– Не забывайте, что они нужны императору живыми, – скептически посмотрел на него ларатец.
– Живыми будут, а остальное – как выйдет.
– О, Господи!!! – внезапно задохнулся офицер связи. – Эти твари засыпали Росс бактериологическими бомбами!!!
– Ч-чего?.. – голос синтарца сделался свистящим. – Что ж, говорить они смогут. Но не более того…
Он повернулся к своему взводу и скомандовал побледневшим от гнева бойцам:
– К бою, ребята! Проверьте снаряжение.
Синтарцы, словно призраки, молча выскользнули из кают-компании, а ларатцы поежились при виде выражения их лиц, хоть и сами пребывали в ярости. Очень повезло, что эти ребята были на борту, иначе идти на абордаж пришлось бы им, а они в этом не профессионалы, могли и напортачить. Скорее всего перестреляли бы карханцев по ходу боя. А эти действительно живыми возьмут, тут даже сомнений нет. Правда о том, в каком виде, не хотелось даже думать. Не хотел бы капитан оказаться на месте кого-то из экипажа рейдера.
– Чего орешь? – с недоумением повернулся к пилоту капитан.
– Сам на экран локатора погляди! – огрызнулся тот, лихорадочно выстукивая что-то на пульте. – Мы окружены со всех сторон, куда ни ткнись, а разогнаться не успеем – раньше перехватят.
Беккет покрылся холодным потом и уставился на тактическую сферу. А прав Джонни, некуда уходить. Хотя… Вон там просвет между двумя корветами, можно попробовать проскочить. Хоть бы полминуты на набор скорости – и ищи-свищи их в глубоком гипере. Оттуда даже фаргосцы не вытащат. Капитан передал пилоту координаты, тот обрадованно кивнул и бросил рейдер в просвет, набирая скорость.
Однако вскоре выяснилось, что это была ловушка. Не успел корабль разогнаться и наполовину для входа в гипер, как два корвета перекрыли ему путь, а еще один подошел сзади и сравнял скорости. А затем что-то грохнуло по поверхности корабля.
– О, май год!!! – взвизгнул пилот, на его лице выступили от ужаса крупные капли пота. – Абордаж!!!
– Не дрейфь, откупимся, – бросил скривившийся от необходимости расставаться с деньгами капитан. – Откупимся.
Поскольку на корвете не имелось абордажного оборудования, пришлось десантироваться прямо из грузового люка, который ларатский капитан подогнал на каких-то двадцать метров к поверхности карханского рейдера. Синтарцы про себя подивились мастерству пилота и поблагодарили его. А затем четко, как на учениях, выскользнули в открытый космос и при помощи импульсных пистолетов направились к рейдеру. Оказавшись на его поверхности, десантники переместились к одному из люков и активизировали пиропатроны, за две минуты выжегшие люк. Оказавшись внутри шлюза, они быстро запечатали рваное отверстие временной заплатой и, дождавшись, пока восстановится атмосфера, открыли внутренний люк и ворвались в него.
Никакого сопротивления, к досаде десантников, им не оказали. Команда встретила абордажников в рубке с поднятыми руками, сбившись в кучу у дальней от входа стены.
– Кто капитан? – пролаял на карханском ди Онгар.
– Я… – выступил вперед лысый коротышка. – Капитан Беккет…
Беккет с ужасом смотрел на ворвавшихся в рубку громил в скафандрах и молил про себя Бога, чтобы удалось договориться. Однако почему-то он начал в этом сомневаться, хотя сам себе не мог объяснить почему. Когда один из абордажников потребовал капитана, он выступил вперед и назвался. А затем елейным тоном сказал:
– Мы же цивилизованные люди, уважаемый господин… Может договоримся? Некоторая, весьма значительная сумма на вашем счету отнюдь не будет лишней…
– Ты мне взятку предлагаешь? – в голосе громилы слышалось неподдельное изумлением. – МНЕ?!! Ребята, вы это слыхали?!!
– Так он же не знает, кому предлагает, – раздался еще чей-то веселый голос. – Командир, покажи личико, не стесняйся.
Тот, не оборачиваясь, погрозил кулаком говорившему, а затем откинул дымчатое стекло скафандра. Когда Беккет увидел светлые волосы и смуглое красивое лицо с гневно раздувающимися ноздрями, он просто обделался. В жизнь воплотился самый страшный из кошмаров – синтарцы! Об их неподкупности знали все. Если синтарский отряд нанимали, то перекупить его было физически невозможно – они защищали нанимателя до последнего, пока хоть кто-то из них оставался жив.
