— Разве этой бой?! — повернулся к нам римлянин. — Где приемы, которых их учат в школах, где обманные удары и неожиданные выпады? Зарезали друг друга как пьяные волопасы — на радость оружейнику.
— В чем его радость? — вновь поинтересовался Аким.
— Ты, вижу, чужеземец и не знаешь наших обычаев, — усмехнулся римлянин. — Клинки гладиаторов, обоюдно убивших врага на арене, приносят удачу. Оружейник наделает из него ножиков и продаст по десять денариев. Богачи расхватают мигом, а бедный даже не увидит, хоть ему удача куда нужнее…
Вздохнув, наш добровольный помощник обернулся к арене. Мертвецов утащили, кровь присыпали песком, и на арену вышла следующая пара. В Лугдунуме мне приходилось бывать на играх, где отец выступал организатором, я неплохо разбирался в гладиаторах, поэтому мог сказать: наш сосед снизу излишне придирался. Если не считать первой пары (позже выяснилось, что это были новички), другие гладиаторы сражались умело: делали опасные выпады, ловко отбивали удары, храбро стояли, когда враг метил им в лицо. Амфитеатр рукоплескал и охотно даровал жизнь побежденным. Только один гладиатор в вооружении самнита погиб, еще одного, мурмиллона, унесли истекающего кровью; остальные участники игр отделались легкими ранами. Это вызвало очередной прилив желчи у римлянина в ветхом плаще.
— Притворяются! — горячился он. — Специально царапают друг друга, чтоб мы поверили, а сами сговариваются, кто победит, а кто подастся. Рабы! Вот выйдет Прокул — с ним не сговоришься! Убивает всех!
— А если зрители пощадят противника? — удивился Аким.
— Прокул не дает возможности просить пощады, — усмехнулся сосед снизу. — Что ему до рабов? Он свободно рожденный!
— Кто отважился биться с ним?
— В этот раз какой-то Фрак из Лигурии. Говорят, могуч как дуб и одержал восемь побед. Лигурия… — римлянин скривился. — Что там есть, кроме гор и моря?.. Август объявил их провинцией, но дикари остались дикарями. Говорят, лигурийца учили в Капуе, в лучшей школе, но дикарей обучить трудно…
— Фрак тоже свободно рожденный?
— Сын рабыни, фракийки, отсюда и имя — Фракиец слишком длинно… Говорят, она родила его от хозяина, патриция. Мальчик прислуживал на вилле, а к патрицию как-то заехал ланиста из Капуи. Увидел Фрака и сразу прельстился его ростом и силой. Предложил хозяину пять тысяч сестерциев, тот и продал.
— Падаль!
— Кто? — удивился римлянин.
— Хозяин! Продал собственного сына!
— Сын рабыни считается рабом, — пожал плечами наш собеседник. — Хозяин вправе делать с ним, что пожелает. Сколько таких мальчиков в римских домах, знаешь? Если всех признавать сыновьями… Настоящий римлянин должен родиться от свободных людей! Ланиста не прогадал — его пять тысяч возвратились к нему втройне. Восемь побед! Но все равно это не соперник Прокулу. Лигуриец будет биться отчаянно — за этот бой ему обещали свободу. Только он ее не получит…
Наконец объявили выход последней пары, амфитеатр встал, приветствуя любимца. Прокул был в вооружении фракийца: в шлеме с широкими полями, закрывавшими шею, поножах. В левой руке гладиатор держал маленький квадратный щит, в правой — изогнутый меч. Его противник, Фрак, был обряжен самнитом — его тяжелое защитное вооружение и широкий меч выглядели устрашающе. К тому же лигуриец был на голову выше противника.
— Задаст он Прокулу! — сказал Аким.
— Посмотрим! — хмыкнул сосед.
Видимо не только Акима впечатлил соперник Прокула: справа и слева раздались крики зрителей предлагавших ставки на Фрака. По рядам побежали сборщики. Я бросил взгляд на отца. Все представление он просидел спокойно, не хваля, но и не ругая бойцов. Мне очень хотелось узнать его мнение о гладиаторах, но я не решился спросить напрямую.
— Поставить на Фрака?
— Нет, — спокойно ответил отец. — Победит Прокул.
— Почему?
— Смотри!
Я обратил взор к арене. Противники уже закончили приветствие и сейчас стояли с оружием наготове. По сигналу распорядителя бой начался. Фрак молниеносно нанес удар — Прокул едва успел закрыться. Фрак ударил снова… Трибуны завопили: Фрак бил попеременно мечом и щитом, руки его мелькали так быстро, что движение их было невозможно уследить — казалось, что железный вихрь, неотвратимо несущий смерть, обрушился на Прокула. Это была уже помянутая мной «мельница» — страшный прием, изматывающий соперника, подавляющий его волю и разум. Фрак владел ею в совершенстве — никогда прежде мне не доводилось видеть такого отточенного мастерства. Не прав был наш добровольный советчик — лигурийца в Капуе обучили отменно. Звенели, сталкиваясь, мечи, бухали, встречаясь щиты, Прокул отступал под градом ударов, казалось, вот-вот — и он рухнет на арену. Так казалось не только мне; со всех сторон неслись крики — зрители спешили сделать ставку на победителя…
Внезапно амфитеатр вздохнул — Фрак лежал на песке. Прокул стоял над ним, спокойно поигрывая мечом. Лигуриец откатился в сторону и вскочил на ноги — Прокул и не думал его добивать. К моему удивлению Фрак был невредим — он просто упал, запнувшись о подставленную ногу.
— Видел? — улыбнулся мне отец. — Теперь ясно?
— Почему Прокул не убил? — удивился Аким.
— Потому что рано! — хмыкнул сосед снизу. — Прокул знает, чего мы хотим. Быстро убить неинтересно…
Фрак оказался опытным гладиатором и сделал вывод — «мельницы» больше не было. Теперь он наносил удары реже, но так же сильно и молниеносно. Прокул спокойно отбивал. Его меч свистел в опасной близости от тела соперника, и даже оставлял на нем царапины — не более. Сам Прокул был пока невредим, хотя на нем не было панциря и даже маники — железного рукава, защищающего руку гладиатора от запястья до плеча. Внезапно я понял: Прокул просто-напросто играет с соперником; он может убить его в любой момент. Прокулу нравится сам бой: он упоен своей силой, умением и восторженными криками зрителей. Я подумал, как страшно встретить на пути человека, который видит в тебе всего лишь игрушку для удовлетворения своих желаний, и почувствовал, как похолодело в груди. Невольно я глянул на отца: он смотрел на арену, не отрываясь. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и ободряюще улыбнулся. Я успокоился…
Прокул еще раз поймал Фрака на выпаде — лигуриец упал на колени, но снова вскочил, только в этот раз медленнее, чем в первый раз. Тяжелые доспехи сделали свое дело — Фрак уставал.
— Выдыхается! — деловито заметил римлянин в ветхом плаще. — Недолго осталось.
— Почему он не просит пощады? — спросил Аким.
— Кто пощадит невредимого гладиатора?! — засмеялся римлянин. — Пощады просит тяжело раненый или потерявший оружие. Но Прокул не даст ему такой возможности: он убивает!
