На данный момент нужны ещё улики.
— Пономарёв, задержанного в мастерскую, — скомандовал Илья.
Это он правильно рассудил, что в доме тайников не должно быть много. Здесь жена, сыновья, прочие гости толкутся и пользуются мебелью. Другое дело — личная мастерская или сарай.
— Шифроблокноты где? — спросил я, оглядывая внимательно балки под потолком.
Поляков сощурился, но соизволил ответить.
— В правой, — кивнул он, подразумевая как раз те балки, на которые я смотрел.
Снова курочили и выламывали, применяя грубую мужскую силу. Вероятно был какой-то другой, простой метод извлечения из тайника нужных блокнотов, но спросить у Полякова я не успел, а милиционеры особо не заморачивались такими деталями.
— Понятые! — зафиксировали сам тайник и то, что было внутри.
На минутку я отвлёкся по той причине, что к нам заглянул с улицы один из водителей.
— Семёныч остался вашу бабу сторожить, — просветил он. — А я помчусь в город. Генералу совсем плохо, в больницу нужно везти.
— Гони, — не стал я его задерживать.
На самом деле поездка второй машины в Москву заранее оговаривалась. Улики есть, пора подключать следственный отдел. Водитель обязался выполнить поручение, как только доставит Владимира Петровича в ведомственную больницу.
— Валидол ему дал, вроде чуть получше стало, — просветил водитель и поспешил к автомобилю.
Обыск тем временем продолжался. Разобрали скамеечку с точёными ножками. Внутри обнаружили скрученные трубочкой деньги.
— Восемнадцать тысяч, — пересчитав, объявил для понятых милиционер.
Тётка, присутствующая при обыске, тихо охнула и покачала головой, пробормотав: «А таким приличным человеком казался». Похоже, на неё не произвели впечатления найденная фотоплёнка и непонятные блокноты. Зато деньги, которые не хранят в сберкассе, на взгляд обывателя выглядели подозрительно.
Поляков ещё ничего не успел сказать, а я уже предложил осмотреть спиннинги и удочки, стоящие в углу. После разбирали основу токарного станка. Кучка шпионских документов пополнилась тетрадями с записями, батарейками (явно непростыми) и снова фотоплёнкой, но теперь уже микро.
Генерал, сообразив, что мы неплохо и сами справляемся с поисками доказательств, перестал помогать и заметно успокоился. Понял, что ничего изменить не сможет. Его прошлые заслуги померкли на фоне неопровержимых улик. Предполагаю, что подобные предатели не один раз прокручивали в голове момент ареста. Похоже, что и Поляков имел давно придуманную для себя линию поведения.
Мы же проявляли чудеса прозорливости. Илья предложил проверить подоконники в доме и тут же был вознаграждён за идею. Очередной тайник, на этот раз с ювелирными украшениями.
Когда через два часа подъехали парни из следственного управления, материалов на расстрельную статью уже бывшего генерала ГРУ хватало с избытком. Старший следователь хотел тут же наложить свою лапу на вещдоки, но Илья успел его опередить, заявив, что арестованного пора перевозить в следственный изолятор в Лефортово, а с доказательствами шпионской деятельности будет разбираться 2-е управление. К тому же квартиру в Москве тоже стоит обыскать.
Следователи не сильно кочевряжились. Им и без этого перепадёт много чего интересного.
— Петров, отправляешься с ними, — отослал меня Илья.
Наши помощники остались продолжать обыск на даче, а Полякова повели в рафик с зашторенными окнами. Несильно это помогло. Дачный посёлок уже был в курсе того, что происходит нечто необычное: несколько служебных машин, милиция, люди в серых костюмах, отгоняющие любопытных, подразумевали, что случилось что-то неординарное.
— Попить хоть дайте, — попросил Поляков.
— В Лефортово напоят, — не отреагировал на просьбу арестованного следователь.
Мне и самому хотелось пить, но операция будет считаться завершённой, когда за Поляковым захлопнется дверь камеры. Это, кстати, случится нескоро. По общепринятым правилам силовых ведомств «колоть» преступника нужно сразу, пока он ошарашен всем случившимся и не придумал для себя приемлемую линию поведения. Так что у генерала впереди долгий день допросов и признаний.
Супруга Полякова увидела, как мужа уводят, и попыталась вырваться, чтобы что-то прояснить для себя. Женщину довольно грубо отстранили, не дав даже прикоснуться или, не дай бог, передать какие-то вещи. И дальше уже без задержек служебная машина помчалась в сторону столицы. Я отстал ненадолго. Закинул этюдник в багажник и присоединился, изображая сопровождение. Затык случился на проходной следственного изолятора. Меня в списках допущенных не было. Естественно, внутрь не пустили и мои документы проигнорировали.
— Капитан, какой смысл тебе делать пропуск? Все материалы, стенограммы и допросные листы передадим вам завтра, — заверил меня старший следователь. Пришлось согласиться и покинуть это негостеприимное заведение.
Родное управление гудело как растревоженный улей. Илья с вещдоками уже приехал, Андропову доложили об успешном завершении операции. Несмотря на субботу, он был на работе. Сам не пришёл, но один из его заместителей к нам наведался.
— Обыск продолжается, но доказательства сотрудничества с ЦРУ генерала Полякова имеются в достаточном количестве, — отчитывался Илья. — Плёнки переданы в лабораторию, скоро будут распечатаны. Шифроблокноты и аппаратура здесь, деньги и ценности описаны.
Только ближе к шести вечера мы с Ильёй смогли посетить буфет и немного перекусить.
— Знаешь, одно это дело оправдывает все мои поступки, можно считать жизнь прожитой не зря, — устало поделился я своими мыслями с другом.
— Тоже мне придумываешь, — недоверчиво посмотрел Илья. — Какие твои годы? Будут и другие подвиги.
— Обязательно, — усмехнулся я.
После мы позвонили в госпиталь, интересовались здоровьем Владимира Петровича. Дежурный врач сообщил, что волноваться не стоит. Ночь генерал проведёт в палате, а с утра посмотрят чего и как.
Зная дядю Вову, я предположил, что он с утра рванёт на работу, несмотря на выходной день. Нужно его потом заставить лечь подлечиться или вообще отправить в санаторий на весь август. Заслужил.
В ближайшие дни отдых нам не светил. Мы буквально утонули в ворохе бумаг. На каждое действие требовалось написать обоснование. Пусть улики и неопровержимы, но бюрократов во всех службах хватает. Поскольку изначально все открестились от сомнительного задания, то весь успех целиком и полностью принадлежал 2-му управлению и нашей троице конкретно. От следователей прислали копии допросов. Ко всеобщему изумлению, «пел» Поляков как тот оперный певец, не запинаясь и не стараясь что-то скрыть. Возможно, надеялся, что это ему зачтут и не расстреляют.
Согласно показаниям, работать он стал как «инициативник» вначале на ФБР, а уже после на ЦРУ.