А синтарец тем временем с ласковой улыбкой подошел и одним резким ударом ноги навсегда лишил Беккета возможности иметь потомство. Для остальных синтарцев это стало сигналом, и в рубке воцарился ад. Для торвенцев, конечно. Время от времени слышался только голос командира абордажников:
– Живыми! Император приказал брать живыми!
Вскоре карханцев с переломанными руками и отбитыми гениталиями упаковали в мешки, на всякий случай вколов каждому противошоковое, чтобы не сдохли раньше времени. Все равно жить они будут недолго и плохо. Десантники надеялись, что император придумает для этих тварей особую казнь, чтобы подольше помучились перед смертью.
– Взяли? – встретил синтарцев голос ларатского капитана, едва открылся внутренний люк шлюза. – Что так долго?
– Да так, поучили чуток правде жизни, – хохотнул ди Онгар. – Представляешь, один нам взятку предложил…
Челюсть Орвича медленно поползла вниз, пока не стукнулась об грудь. Глаза стали круглыми.
– А он не псих, часом? – осторожно поинтересовался он, немного придя в себя.
– Так он не видел, что мы синтарцы, – осклабился лейтенант.
– А-а-а… – понимающе покивал капитан. – А где они-то?
– Да вот, – и синтарцы небрежно сбросили на пол стонущие мешки.
– Они по частям или как? – деловито поинтересовался Орвич.
– Слегка.
– Медику смотреть надо? А то ему уж очень противно будет эту мразь пользовать.
– Хай поглядит, – вздохнул ди Онгар. – А то еще до встречи с императором не доживут. Мы чуток перестарались…
Капитан подошел к ближайшему мешку, открыл и тут же отступил обратно с брезгливой гримасой.
– Обосрались, что ли? – спросил он.
– И не по одному разу.
– Бедняга Парович… – посочувствовал стоявшему рядом скривившемуся медику капитан. – Тебе все это нюхать… Помыть их придется, не хватало еще, чтобы император это благоухание ощутил.
– Да из шланга окатить, и всех делов, – предложил кто-то из десантников.
– Только раздеть сперва надо. Так что, ребята, раз вы перестарались, вы их и раздевайте.
Лица синтарцев стали унылыми, но делать было нечего, и они достали кинжалы, разрезали мешки и вывалили оттуда стонущих карханцев. Затем теми же кинжалами быстро освободили их от одежды. Кто-то быстро подключил к системе водоснабжения корвета длинный шланг и принялся окатывать пленников ледяной водой.
– А руки зачем сломали? – поинтересовался медик.
– Так их же к императору вести, – удивился лейтенант. – Чисто для безопасности, а то еще кинется кто.
– Из карханцев? – расхохотался капитан. – Да они бы и целыми все выложили, а в таком виде и с хомячком не справятся, даже если он их за мудя кусать будет.
– Его величество срочно требует пленников к себе на Белый Крейсер! – доложил ворвавшийся в трюм вестовой.
– А вот теперь, – наклонился над с ужасом смотрящими на него карханцами ди Онгар, – вам придется по-настоящему плохо. За все, суки, ответите!
– И почему это я им совершенно не сочувствую? – хмыкнув обрабатывавший раны одного из пленников медик.
– Было бы кому сочувствовать! – брезгливо бросил синтарец.
Пока медик заканчивал, корвет успел оказаться в одном из ангаров Белого Крейсера. Как только он приземлился на посадочной площадке, синтарцы, не обращая внимания на стоны и мольбы, натянули на пленников данные кем-то из техников робы и потащили их на «высочайшую аудиенцию».
Алексей молча смотрел как синтарцы приковывают к выращенным искином из пола креслам креслам пятерых избитых, плачущих и скулящих людей. Но жалости к ним не испытывал ни малейшей – сотворившие такое с целой планетой недостойны ни жалости, ни сочувствия. Да и вообще нельзя назвать их людьми.
Доклады с Росса не радовали, хотя большую часть капсул и выжгли в верхних слоях атмосферы, но несколько все же пропустили – вокруг районов, куда они упали уже выставили полное оцепление, жесточайший карантин, а внутри творилось страшное. Техники срочно монтировали вокруг зараженных местностей генераторы защитного поля – инфекция распространялась воздушным путем. Неизвестная пока болезнь за каких-то два часа превращала человека в кусок гниющего заживо мяса. Уже больше двух миллионов человек заболело, а медики, хоть и получили образцы вируса, с риском для жизни добытые пилотами истребителей, все еще разводили руками – штамм не походил на на что известное до сих пор.
Мало того, выжигание вируса в атмосфере привело к резкому повышению температуры на всей поверхности планеты. Страшные ураганы обрушились на все четыре материка, от них пострадало как бы не больше людей, чем от самого вируса.
