бы умер. Платон Сергеевич не только замечательный лекарь, но и отменный воин. На глазах роты в одиночку убил трех гусаров, которые выскочили на наш бивуак. Двоих застрелил, одного заколол штыком, перед этим убив под ним лошадь прикладом. Сам бы не поверил, если б рассказали, – торопливо добавил штабс-капитан, заметив выражение лиц генералов. – Но это случилось на глазах егерей. Платон Сергеевич отменно знает тактику и стратегию французов и англичан, сообщил много полезного.
– Например? – заинтересовался Багратион.
– Бонапарт не пойдет на Смоленск через Рудню, – сказал Руцкий. – Вернее, пойдет, но не сразу.
– Откуда ведаешь? – насторожился командующий.
– Он ищет генерального сражения. Это обычная его тактика: разбить армию врага в одной-двух битвах, после чего диктовать условия мира. Но русская армия сейчас отступает, избегая сражения. Может и из Смоленска уйти.
Багратион и его генералы нахмурились. Им не нравилось такое предположение.
– Бонапарт попытается ее остановить, – продолжил Руцкий, словно не заметив. – С этой целью совершит фланговый обход. Это опять-таки его обычная тактика. Думаю, что отправит часть армии на юг – и далее по оршанской дороге к Красному.
– Ты, часом, не шпион? – не удержался Сен-При. – Полагаю, послан французами, чтобы обмануть нас. Мы уведем армию к Красному, а Бонапарт ударит от Рудни?
– Можете проверить, – пожал плечами лекарь. – Достаточно выслать вдоль дорог казаков, наказав им разведать неприятеля. Только пусть отъедут на два-три дня пути, оставляя на дороге подменные заставы. Так получится скорее сообщить. Не то, пока прискачут на уставших лошадях…
– А ты, вижу, разбираешься! – хмыкнул Багратион. – Но на вопрос не ответил. Точно не шпион?
– Никак нет, ваше сиятельство!
– Честью своей ручаюсь за Платона Сергеевича! – поспешил Спешнев.
– И я – тоже! – раздалось за спинами генералов.
Багратион обернулся. В двух шагах от него стояла немолодая женщина в дорожном платье и шелковом капоре. За ее спиной маячила девушка, одетая так же, но более ярко.
– Здравствуй, Петр Иванович! – улыбнулась женщина. – Не узнал?
– Наталья Гавриловна! – воскликнул командующий. – Сколько лет, сколько зим!
– Пять, – сказала графиня. – Юрий Никитич еще жив был. Ты навещал нас в Петербурге.
– Сочувствую вашему горю, – кивнул Багратион. – Славный был генерал! Службу справлял отменно. А это кто с вами? Неужель Аграфена Юрьевна? Хороша! Невеста, поди? Я ее еще такой помню, – он показал ладонью на уровне груди. – Какими судьбами здесь, среди солдат?
– Бегу от неприятеля, – пожала плечами графиня. – А вот он, – она указала на Спешнева, – меня сопровождает. Это в моем имении он дал бой полякам, а Платон Сергеевич ему помог. Не сомневайся в нем, Петр Иванович! Достойный человек. Большую пользу может принести России. Вот что я тебе скажу. Садись-ка ко мне в дормез! По пути все тебе обскажу, года прошлые вспомним. Груша обрадуется – видишь, как на тебя смотрит? С самим Багратионом в одной карете поедет, лучшим полководцем и главной надеждой России.
– Скажете, Наталья Гавриловна! – возразил командующий, но по его лицу было видно, что похвалу он принял с удовольствием. – А ведь, пожалуй, соглашусь. Давно не бывал в женском обществе. Но перед Смоленском пересяду к себе. Не то подумают, что прячусь от Бонапарта в карете с дамами.
Багратион засмеялся. Генералы заулыбались.
– Следуйте за нами, штабс-капитан! – велел командующий Спешневу. – Мы еще поговорим. В Смоленске…
Беда с этими аборигенами! Спешнев едва не упустил свой и мой шанс. Разглядев в трофейную подзорную трубу остановившихся на пригорке генералов, выдохнул:
– Это Багратион! Надо переждать, пока уедет.
– Не смей! – зашипел я. – Это случай, который мы искали.
Однако Спешнев заупрямился. Пришлось звать на помощь тяжелую артиллерию в лице графини. Она подтвердила мое мнение, и Семен под ее напором сдался. Пока вели разговоры, а затем я инструктировал упрямца, Багратион мог уехать. Хорошо, что генералам приспичило перекусить, но все равно едва успели.
Впрочем, чего я хотел? С офицерами в России беда. На всю страну всего три учебных заведения, где их готовят. 1-й и 2-й кадетские корпуса в Петербурге и еще Пажеский. Вместе выпускают в год около трехсот будущих командиров. Для армии в сотни тысяч человек – капля в море. Недавно спохватились и создали Дворянский полк – нечто вроде курсов младших лейтенантов. Подавляющее большинство офицеров русской армии военному делу учатся непосредственно в частях, поступая в них нижними чинами. Можно представить уровень их знаний! У большинства в графе «образование» в формулярах запись: «Читать и писать умеет». Французский язык знают менее трети, немецкий – четверть офицеров. Да и последние, подозреваю, немцы по происхождению. В армии их много – как своих, так и иностранцев. Где-то в корпусе Уварова [79] сейчас служит знаменитый фон Клаузевиц, чей труд «О войне» произведет переворот в военной теории. Россия принимает на службу всех желающих из Европы. «А Наполеону в свое время отказали!» – скажете вы, и будете не правы. Брали, но будущего императора не устроил предложенный чин. Знать бы тогда…
Не удивительно, что малообразованные офицеры из мелкопоместных дворян робеют начальства. Капитан Тушин из романа Толстого «Война и мир» – тому пример. Хотя артиллеристы в русской армии – самые грамотные из офицеров. Знают арифметику и алгебру, учили геометрию…
Как бы то ни было, но мы успели. Демонстрация героев, успешно вышедших к своим и разгромивших по пути зловредных поляков прошла с блеском. Спешневу пообещали чин и орден, солдатам – кресты, ну, а я едва не превратился во французского шпиона. Почему вылез с сообщением о планах Наполеона? Не смог промолчать – наверное, со злости. В истории Отечественной войны 1812 года Смоленское сражение – пример того, как солдаты расплачиваются кровью за ошибки генералов. Вот что мешало Барклаю и Багратиону провести глубинную разведку? Стандартный прием, известный в этом времени. Нет же, выступили каждый со своей армией навстречу противнику (спрашивается, зачем?), полагая, что тот пойдет именно там, где им хочется. В результате прозевали фланговый обход трех корпусов Нея и Мюрата. Под Красным им преградила путь одна-единственная дивизия Неверовского – шесть тысяч солдат против пятнадцати тысяч у французов. Для сражения в чистом поле, а по-другому здесь не воюют, колоссальное преимущество. Неверовский отобьет четыре десятка кавалерийских атак, его дивизия, выстроенная в каре, будет отступать 12 верст, теряя людей и пушки. И что в итоге? Спешно вернувшиеся Барклай и Багратион не успеют подготовить оборону Смоленска. После кровавого сражения сдадут пылающий город и отойдут под огнем неприятеля. Французские пушки будут стрелять по ним с балкона недостроенной каменной церкви на месте Днепровских ворот, а Наполеон будет лично наводить их на цель. Потом наши заплутают на проселочных дорогах, поскольку главная окажется в виду противника. В результате случится совершенно ненужный
