Труды танкистов не пропали даром — к сегодняшнему нападению сто процентов машин батальона были боеспособны и готовы встретить хоть черта, хоть Бога, хоть инспекцию, хоть японцев. Из всех перечисленных, правда, реализовался только второй по неприятности (после инспекции) вариант. Японцы.
6-я отдельная армия генерала Огису Рюхэя начала атаку в половине пятого утра, сразу по всей протяженности спорной территории — от озера Одом-Нур на севере, до гор Хулат-Улиин-Обо и Эрис-Улайя-Обо на юге и юго-западе.
В 6 часов 15 минут началась мощная артиллерийская подготовка и авиационный налет на советско-монгольские позиции. К счастью, разведка не прозевала японские приготовления, и комдив Фекленко успел отвести большую часть войск с первой, ложной, линии обороны и поднять истребители на перехват.
В воздухе сражение завязалось жаркое — советские И-15 и И-16 схватились с японскими Ki 10-II и Ki 27. Более опытным японским пилотам удалось связать боем эскадрильи прикрытия, и часть Ki 31 и Ki 32 смогла прорваться и сбросить свой смертоносный груз, невзирая на яростный зенитный огонь, после чего, подошел черед начала наземной операции.
В девять утра перед позициями 7-ой мотоброневой бригады появились четыре десятка Ха-Го и Йи-Го 3-го и 4-го танковых полков. Маленькие юркие танчики, за которыми следовала поддерживаемая семью ТК-ашками пехота, стремительно приближались к окопам 161-го стрелково-пулеметного батальона, намереваясь без особого труда прорваться через позиции капитана Егоркова, почитая противника деморализованным артподготовкой и авиаударами.
К большому разочарованию японских танкистов, им сегодня на собственной шкуре предстояло узнать значение излюбленной поговорки майора Бохайского «Ваши нынче не пляшут». Меткий огонь противотанковых и башенных сорокопяток довольно быстро сократил количество японской бронетехники до тридцать одной единицы, после чего бронеавтомобили перешли в контратаку, а подошедшие час спустя Т-35 довершили разгром первой волны наступления.
Собственно, в этот раз, повоевать танкистам Бохайского почти и не довелось — увидав приближающихся бронированных исполинов, поливающих врага огнем из 76,2-мм и 45-мм пушек да 7,62 пулеметов, японцы попытались было проверить их на прочность своими бронебойными снарядами, однако 57-и миллиметровые Тип 90 и 97 на Йи-Го и 37-и миллиметровые Тип 94 на Ха-Го (не говоря уже о 6,5-мм пулеметах шедших с пехотой «Токубецу Кенинся») и против БТ-5 были слабоваты, а тридцатимиллиметровая броня тяжелых танков оказалась им и вовсе не по зубам. Видя количественное и качественное превосходства противника, японский командир очень быстро решил, что пора предпринимать отступление, пока от его бронетехники хоть что-то осталось, что и было исполнено со всей возможной поспешностью.
Едва противник отступил, как полковник Чистяков приказал отойти и своим бойцам — вовремя. Первые гаубичные снаряды начали рваться на оставленных позициях минуту спустя после того, как тягач-эвакуатор утащил последний подбитый Ба-20.
После артобстрела, естественно, позиции занимались красноармейцами заново.
За день японцы пробовали «на зубок» позиции 7-ой мотоброневой бригады еще пять раз, и батальон Бохайского понес свои первые потери — три танка было уничтожено авиаударами (к пяти вечера японцам удалось полностью завладеть инициативой в воздухе), а один Т-35 был подбит танком Ха-Го, сумевшим прорваться для выстрела в упор. Удача японца на этом, впрочем, закончилась — случившийся радом танк Хальсена протаранил японца, отчего тому пришел быстрый и неприятный конец.
Еще шесть танков частично вышли из строя от поломок и незначительных повреждений и были отбуксированы в тыл, а из девяноста пяти бронеавтомобилей повреждена или уничтожена была почти треть. И вот, под самый вечер, очередная атака.
— Начнем встречу гостей, пожалуй. — задумчиво произнес Бохайский, закрывая крышку люка.
После гибели командира бригады, он, как старший из офицеров, принял командование ею на себя.
«Правда», 10 июля 1939 г. — «Битва за Малую Волгу»Малой Волгой зовут солдаты-красноармейцы Халхин-Гол, в нескольких километрах от которого проходит монгольско-манчжурская граница. Называют ласково, любя, как младшего брата нашей великой реки. Брата, может, и далекого, но оттого не менее родного и любимого. Брата, который нуждается в защите и заботе.
Широко раскинулись вокруг Халхин-Гола степи, широкие и привольные, такие же, как в низовьях Волги. Бывает, на несколько дней пути в них не повстречать ни единого человека, только сусликов да байбаков. Издревле пасут в этих степях своих мохнатых лошадок монголы, и звучит там лишь посвист ветра да протяжная песня пастуха, перегоняющего коней с пастбища на пастбище.
Но — чу! Что за грохот поднялся утром 9 июля у Малой Волги? Что за многочисленный стук копыт, равного которому не знала степь со времен Чингиз-хана? Что за грохот, какого никогда не ведала седая степь?
Это японские милитаристы, подталкиваемые международной буржуазией, решили покончить с молодой монгольской Республикой. Поперек горла им стоят коммунисты Монголии! Много месяцев наращивали они мускулы своей военной машины для подлого удара, и — решились.
С жутким кровожадным оскалом пошли самураи на Советскую Монголию, стремясь растерзать молодое государство рабочих и крестьян, да не тут-то было! На пути их, перед Халхин-Голом, встал доблестный 57-й корпус Красной Армии. Штыком и гранатой встретили красноармейцы агрессора, встали насмерть. Потому что не было такого в истории, чтоб отогнал нашу армию противник за Волгу. А Халхин-Гол — Малая Волга.
Будет изгнан империалистический агрессор! Как бешеную собаку, загонят его бойцы Красной Армии и Монгольской Народной Республики в жалкую его конуру, да и прикончат без жалости и пощады! Храбрости советских и монгольских солдат — Слава! Империалистическим агрессорам, от нас, коммунистов — позор!
Внешний рейд Кильской гавани, борт учебного барка «Хорст Вессель»
10 июля 1939 г., около десяти утра
— Ну и махины… — ошарашено прошептал Райс, глядя на выходящие из гавани «Гнейзенау» и «Шарнхорст». Буксиры уже отцепились от этих бронированных левиафанов, и теперь, постепенно набирая ход, оба корабля выходили на морской простор.
— А то, брат! — отозвался кто-то из кадетов. — Это тебе не наш малыш «Вессель», а линейные крейсера.
— Цилиакс и Фёрсте[28] себе сейчас все головы сломают, пытаясь понять, что за желтые сигналы «Вессель» на реях развесил, так что не будут ли любезны господа морские кадеты закрыть рты, покуда местные птицы не начали кормить их червячками, и продолжить уборку парусов? — раздался снизу окрик боцмана. — Вы еще на «Шлезвиг-Гольштейн» бы вылупились. Ручками, ручками работаем, а не глазками, молодые люди. Это и вас, непотопляемый рейхсминистр, касается!
