– Понятно, – озадаченно сказал Краббе. – Сказанное вами, Игорь Сергеевич, означает, что нам в самое ближайшее время предстоит строить совершенно новый флот. И, если мы его не построим…
– Да, Николай Карлович, вы правильно рассуждаете, – кивнул Пирогов, – вспомните корейского флотоводца Ли Сунсина. Жизнь заставила его спроектировать и построить «кобуксоны», с помощью которых он разгромил могучий японский флот.
Краббе усмехнулся.
– Игорь Сергеевич, я понял, что вы хотите сказать. Я полагаю, что вы поможете нам разработать проект корабля, который станет через несколько лет первым русским броненосцем.
– Конечно помогу, Николай Карлович, – кивнул Пирогов. – Скажу больше, я приготовил для вас картинку с изображением одного интересного корабля, который перевернул все понятия о войне на море. Именно такие броненосцы могут надежно защитить берега России в Балтийском и на Черном море.
Пирогов открыл свою папку и достал оттуда рисунок, на котором был изображен «Монитор».
– Вот, посмотрите, – протянул он рисунок Краббе, – не правда ли, красавец?
– Что это?! – с изумлением воскликнул лейтенант. – Этот монстр, напоминающий плот, на который зачем-то взгромоздили круглую коробку, и является, по вашим словам, кораблем, перевернувшим все понятия о войне на море? Вы шутите, Игорь Сергеевич?
– Ничуть, – ответил Пирогов. – Именно он, со своей, как вы сказали, круглой коробкой, которая есть не что иное, как башня с круговым вращением, и с двумя мощными пушками внутри этой башни, станет образцом, с которого ведущие морские державы мира будут строить свои корабли.
Правда, этот корабль еще далек от совершенства и имеет множество недостатков. Главный из них – отвратительная мореходность. Сам «Монитор», выдержав бой с броненосным кораблем противника, пошел на дно во время шторма.
Но мы поможем избавиться от «детских недостатков» таких кораблей. Конечно, они не приспособлены для дальних океанских походов, но несколько таких кораблей – и ни одна из вражеских эскадр не посмеет показаться поблизости от Кронштадта и Севастополя.
* * *
После той памятной прогулки на мотоцикле, Адини весь вечер была какая-то бесшабашно веселая. Всегда сдержанная и скромная, она громко смеялась шуткам мужчин и тайком с улыбкой поглядывала на Николая. Все это не укрылось от зорких глаз Ольги Румянцевой. Под каким-то пустяковым предлогом она выманила Сергеева-младшего из дома и с ходу набросилась на него.
– Ну что, гвардеец, вскружил девчонке голову? Ты мне смотри, чтобы ничего такого у вас там не было. Знаю я вас, кобелей, только одно у вас мужиков на уме! Ты не забывай, что она совсем девчонка, и к тому же великая княжна. Ее папаша, случись чего, голову с тебя снимет. Только я прежде сама оторву твою бестолковку непутевую! – Ольга, похоже, разошлась не на шутку.
Николай, слегка опешивший от такого напора, не сразу пришел в себя.
– Ольга Валерьевна, – наконец вымолвил он, – да у меня и мыслей таких в голове нет. Ну, нравится мне Адини, тут я с собой ничего не могу поделать. Да и она, как ты видишь, тоже, похоже, ко мне неравнодушна. Только я все понимаю, и обещаю, что не позволю с ней никаких вольностей. Что я, подонок какой-то?
Ольга перевела дух.
– Вижу, Коля, что у вас любовь нешуточная наметилась. Только не забывай – кто ты, и кто она! Никогда император не даст ей разрешение на брак с тобой. У твоего коронованного тезки в этом отношении было строго. Хотя… Ладно, не будем ничего загадывать. Пусть все идет как идет. А об обещании – не забывай!
Они вернулись в дом. По встревоженным глазам Адини Николай понял, что девушка догадалась, о чем он только что беседовал с Ольгой. Адини сочувствующе посмотрела на любимого и покачала головой. Николай в ответ развел руками и улыбнулся.
На следующий день с утра они уехали в Петербург. Ольга отправилась по каким-то своим делам, посоветовав «сладкой парочке» не засиживаться в помещении, а сходить прогуляться по городу.
– Ольга Валерьевна, – неожиданно спросила Адини, – а можно мы сходим в Зимний дворец? Николай говорил, что сейчас там музей и можно свободно побывать даже в покоях, которые когда-то занимала моя семья.
– Конечно, сходи, Адини, – сказала Ольга, – и Николаю будет полезно побывать в Эрмитаже. Ведь дворец сейчас мало похож на тот, который был во времена императора Николая Павловича.
Ольга ушла. Николай и Адини наскоро попили чая, собрались и, закрыв квартиру, вышли на улицу. По тротуару ехал трактор-поливалка, смывая с асфальта мусор и пыль. Влюбленные шарахнулись в сторону от струи воды, не сговариваясь рассмеялись и, словно дети, взявшись за руки зашагали в сторону Дворцовой площади.
По дороге Николай рассказывал Адини о своем детстве, о поездках его семьи вслед за отцом к местам его службы. Иногда ему приходилось жить в военных городках, где не было ни автобусов, ни троллейбусов, зато вдоволь хватало танков и бронетранспортеров. На вопрос Адини, что такое танк и бронетранспортер, Николай замялся, а потом сказал, что как-нибудь покажет ей эти машины в натуре.
О войне, в которой ему пришлось поучаствовать, Николай говорить не захотел. Он лишь как-то странно посмотрел на девушку, криво ухмыльнулся и сказал, что эта тема не для таких прелестных ушек. Адини покраснела, поняв, что сказала явную глупость, и больше об этом у своего спутника ничего не спрашивала.
На Невском, куда они вышли у Аничкова моста, девушка полюбовалась на прекрасные скульптуры, изображающие юношей, укрощающих коней. Юноши эти были чем-то похожи на Николая – такие же крепкие и мускулистые. Они были почти полностью обнажены, и Адини неожиданно покраснела, подумав вдруг – как бы выглядел ее спутник, сняв одежду.
Николай, видимо догадавшись, о чем задумалась красавица из XIX века, осторожно взял ее под локоток и повел в сторону видневшегося в конце Невского проспекта шпилю Адмиралтейства. Адини смотрела по сторонам и все не могла насмотреться. Город, в котором она родилась и выросла, был ей знаком и незнаком. Многие дома она помнила, но на них были совершенно другие вывески. А многие появились уже позднее. Вот, к примеру, огромное здание с глобусом наверху, напротив Казанского собора. Николай сказал Адини, что это Дом книги – огромный магазин, в котором продаются книги, картинки и много-много другой печатной продукции.
В глубине Екатерининского канала был виден большой и красивый храм, чем-то напоминающий московский собор Василия Блаженного. Но о нем Николай почему-то не захотел рассказывать.
Адини удивляло огромное количество людей, гулявших по Невскому. Именно гулявших – все они не были похожи на торговцев и слуг, которые в ее времени сновали, как муравьи, по главному проспекту столицы Российской империи.
