и расположился напротив со снисходительным видом генерала, пригласившего к себе поручика. Ну-ну! Кажется, кто-то сильно ошибается в оценке собеседника, и это явно не я.
— Ну-с, Константин Платонович, — старший Бобров сцепил руки на животе, — давайте обсудим сложившуюся ситуацию.
— Давайте.
Я откинулся в кресле и изобразил приветливое выражение лица. Что-то не нравится мне этот дядька, хоть он и отец моего друга.
— Вы же понимаете, что я не могу дать согласие на свадьбу Петра с этой девушкой?
— Что вы, Данил Алексеевич! Я, наоборот, не вижу причин, почему бы вам этого не сделать.
Старший Бобров хмыкнул.
— Позвольте, я объясню вам положение дел. Наш род не так богат, чтобы отдавать наших юношей за первых попавшихся девиц. Я не слышал, чтобы Добрятниковы давали за свою перестарку богатое приданое. Нет-нет, дослушайте! — Он выставил ладонь, увидев, что я хочу возразить. — Пётр не лучший представитель нашей семьи. Не проявил себя на службе, бросил хорошую должность, занялся своими глупостями. Не знаю, на что он живёт последние годы, но я не собираюсь оплачивать его семейную жизнь. Пусть берёт пример со своих братьев: они серьёзные молодые люди, и чтобы жениться, сначала хотят обеспечить своё будущее. И смотрят не на смазливую рыжую мордашку, а на приданое, которое дают за невесту. И не приводят в родительский дом первую попавшуюся бесприданницу, как Пётр.
Он посмотрел на меня так, будто только что открыл мне секрет философского камня.
— Вот так, дорогой мой Константин Платонович. Такое положение дел.
Честно скажу — своими инсинуациями старший Бобров меня откровенно взбесил. Это он Александру назвал перестарком и бесприданницей? Потребовалось секунд десять, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Нет, мы сюда не ругаться приехали, а получить разрешение на брак Петра. Так, спокойнее, дышим глубже и объясняем свою позицию.
Я хрустнул суставами пальцев и улыбнулся этому неприятному человеку.
— Во-первых, Данил Алексеевич, это не «первая попавшаяся бесприданница», а моя ученица. Во-вторых, Пётр занимался не ерундой, а выполнял мои поручения. Достаточно серьёзные, чтобы я считал его знающим и ответственным человеком. И в-третьих, Пётр и Александра после свадьбы отправятся в одно из принадлежащих мне имений. Взяв на себя управление им и выполняя мои распоряжения, они будут получать с этого имения весь доход. Они мои люди, и их будущее моя забота. И уж точно никто не собирается быть вам обузой и нахлебниками.
В комнату на цыпочках вошла служанка-орка с подносом. Поставила на столик серебряный кофейник, две крохотные чашечки и вазочку с печеньем. Старший Бобров зыркнул суровым взглядом, от которого бедняжка потупилась и бесшумной мышью выскочила за дверь.
— Угощайтесь, Константин Платонович, — он демонстративно улыбнулся, — у меня лучший кофий во всей Рязани.
И первый налил себе чашечку. Я не стал отказываться и тоже попробовал, ухватив заодно пару печеньиц. Не завтрак, но и на том спасибо. Кстати, Настасья Филипповна кофий варит гораздо вкуснее. И если это лучший в Рязани, то не завидую остальным её жителям, пьющим настоящую бурду.
— А? Каков? Специально из Парижа выписываю, — хозяин дома причмокнул губами. — Хорош!
В ответ я только вежливо кивнул.
— Знаете, Константин Платонович, — он поставил чашечку на столик, откинулся в кресле и сложил руки на животе, — вы совершаете непоправимую ошибку.
— Я? И какую же?
— Ставя управлять имением Петра, вы подвергаете риску свои капиталы.
— Неужели?
— Да-да, не сомневайтесь. Я знаю его намного лучше вашего и могу точно сказать — он не справится. С самого детства он был крайне несобранным и безынициативным. И отдавая в его руки серьёзное дело, вы просто выкидываете будущие прибыли в мусорную корзину.
— Не думаю.
— Но я вам помогу, дорогой мой Константин Платонович, — продолжал он, не обращая ни на что внимания, — да-да, и совершенно по-дружески решу для вас эту заковыку. Вам следует поставить управлять имением моего среднего сына Бориса. Он замечательный молодой человек, честнейший и с огромным умом. Вот увидите, он сумеет вас удивить своими способностями. Даже князь Голицын хвалил Бориса и собирался пригласить в Москву на службу. К несчастью, он умер, не успев осуществить задуманное, так что Борис пока занимается делами нашей семьи. Но я с лёгким сердцем отпущу его к вам!
— Достаточно неожиданное предложение, Данил Алексеевич. А что прикажете делать с Петром?
— А, — старший Бобров махнул рукой, — пусть женится на своей девице и переезжает жить сюда. Найдём угол для блудного сына.
Я на секундочку представил себе такую картину. Боброва стало откровенно жаль — затуркают его тут. Чувствую, что в своё время он и сбежал, не выдержав подобного отношения. С другой стороны, Сашка не тот человек, терпеть и сносить пренебрежительное отношение она не будет. Талантами в семье не пахнет, значит, ей деланной магии хватит, чтобы всю усадьбу разнести. И глядя на старшего Боброва, меня так и подмывало согласиться и посмотреть на это. Или проще самому показать ему кузькину мать?
— Или можете вы его приютить, — с улыбкой добавил тот, — если вам приятно его общество.
— Ага… — я с откровенным интересом посмотрел на него, будто энтомолог на редкую бабочку, — значит, Петра с женой я забираю, а вашего Бориса ставлю управляющим?
Данил Алексеевич кивнул.
— Конечно, именно так. Кто как не Борис справится с управлением вашего поместья? Кстати, там много душ у вас? Хотелось бы не меньше тысячи, чтобы не размениваться на мелочи. А чуть позже вы должны обязательно представить его в столице, в качестве награды.
Потрясающий человек! Такая поразительная незамутнённость! Абсолютная уверенность в своей правоте и превосходстве над остальными.
— Должен?
— Всенепременно. Борису необходимо делать карьеру при дворе. Естественно, вас мы не бросим, и вашим крохотным имением займётся мой племянник Платон.
Не бросят они меня! Ты посмотри, какая щедрость! В течение разговора мне всё время казалось, что старший Бобров шутит или тонко издевается. Но нет, он реально так думал. Хоть в кунсткамере выставляй, как чистейший образец чванства и тщеславия. Интересно, а другие его сыновья тоже пошли в батюшку?
— Давайте-ка, Данил Алексеевич, пригласим сюда Петра.
— Зачем? — он искренне удивился. — Потом сообщим о нашем решении.
— И всё же, он виновник моего приезда сюда и имеет право узнать первым.
— Ну, если вы
