– Идея! Ты тут с одним отделением прикрывай позицию до последнего, – приказал он Рощину, – бойцов по мере подхода – вниз. Отправишь последнего, отходи сам. Нас не жди. Успеем – успеем, нет – будем добираться самостоятельно. В коллекторе оставишь дозор, остальным оттянуться по той трубе, откуда пришли, метров на сто. Ждете нас час. Потом – отходить на главную базу. Все тоннели, кроме эвакуационного, заминировать. Вопросы есть? Тогда давай…
– А я? – Константинов выглядел обиженным, что его не берут с собой на очередное интересное дело.
– Ты с Рощиным. Возглавишь последний заслон. Чтобы все ушли, и ни одна сволочь не поняла – куда. Растяжек тут понавешай, и все такое. Не мне тебя учить…
– Это уж точно.
К стене подвинули тяжелую кадку с громадным фикусом, на нее запрыгнул Рощин, который был на голову выше Константинова, а с его плеч Уваров дотянулся до края люка. Рывком втянул тело в проем.
– Ну, веди нас, Вергилий!
До комнаты связи ползти было не слишком далеко, но по времени это заняло больше, чем Уваров рассчитывал. А Ресовский вовремя не сообразил, что навыки перемещения по лазам и трубам у них с поручиком несравнимые. Да еще время от времени Валерий отвлекался, наблюдая через вентиляционные решетки отдельные фрагменты жизни разворошенного муравейника.
То есть получалось так, что точку возврата они прошли раньше, чем достигли искомой цели, и в установленный ими самими срок вернуться к своему отряду уже не успевают.
Зато комната с телефонами, по счастью, была по-прежнему пуста. Да и кому сейчас она могла потребоваться? Большинство мятежников просто не подозревало о ее существовании, а если бы кто и знал, так достаточно других забот, когда неведомый враг атакует из-за каждого угла, гремят выстрелы и взрывы, и совершенно непонятно, чем все закончится.
Решетку выломали. Ресовский, повозившись, закрепил веревку, и они по очереди скользнули вниз. Тимофей первым делом заклинил изнутри входную дверь и занял позицию возле смотрящего на площадь перед дворцом окна.
Утренний туман плыл среди деревьев, делая раннее октябрьское утро еще более серым и мрачным. В нескольких точках горизонта из-за крыш домов поднимались столбы более темного, чем туман, дыма. Видимость была плохая, однако позволяла убедиться, что ничего угрожающего или представляющего интерес для разведчика в пределах площади и прилегающих улиц не происходит.
Обыватели уже привыкли при малейшей опасности извне, выражающейся в стрельбе и перемещениях вооруженных лиц любой принадлежности, запирать попрочнее двери и ставни, скрываясь в комнатах, выходящих во внутренние дворы и тихие переулки. Каких-либо перемещений отрядов мятежников в сторону дворца тоже не наблюдалось, зато Уваров заметил, что из Бельведера, небольшими группами и в одиночку, отток происходит.
Самые здравомыслящие, пожалуй. Которым хватило ума сообразить, что рано или поздно дворец непременно станет зоной полномасштабных боев, даже если нынешнее вторжение штурмовой группы русских удастся успешно отразить.
Многие, как заметил поручик, разбегаются не налегке. Оружие не в счет, но объемистые рюкзаки, ранцы и узлы в руках и за плечами уходящих свидетельствовали о том, что в жилых и служебных помещениях дворца нашлось достаточно пригодных в хозяйстве и на продажу предметов. Да и то, ценности и антиквариат накапливались в Бельведере две полных сотни лет.
Но гораздо печальнее было то, что не наблюдалось никаких признаков активности регулярных войск и предназначенных к рекогносцировке штурмовых отрядов. Стрельба звучала из многих точек города, но нигде не достигала достаточного для оптимизма накала.
«Что-то не сложилось? – подумал поручик, – или наши с первых минут уперлись в хорошо подготовленную оборону? Странно, в общем». Но сейчас было не до большой стратегии, следовало думать о себе и судьбе вверенного подразделения.
Он просмотрел ряды установленных на длинном полированном столе разноцветных телефонов и факсов. В бюрократических тонкостях Уваров разбирался слабо и не совсем понимал, зачем их так много. Вполне хватило бы двух-трех, подсоединенных к автоматическому или даже ручному коммутатору. Но, очевидно, какая-то цель и обоснование этому были. Зря ведь обычно ничего не делается.
И как прикажете со всем этим разбираться, если никакого справочника поблизости не видно? Снимать трубки наугад? Или идти от логики? К примеру, изображенные на дисках золоченые орлы, скорее всего, обозначают связь с правительственными организациями, может быть, даже в самой столице. Ну так и проверим.
Он наугад снял трубку самого на вид дорогого и солидного аппарата цвета слоновой кости. В трубке загудело. После четвертого вызова, протяжного и мелодичного, когда Уваров уже начал терять надежду на успех своего предприятия, в телефоне щелкнуло, и он услышал несколько встревоженный мужской голос:
– Рубин слушает. Кто у аппарата? Откуда вы звоните?.
Ни малейшего акцента Уваров не уловил, и возникла надежда, что план его начинает удаваться. Терять ему было нечего, и врать не имело смысла. Враги, если они засели на телефонной станции, и так узнают, с какого аппарата идет сигнал, а военных тайн он все равно выдавать не собирался.
Поручик назвал себя и, не вдаваясь в подробности, сообщил, что его отряд проник в Бельведер, ведет бой, связи со своими войсками не имеет и использует последнюю представившуюся возможность.
– А вы-то кто и где располагаетесь?
Собеседник немного помедлил и ответил, что на проводе приемная управления делами правительства России. Петроград. Мариинский дворец. Старший референт Огарков.
– Слушай, старшой, времени у меня совсем мало, воевать надо. Можешь меня переключить на любой военный коммутатор, а то здесь аппаратов чертова уйма, телефонной книги нет, перебирать все подряд – жизни не хватит.
Собеседник на той стороне коротко хмыкнул, похоже, оценил неумышленную остроту поручика.
– Чем же тебе помочь? Давай попробуем. На аппаратах номера написаны?
– Написаны, а что толку? О! – вдруг сообразил Уваров, – у тебя же там, наверное, все справочники есть! Ну-ка, ищи, какие выходят на штаб Варшавского округа, или Киевского, или Белорусского. А лучше бы – сразу Московского, или штаб Гвардии…
– Зачем тебе Гвардия, ты что, гвардеец? – поинтересовался невидимый собеседник, возя, наверное, одновременно пальцем по страницам справочника, а, скорее всего, щелкая клавишами электронной записной книжки.
– Ну! – машинально ответил поручик, слишком поздно сообразив, что не стоило бы афишировать участие гвардейских частей в событиях. Но – вылетело, так вылетело. И референт, очевидно, парень, в политике разбирающийся, должен все понять правильно.
