- А вы не боитесь, что моя деятельность станет, известна китайцам или японцам, что может породить крупный скандал?
- Нет нисколько, потому что в Манчжурию вы поедите под фамилией Васильчикова Льва Валериановича, пехотного капитана в отставке. На Дальнем Востоке вас никто не знает, а среди офицеров барона Унгерна никого из ваших сослуживцев нет, за это я вам ручаюсь.
Появление отставного русского офицера не вызовет ни у кого лишнего подозрения и любопытства, поскольку при формировании азиатской дивизии атаман Семенов использовал британский принцип сипаев, местной наемной пехоты. Нижние чины исключительно монголы, буряты или маньчжуры, а офицерские должности исключительно русские.
- И нет никаких трений?
- Вы зря иронизируете господин полковник. При всей своей вспыльчивости и агрессивности, барон Унгерн прекрасный командир, который отлично видит сущность своего подчиненного и правильно использует все его способности. Это слова генерала Врангеля, который отнюдь не благоволит к Унгерну. Именно по его рапорту, барона отправили в отставку с формулировкой за действия порочащие честь офицера. Кроме этого, многие монголы видят в нем легендарного Белого война, новой ипостаси Чингисхана, который согласно местным легендам должен освободить монголов от власти китайцев.
Скажу честно, наши люди приложили руку к этому делу, но они дали только толчок, а все остальное понеслось как снежный ком. С каждой неделей, в Хайлар прибываю, все новые и новые посланцы монгольских князей, которые с радостью находят в Унгерне черты легендарного Белого воина. С таким мощным религиозным знаменем успех похода барона в Монголию очень высок.
Щукин замолчал и подал знак стоявшему у входа в кабинет официанту нести чай. Всё время беседы, тот стоял вдалеке от собеседников и не мог слышать ни слова из их разговора.
Мерно помешивая ложечкой, чай в стакане, генерал ждал, когда они вновь останутся одни, после чего продолжал.
- Для Натальи Николаевны вы уедите в длительную служебную командировку в Приморье, где планируется строительство нового порта на реке Амур. Все ваши письма домой, будут иметь хабаровский штемпель. Денежный выплаты будет регулярно переводиться вашей жене согласно вашему воинскому аттестату. В дивизии же барона, оклад вам будет идти отдельно, согласно вашему капитанскому званию, этого думаю, вам хватит.
Связи и подробные инструкции вы получите перед самым отъездом от подполковника Осипова, которого вы прекрасно знаете. Орденов и медалей за это дело я вам не обещаю, но интересную работу и хороший заработок, гарантирую. Выезд через пять дней, так, что у вас еще есть время устроить домашние дела.
- Вы говорите таким тоном господин генерал, как будто заранее знаете, что я соглашусь.
- Ну что вы, Алексей Михайлович. В вашей власти полностью отказаться от моего предложения, я вас не неволю. Просто мне искренне будет жаль, что такой прекрасный боевой офицер, будет киснуть в Москве в поисках доходного места, тогда как есть возможность послужить Родине, хотя и тайно.
- Мне нужно подумать, господин генерал.
- Как долго? Извините, что говорю, но как вы сами понимаете, время не ждет
- Прекрасно понимаю. Ответ я вам дам завтра утром.
Так закончилась эта историческая беседа в ресторане «Колизей», и через пять дней новоиспеченный господин Васильчиков, отставной капитан пехоты уже ехал на поезде «Москва-Владивосток» с конечной станцией Харбин Китайско-Восточной железной дороги.
Официальная версия поездки господина капитана в далекую «Желтороссию», как её называли за глаза сами обитатели тех мест, было желание встретить родного дядю, который работал в Российско-Китайском банке и как не странно, тоже носил фамилию Васильчиков. Именно её озвучил Покровский своим попутчикам по купе, которые неоднократно менялись по пути следования экспресса, вынуждая кондотьера, повторять свою легенду снова и снова. При этом он старательно вспоминал, что говорил о себе ранее, что бы не вызвать недоумение у тех соседей которые еще продолжали ехать с ним.
- Слав богу, что хоть имя и отчество оставил моё, конспираторы чертовы! – в который раз злился на Щукина Покровский, выходя покурить в тамбур, но потом остывал, всячески убеждая себя, что именно за это он и получил от генерала хороший аванс, за который можно побыть и Акакий Акакиевичем.
Харбин встретил Покровского многоголосым гомоном русско-китайской речи, который несся буквально со всех сторон. По всему перрону энергично сновали китайцы носильщики, вперемешку с многочисленной толпой встречающих русских жителей Харбина. Этот русский форпост в степях Манчжурии быстро рос, с каждым годом все, хорошея и прибавляя в экономическом весе.
- Капитана! Капитана! – раздалось, едва только Покровский ступил на перрон со своим походным чемоданом.
- Твоя садись, моя поехала. Садися, садися – бойко лепетал по-русски малорослый китаец, цепким взглядом выхвативший Покровского из общей толпы прибывших на поезде пассажиров. Он проворно подскочил к полковнику и, ухватив его чемодан, побежал к двухколесной повозке стоявшей у каменной стены вокзала.
- Садися, садися! – бормотал китаец, ловко закрепляя за креслом сидения чемодан офицера.
- Бристоль – назвал адрес Покровский, и его попутчик быстро закивал головой, жестами призывая садиться. Тот с некоторой опаской уселся в двуколку, ожидая, когда хозяин запряжет в нее лошадь или другое гужевое животное. Однако к огромному удивлению полковника, китаец сам впрягся в двуколку, сдвинул её с места и проворно побежал вперед, требуя себе дорогу, громким протяжным криком: - Хэй-оо! Хэй-оо!
Так Покровский познакомился с рикшей, этой местной экзотикой Харбина, на которую жители Желтороссии давно перестали обращать внимание. Мимо бегущего рикши полковника проплывал вполне европейский город, с асфальтом и тротуарами, с добротными каменными домами и магазинами, банками и церквями, главной из которых был Свято-Николаевский храм. Недалеко от него и располагалась недорогая гостиница с громким названием «Бристоль», в которой господину Васильчикову и было приказано поселиться.
Был уже поздний вечер, когда в дверь номера негромко постучали, и в комнату вошел человек, в котором Покровский моментально признал капитана Пшеничного, доверенного офицера генерала Щукина, с которым Покровский ранее работал в Могилеве, где находилась Ставка Верховного правителя России Корнилова.
- С приездом Алексей Михайлович! – изобразил улыбку на лице Пшеничный.
- Добрый вечер господин …
- Господин Скумбриевский – быстро произнес его гость – рад вас видеть в добром здравии.
