имею на тебя виды, пусть и молодой еще.
— Ого, и куда же ты пойдешь? В другую фазанку? — заинтересовалась девушка.
— Да нет, на работу устроюсь. Уже устраиваюсь, — увидев ее недоверчивый взгляд, объяснил я.
— Куда это? Если не секрет, конечно?
— Да в торговлю, — коротко отвечаю.
— А как тебя берут, ты же несовершеннолетний? — заинтересовалась красотка.
— Да я грузчиком пока, не сразу на руководящую должность ставят. Берут? Да по знакомству и за выдающиеся способности, — скромно, но по-деловому говорю я.
— А за что спасибо? — теперь моя очередь спрашивать.
— Сам знаешь, за что. Теперь мне спокойнее жить, этот дурачок с флагами больше не бегает вокруг меня, — пояснила Света.
— А, и всего-то один удар так подействовал! Надо же, какой я хороший воспитатель! Давно нужно было так с ним. Не скучаешь, кстати?
— По его вниманию? Да нет как-то, тихо радуюсь.
— А по мне?
— Иды ты в … пень! — засмеялась девушка и тут к ней подошла подруга, с интересом посмотрев на меня.
— Света, идем? — позвала ее, и девушка убежала, кивнув мне на прощание.
Ну, от номера телефона сразу отказываться не стала, значит, сумел я красотку заинтересовать реально. И вежливый такой, и решаю вопросы с ходу, и самостоятельный, смело бросаю теплый лягушатник и иду жить полной жизнью, пусть и всего-то грузчиком, зато, не на стройку, а в магазин.
Подремал перед последней парой, а после нее сразу же ушел из училища.
Благо, мне немного пройти по 12-ой Красноармейской, пересечь Измайловский проспект и там углубиться в 5-ую Красноармейскую, где стоит овощной магазин.
Минут десять всего топать, если не спеша.
Если удастся на этом месте зацепиться, дождусь выдачи ученического билета, потом думаю доучиться до получения стипендии и можно смело отчисляться.
Сорок рублей на дороге не валяются, впрочем, если будет возможность их заработать, наверно, совсем покину фазанку.
Были еще мысли дожить в общаге до получения паспорта и оформить прописку на проспекте Энергетиков, только, это было давно и уже не актуально совсем. Да и не требуется мне прописка в Ленинграде так уж очень, хватит и областной своей, чтобы не иметь особых проблем с милицией.
Меня уже ждут в магазине, работы, которую не смог или не захотел делать работающий сегодня грузчик, довольно много осталось и накопилось для меня.
Теперь я уже знаю почти все здесь, в этом небольшом магазинчике, чтобы спокойно трудиться без нервотрепки. За оставшуюся половину для приезжают две машины, правда, разгружать их приходится не полностью, по небольшой части груза в кузове.
Единственно, что бочки с солеными помидорами, огурцами и еще капустой довольно солидные по весу, однако, они хорошо катятся по каменному полу, я устанавливаю их там, где мне показывают продавцы, после чего выбиваю обухом топора крышки.
Пересыпаю оставшиеся в старых бочках остатки в новые, теперь они заполнены в край и отношу освободившуюся тару в машину, за прилавками лишнего места нет.
Смена девчонок все та же, мне с ними проще общаться, общий язык уже найден. Кормят меня ужином тоже они, просто варят картошку с тушенкой и накладывают мне большую миску. Из салата та же квашенная капуста с луком и нерафинированным маслом.
Сейчас у нас перерыв на ужин, в обед разрешает государство закрываться на целый час и перекусывать работникам торговли, отдыхая при этом, на ужин уже сами урываем момент.
В моей современности обеденных перерывов в магазинах уже давно не существует, капитализм четко показывает, что выручку и прибыль нельзя терять в любом случае, все наемные работники перекусывают, как могут, в основном — на ходу.
— Ешь, Игорек! Ты еще молодой, жрать все время хочешь, я знаю, — говорит мне Ира, одна из продавщиц, приятная такая блондинка, вторая, которая Люда, кивает головой в знак согласия.
— Мы сегодня побольше сварили, как раз для твоего молодого организма. Как в твоем училище то кормят?
— Да нормально, гораздо лучше, чем в военном училище рядом, — выдаю я информацию, которую я знаю из прошлой жизни.
Люда сразу же реагирует:
— Откуда это знаешь?
— Разговаривал с одним морячком-курсантиком, жаловался на еду на своем камбузе, как он называл столовую, — объясняю я так просто свое знание.
Ирина смеется, говорит, что Людка подумывает захомутать какого-нибудь морячка и жить счастливо потом офицерской женой, не работая.
У меня даже челюсть отпадает от такой новости:
— Ты что, и правда так думаешь? — спрашиваю я засмущавшуюся девушку.
Ну, она не самая красавица, однако, вполне внешне нормальная.
Понятно, что стоять два через два дня в магазине по двенадцать часов — не такое уж и легкое дело, тем более, что не хрусталем и фарфором с ленинградского фарфорового завода торгуешь.
Овощной магазин — это много трудной и неблагодарной работы по мелочевке, набирать, взвешивать, ругаться с придирчивыми покупателями из-за некондиции и все это часто из-за покупок на двадцать-тридцать копеек.
Очень в Советском Союзе дешевы овощи, правда, и качество у них соответствующее. Народ гниль брать не хочет, только, ее тоже положено продавать, то есть, втюхивать, никуда не деться девчонкам от этого неприятного дела.
Такое, одно из самых тяжелых мест по работе продавцом, только, даже сравнивать это место с тем же пекарным производством или кондитерским цехом не стоит, совсем разные вещи это.
Вот где приходится вкалывать, в горячем воздухе от печей бегая с тяжестями наперевес по двенадцать часов.
По сравнению с реальным производством — все же синекура настоящая, да и доход твой от тебя все же больше зависит, есть возможность заработать и оказаться нужным человеком в сложившейся системе всеобщего блата.
Только, по сравнению с другими, более блатными местами советской торговли, эта работа в овощном и есть то лобное место советской торговли, иначе и не скажешь.
София Абрамовна уходит обедать и ужинать в свое место, есть на Московском комбинат общественного питания, где, как шутят девушки, собираются остальные такие же представители торговой элиты, все поголовно ее братья и сестры по происхождению и вере, чего, конечно, никтоиз них не признает официально.
— Ну, Людочка, могу тебе вкратце набросать твою будущую жизнь, если выскочишь за подводника замуж, — подумав, решаю я развить тему.
— Сам-то откуда про такое знаешь? Ты же мелкий еще, — передразнивает меня продавщица.
— Не мелкий, а перспективный молодой человек, запомни это, милая мая, — поправляю я ее солидным голосом.
