– А я не поверите, скучаю по своей машине! – улыбнулся Роман какой -то доброй улыбкой. – Месяц назад купил себе за сто тысяч «мордастых» спортивный «Каскад», зверь техника, толком и не поездил… Ярко жёлтый, все девки мои были, эх, конфисковали его…
– У нас чёрный цвет самый понтовый, – сообщил я ему.
– Чёрный, как таксисты? – удивился Роман. – Глупость какая. Ладно, спите, я подежурю. Завтра к вечеру мы должны быть у Пшеничного, день будет не из лёгких.
Снилось, что снова сижу у колодца на том хуторе. Пасмурно, мелкий дождь, подгоняемый ветром, бьёт в лицо. Повернулся, рядом сидит Дубяра.
– Слушай, а кто тебя убил? – спросил я его. – И где твоё тело?
– Иваныч убил! – не оборачиваясь ответил сталкер. – А тело Сидорович знает, где закопано, они ж заодно, паскуды эти. Дядьке привет передавай, не давай его в обиду.
– Какому дядьке? – не понял я.
– Махоркину Сане, дядька он мой родной, за отца мне был.
И мертвец исчез, оставив меняв одиночестве под дождём. А я вошёл в дом, оказался в просторной комнате, совершенно пустая, лишь на стене чёрно-белая фотография, молодожёны на ней. Морды злые, смотрят на меня, жуть несусветная. Жених подмигнул мне со снимка и ощерился. Вздрогнул, и вышел из дома…
Проснулся, Роман сидит, смотрит на языки пламени, погружённый в свои мысли, обхватив руками свой автомат. Проверил округу «радаром», никаких движений в нашем направлении, лишь на форту до сих пор копошатся люди. Повернулся на другой бок, и провалился в тяжёлое беспамятство, снов не было, лишь пустота…
К вечеру следующего дня достигли окружной дороги города Пшеничного, обосновались в небольшом леске. Критично оглядели друг друга – вид как у военнопленных, все пыльные, рожи злые и грязные, глаза красные. Да и побриться бы не мешало, натуральные бомжары, я просто мечтал о чистом белье и ванной, а ещё лучше – бане.
Оглядели лес, и нашли в нём довольно чистый ручей, вдоволь напились из него, с энтузиазмом залезли в прохладную воду, скинув одежду. Хорошо, у деда хватило ума прихватить из ранца убитого солдата кусок простого, пахнущего хвоей мыла, помылись сами и устроили постирушки.
Развесили тряпьё на ветках деревьев, а сами уселись голышом на траву. Не смотря на время, солнце жарило ещё будь здоров, от него раскалывалась голова, а силы давно иссякли.
– В общем, одежда подсохнет, пойду на дорогу, попробую поймать машину, – сказал Роман. – Найду того мужика, если всё будет нормально, то приедем с ним за вами ночью. Оружие и «огни» будут у вас.
Парень полез в свой рюкзак и достал из него бумажник.
– Так, пятьсот «мордастых», должно всяк хватить! – пересчитал деньги, и схватив, повертел в руках наши с дедом ботинки, высматривая размер. – Куплю нормальной одежды с туфлями, не стоит привлекать внимание.
– Жаль, что пистолетов нет! – с досадой произнёс я. – Как -то стрёмно безоружному бродить там будет, вдруг твой кореш «кидняк» решит провернуть…
– Не должен! – уверенно ответил Роман. – Не был замечен ещё на подобном, всё хорошо будет.
– Ладно, поверим на слово! – я с удовольствием растянулся на траве, закинув уставшие ноги вверх, на ствол дерева, ибо они после наших бродяжничеств гудели, как столбы. Да, всё ничего, только жрать хотелось неимоверно, если проблема с водой была решена с помощью ручья, то с едой обстановка складывалась тоскливей. Последние галеты слопали ещё в обед, не особо -то и насытившись.
– Похавать притащи! – словно прочитав мои мысли, буркнул дед. – А то желудок к хребту присох.
– Сделаю! – кивнул тот, и закрыл глаза. – Сейчас вздремну малость, сил наберусь чуток.
Убрал ноги с дерева, и последовал его примеру, перед этим «прошарив» своим чутьём округу, всё спокойно, никого рядом с нами. Не прошло и минуты, сон сморил меня, и даже какой -то наглый жук, решивший пробежаться по моей ноге, не вывел меня из состояния полной расслабленности.
Проснулся, когда уже стемнело, открыл глаза и увидел деда, сидел в полутьме, уже одетый, жевал травинку, постоянно сплёвывая.
– Ни хрена я поспать! – встал, снял с ветки свою «камуфляжку» и бельё, оделся, получив немалое удовольствие – ткань пахла мылом и лесом, ещё тёплая. Не то, что накануне – заляпанная мозгами и брызгами крови бравого майора. Посмотрел на орден, и сняв его с груди, положил в карман, от греха по – дальше.
– Жрать -то как охота! – пожаловался Сергеевич, и сглотнул слюну. – Где же нашего раздолбая черти носят, уже часа два точно прошло.
Поймал на своём «радаре» две цели, направлялись к нам, от окружной дороги.
– Давай, Пушкин, в ружьё, идут прямиком от дороги, двое! – я подхватил свой «рамзес» и снял с предохранителя, дед тоже вооружился автоматом, рассредоточились, и спрятались за деревьями.
Но предосторожности были излишними, на полянку вышел Роман с каким -то невысоким и худым мужиком лет пятидесяти, весь седой, морда суровая. Наш «атаман» уже по «гражданке», в сиреневой рубахе и шортах по – колено, на ногах кожаные сандалии, в руке большая жёлтая сумка, кинул её на траву.
– Ну где вы?
Вылезли с дедом из укрытий, подошли к пришедшим, опустив стволы оружия.
– Это Михаил! – представил спутника Рома. -Знакомьтесь, А это Саня и Лёха.
Обменялись с худым рукопожатием, рука Михаила вялая, поймал в его глазах нотку какого -то презрения, посмотрел на нас с Сергеичем, как на пустое место, похоже, неприятный тип.
– Переодевайтесь, я вам одёжку принёс! – продолжал Роман. – Ехать надо уже!
Залез в сумку, достал два комплекта одежды, выбрал себе светлые брюки с бежевой рубашкой и лёгкими туфлями, а тёмные штаны с красной футболкой отдал деду.
Закончив с обновками, подобрал автомат и закинул его за спину, потянулся к рюкзаку и услышал сзади скрипучее:
– Эй, дядя, ружьё оставь, так не пойдёт!
– А что такое? – я посмотрел в глаза Михаила, и увидел в них насмешку. – Мешает?
– Ром, ты меня удивляешь! – седой повернулся к Роме, скорчив недовольную рожу. – Что это за клоуны? Хотя я одного вспомнил, жену свою прошляпил. Это он, да?
В тот момент я испытал острое желание вогнать нос наглеца ему в череп, при помощи приклада, аж руки свело, вот урод…
– Слышь ты! – сплюнул я ему по ноги, попав на туфлю. – Базар фильтруй!
Взглянул на Романа, тот аж поменялся в лице, побледнел, боится что -ли?
– Хорош, мужики! – сказал он, скорчив мне рожу, мол, остынь. – Михаил прав, в городе посты, туда нельзя с автоматикой. Тут спрячем, успеем ещё забрать.
Седой ухмыльнулся, недобро взглянув на меня, но промолчал.
Я положил «рамзес» в траву, закинул рюкзак за спину. Что ж, хорошее начало, с голой жопой и невесть куда лезть, ощутил себя каким -то беспомощным и голым, без ствола хреново, если честно…
