банку тушёнки.
Настроение у Вовки вообще упало в ноль. В каждом клиенте Дарьи, он видел теперь потенциального претендента на свои съестные богатства.
Стало понятно. Максимум через две недели фонд взаимопомощи иссякнет. Значит, наша поддержка подошла к концу. Тратить стратегический резерв из убежища Игорь не согласится.
Неожиданно, ситуацию прояснил пожилой мужчина, который сопровождал хромающую женщину с костылем.
— Здравствуй айналайын! [37] Помоги, моя дочка стукнулась, шишка на ноге растет.
Даша оперативно вскрыла гнойник, почистила рану, обработала, сделала укол. В тот момент я находился рядом, Вова отлучился наливать воды в баклажки, а Игорь работал в мастерской.
Дед, увидев, что его дочери не отказали, а напротив, оказывают квалифицированную медицинскую помощь, успокоился и тихо произнёс:
— Там Балгасовы никого не пускают к Вам. Требуют искать для них патроны. Автоматами махают. У них самих патронов мало. Еду и лекарства отбирают у всех за проход. Заставляют говорить вам, что всё уже кончилось. Я показал им, что несу таблетки, а на самом деле у меня есть вот это. Я не хочу отдавать бандитам. Вы только дочку вылечите.
Старик достал из недр своей одежды упаковку аспирина и сверток. Потом осторожно положил его на край стола. Развернул промасленную тряпку. Это был старинный револьвер, системы Наган и картонная пачка патронов к нему.
Я ответил ему на казахском языке:
— Не переживай дед, мы поможем твоей дочери. Приводи её каждый день на лечение. Мы ничего не скажем бандитам. Ничего нести не надо. Тебе будет бесплатно.
Узнав дополнительную информацию о наших защитниках, Игорь стал хмурым и серьёзным.
Вечером мы долго обсуждали, что делать дальше.
— Это натуральная группировка, а не братья. Я видел в камеру как они шмонают людей, — Женька кипел от негодования. — Какое право они имеют решать, кого лечить, а кого нет?
— Надо выйти и прогнать их! — Игорь был прямолинеен.
— А вы прекратите на время оказывать медицинские услуги, — в словах Татьяны было зерно истины. — Пусть люди сами решают, нечего вам туда лезть. Если ваши услуги им не нужны, все разойдутся, если не так, то они сами прогонят этих дармоедов.
Наконец, все достигли единого мнения.
Когда отец семейства Балгасовых, пришёл на очередную перевязку, Игорь сам вышел для беседы и у них состоялся разговор.
— Немедленно уберите все баррикады и освободите проход людям, иначе мы прекращаем лечение.
Хитрый предводитель начал торг:
— Какие вам нужны лекарства, говори, принесем. Или надо еды?
— Я всё сказал, — произнес друг. — Это твоя последняя перевязка. Больше мы не оказываем медицинских услуг никому.
— Мы же охраняем вас от бандитов! Поэтому тут сейчас так спокойно. Мои сыновья стараются. Днем и ночью следят. Уже давно бы вас ограбили или убили.
Игорь молча указал на дверь. Старик ушел, огрызаясь с явно выраженной злостью.
— Что он пробурчал вслед? — спросила Дарья.
— Смотрите, вам же будет хуже, — перевел я слова неблагодарного урода.
— Сволочь. Столько лекарств угробила на этого подонка, — метко выразила общее мнение наш врач.
Входную дверь, перевернув табличку, запер сам Игорь.
Время неспешно шло. Мы никуда не спешили и придерживались графика хозяина. Вечером, вместо совместной беседы, повадились играть в лото. На печеньки. Кто выиграл, тот забирает кон. Пару раз выиграл Женька, но печеньки грызли девчонки и Даша. Кто бы сомневался.
В запертую калитку и ворота непрерывно стучали уже два дня. Оторвали все таблички. Даже ручку. Кидали камни, но это стало бессмысленно. Окна были давно заложены кирпичами. Мы наблюдали за этой нашей маленькой Революцией. Перед баррикадами уже давно собрались люди с палками и трубами в руках. Что-то ожесточенно кричали Балгасовым. Зрел бунт.
Я устал объяснять по переговорному устройству, что пока не уйдут братья Балгасовы и не откроются улицы, лечение проводиться не будет.
Наконец, утром после завтрака Женька позвал к мониторам. Шалопаи-нахлебники, угрожая большой толпе, своими автоматами, отступали. Они спешно собрали свою палатку, погрузили все манатки на запряжённые телеги и отчалили.
— А их было не так и много, я насчитал всего девять человек со стариком, откуда только у них столько барахла? — удивился Женька.
— Это всё то, что они отняли у людей, которые шли к нам.
— Вот уроды, — не выдержав, сказала Татьяна.
— Так просто они не отстанут, — произнес Игорь — Надо что-то придумывать. Быть всегда на шаг впереди бандитов.
«Боевые учения» мы провели во дворе, опять стреляя из рогаток. Патроны стали дефицитом. Интересная вещь эта боевая рогатка. Если постараться, то пробивает даже доску. С виду, совершенно небольшая доработка Игоря, а дури прибавляет просто жуть. У меня не очень получалось попадать, а Женька выбивал девять банок из десяти. Причем навылет.
После обеда мы с другом снова разговорились. Это уже стало традицией. Я поинтересовался, чем стал так недоволен Игорь именно сегодня, после обычных, регулярных измерений радиации. Его ответ меня расстроил.
— Понимаешь, Сергий. Все учёные сходились в одном мнении, что через одну, максимум две недели, радиоактивный фон упадет в сотни раз. Ибо распадутся короткоживущие изотопы. Но этого не происходит. Да, почти исчезли на спектроскопе наименее стабильные маркеры йода и цезия сто тридцать шестого, ну там барий сто сорок и прочая мелочь. Да, грязь сама по себе стала намного менее опасна. Но общий фон только растет. Вот что меня тревожит.
— А в чем может быть дело?
— Ты, наверное, заметил, как повреждены дома в нашем городе?
— Ну, окна выбиты, верхние этажи многоэтажек будто корова слизала.
— Вот именно! В этом и дело. Город наш, в яме. Вся эта часть региона, включая город, называется «Прикаспийской низменностью». Представь себе неглубокую, но очень широкую тарелку. Что из неё торчало выше, то снесло при ядерном взрыве. Вроде неплохо. Мы выжили. Да и пожаров сильных тут не было. Весь огненный ураган над головой пронесло. Есть обратная беда. Сейчас в эту тарелку непрерывно сыпется грязь. И её становится всё больше. Пока ещё можно себя беречь. Закрываться, дышать через фильтры. А если пойдет дождь, то излучение усилится в разы. Всё смешается с жижей под ногами, мы начнем её растаскивать, а когда она высохнет, станет летучей пылью.
Да, уж. Умеет друг успокоить.
Дошли по графику до «Чистки оружия». Я взялся, наконец, за разбитую старую двустволку. Мой самый первый боевой трофей. Составная щётка для чистки браунинга никак не хотела заменить настоящий шомпол и не могла вытолкнуть давно застрявшие в патроннике патроны. Скрученный шток гнулся и выворачивался. Дефлектор и подавно не справлялся.
Неожиданно, друг махнул головой в сторону женской спальни. Я понял его моментально.
— Надюшка, помоги. Ты у
