и из жестяной кружки?
- А то!
- Да с превеликим удовольствием! — Вопрошающий спрыгивает на пол, а за ним начинают вставать и остальные.
Димка про этот случай знал, в свое время я про него рассказал в кругу наших общих знакомых, и с тех пор данное выражение у нас укоренилось. В двух словах я рассказал об этом и Яковлеву. Он тоже усмехнулся.
- Ну, сорока градусов жары у нас тут нет, да и коньяк здешний мало напоминает антиобледенитель. Так что, и удовольствия будет побольше. Сейчас, только вот озадачу Верочку, пусть нам тут все организует как положено.
Димка уехал через час. Проводив его, мы с Яковлевым вернулись в дом.
- Товарищ генерал-лейтенант, можно с личной просьбой обратиться?
- Да, ради бога! А в чем дело, Александр Сергеевич? Вам что-то нужно?
- Что теперь будет с этими мерзюками? — кивнул я на папку с Димкиными документами.
- Ну, с кем-то мы еще и поработаем, а основных фигурантов пора, по-моему, и за заднее место уже брать. Мелочевку в МУР передадим, там на них уже и без нас, наверное, целое досье имеется. А с таким подкреплением, как эти материалы — сядут крепко. И всерьез. А вам-то, какое до них дело?
- С теми, кто лично меня обидеть пытался, я уже поквитался. Но, вот с тем, кто всю эту шелупонь направил, очень бы хотелось лично пообщаться…
- Это с Генрихом-то? Или с папой?
- Папочку его я не видел и личной неприязни к нему нет. Хотя, в зубы ему, при встрече, закатал бы с удовольствием. Для него это бизнес — Родиной торговать. Он, поди, и всерьез считает, что ничего особенного не совершил. А вот с сыночком я очень даже душевно бы поговорил…
- Не знаю, не знаю… Рисковать вашей жизнью как-то вот нету у меня желания.
- Да какой тут риск, товарищ генерал-лейтенант?! Я этого сопляка в бараний рог сверну! И не чихнет, просто не сумеет! Да и ребята ваши, — я указал на дверь. — Рядом будут, если что…
- Ну… посмотрим. Я тут прикину, что к чему. Пару дней вам обождать придется. Там видно будет.
- Виктор Петрович! Вы не сомневайтесь, все будет, как положено! Я вам его в упаковке, ленточкой перевязанного, принесу. И к разговору вполне готовым.
- Да уж! — Яковлев улыбнулся. — Вот насчет ленточки, пожалуй перебор. А то, я себе на секунду представил это зрелище, по-моему слишком. И на двух ногах дойдет.
- Не дойдет, так доползет!
- Ладно, посмотрим еще. Отдыхайте, пока время есть. Тренировки свои продолжайте, ребята о них очень положительно отзываются, говорят, много для себя полезного узнали.
Мы вышли из дома, попрощались и генерал сел в свою машину. Димкину папку он увез с собой.
На следующий день я с нетерпением дожидался вечера и окончания всех медицинских процедур. Очень уж меня занимала идея 'дружеского' разговора с Генрихом. Мое нетерпение, казалось, передалось и моим сопровождающим. Поэтому, когда мы оказались, наконец, в тире, я с места взвинтил темп. Ребята только удивленно цокали языком, сменяя простреленные мишени. Разогревшись, я положил на стойку пистолет и повернулся к Антону.
- Ну, как? Спарринг?
- Давайте, Александр Сергеевич. Вон, пускай сегодня Володя с вами поработает. Ему подтянуться надо, запаздывать что-то стал.
- Нет, Антон. Сегодня давай мне еще кого-нибудь, одного оппонента мало будет.
- Вот даже как? Ну, тогда и я, если не возражаете, выйду.
