у нас она какая-то получается! Нехорошо…
— Да, может, и есть у неё название-то! — ответил ему задумчиво Яромир. — Просто на картах она не обозначена да указателей никаких нет к ней. Надо бы у местных поинтересоваться, как они своё селение называют.
— Да уж наверняка не деревенькой, — хмыкнул Мирослав.
— Вот сейчас приедем и узнаем! — лаконично подытожил разговор Ратибор.
Проехали они всего ничего, несколько часов пути, как вдруг заметили вдалеке струйку чёрного дыма, разрезающего горизонт. Сначала одну, потом другую, третью…
— Что-то горит! Это не там ли, случайно, где деревушка-то наша стоит⁈ — друзья мрачно переглянулись, предчувствуя недоброе. Они были опытными воинами и прекрасно знали, в каких случаях вот так, один за другим начинают вздыматься к небу клубы чёрного дыма.
— Кажись, там, сапоги Перуна вам в задницы! — проревел Ратибор и пришпорил своего вороного. Яромир и Мирослав с Вереей и лошадьми с поклажей как могли помчались за ним.
— Делай, как я скажу, дорогая, и не спорь! — бросил Мирослав на ходу младшей сестрёнке князя Изяслава. — Если видишь, что дело гиблое или я крикну, уходи немедля, на меня не смотри! Не перечь, милая, не время! — прервал он готовую было возмутиться Верею. Та благоразумно промолчала и лишь подстегнула свою белоснежную красавицу кобылку, стараясь не отставать от Мирослава.
Подскакав поближе, товарищи замедлили ход. Бывалые витязи, они не ошиблись: на деревню напали. А струйки чёрного дыма, видневшиеся издалека, представляли собой не что иное, как дым от горящих изб. Быстро спешившись и наказав Верее ждать с лошадьми и поклажей чуть в стороне, в укромном месте на окраине леса, что с двух сторон подступал к селению, трое приятелей взяли своё оружие на изготовку и стали осторожно, крадучись, приближаться к тому, что осталось от столь полюбившейся им деревеньки. Страшная картина открылась их взору. Догорающие остовы строений, тут и там лежащие неподвижно в крови тела местных жителей: мужчин, женщин и детей. Нападавшие не жалели никого.
— Кто⁈ — то ли прорычал, то ли выдохнул, наконец, витавший в воздухе немой вопрос взбешённый Ратибор. — Да я эту падаль голыми руками…
— Похоже, что хазары! — процедил сквозь зубы Яромир, пнув одно из тел. Из его груди торчали вилы. Видно, один из сельчан приложился от души. Сам покойник явно отличался от жителей посёлка. Небольшого росточка, смуглый, с чёрными, как смоль, волосами, вооружённый странной формы кривым мечом, одетый в причудливые камзол и шаровары с сапогами, он точно был не из этих мест.
— Тихо! — прошептал Мирослав, отошедший чуть дальше от друзей. — Слышите? Они ещё здесь!
Ратибор с Яромиром замерли и прислушались. И правда, с противоположного конца селения, с его окраины, раздавались гортанные крики и недобрый смех. Не сговариваясь, трое ратников поспешили на звук голосов. Картина, открывшаяся их глазам, объясняла произошедшее с деревушкой. Избу, стоявшую на самом краю села, обступили вооружённые такими же кривыми мечами (как у убитого недалече чужака) да копьями низкорослые смуглолицые воины, человек двадцать, один в один как тот, с вилами в грудине. Они переговаривались на своём наречии и смеялись. Сам дом обложили хворостом, и у одного из нападавших был в руках тлеющий факел.
— Выходи по-хорошему, последний раз тебе говорю! — прокричал один из них, с длинной, заплетённой в две косы козьей бородкой, на вполне сносном языке русов. — А то спалим ведь сейчас тебя вместе с твоими детёнышами, как сожгли уже весь ваш кишлак!
— Хазары, — констатировал очевидное Яромир.
— Видно, один из их разведывательных отрядов, — прошептал Мирослав. — Но что они тут делают? Неужели не удержались-таки от того, чтобы зайти в одно из поселений, что на пути попалось? На отшибе оно, мало кто тут бывает! Что случилось, поймут далеко не сразу, их уже и след простынет…
Троих русичей никто не заметил, и грех было этим не воспользоваться. Осторожно, без лишнего шума, они двинулись к избе. Основная часть хазар стояла перед входной дверью, похоже, запертой изнутри. Видимо, избёнку уже обошли и знали, что другого входа-выхода нет. Но на всякий случай позади домишки прохаживались двое кочевников из напавшего на деревню отряда. Мало ли, вдруг запертые в избушке, как в западне, решат в окна сигануть. Эти вояки подстерегали людей из дома, потому никак не ожидали, что кто-то зайдёт к ним со спины.
Яромир и Мирослав выросли позади них как призраки. Отточенными движениями одной рукой закрыт рот, вторая рука с ножом перерезает глотку. Два ещё трепыхающихся тела осторожно опустили на землю и быстро оттащили к стене избы. Ратибор подошёл к окну и тихо постучал в запертые наглухо деревянные ставни. Поначалу никого не было видно, но потом на него с той стороны окошка, сквозь узкую щёлочку меж закрытых створок уставились испуганные, заплаканные девичьи очи.
— Открой, милая, — пробурчал как можно более нежно Ратибор, — свои! — и, обернувшись вполоборота, бросил товарищам: — Я по центру зайду, а вы с боков.
Женщина то ли узнала молодого гиганта, то ли его рыжая физиономия внушила ей толику доверия, но ставни мигом отворились, и Ратибор, несмотря на свою богатырскую комплекцию, удивительно проворно и практически бесшумно забрался в распахнутое настежь окно. Да ещё и секиру умудрился прихватить с собой. Оказавшись внутри, он огляделся: на него боязливо взирали четыре пары зарёванных глаз: трое детских и одни женские.
Женщине было лет тридцать — тридцать пять. Волосы растрёпаны, лицо в слезах; простое платье из хлопка местами разорвано. Она испуганно прятала за собой детишек, совсем юных двух мальчишек и одну девчушку. Обеими руками отчаянная сельчанка сжимала большой кухонный нож, который и выставила перед собой. Детки были совсем малые; старшему мальчику не исполнилось на вид и десяти лет.
— Спокойно, милая, мы друзья, — тихо произнёс Ратибор, стараясь не напугать ещё больше стоящую перед ним и дрожащую от страха в первую очередь за своих ребятишек мать. — Как тебя зовут?
— Велижана, — чуть помедлив, еле слышно прошептала женщина.
— В доме ещё есть кто?
— Нет. Думаю, и в деревне тоже уже… Мы последние вроде… — крупные слёзы опять покатились по заплаканному лицу Велижаны.
— А ну открывай, тварь! — рявкнул противный скрипучий голос снаружи, и в дверь ударили чем-то тяжёлым. — Открывай, стерва! Будешь покладистой, возможно, мы
