А почему не предположить, что инициатором этого странного происшествия был Иосиф Виссарионович? Что может говорить против этого? Да ничего собственно, кроме, может быть, положения Верховного. Ну, а что говорит за то, что инициатором был Иосиф Виссарионович? А вот тут-то как раз теплее. Майору явно было запрещено как-либо воздействовать на меня, не исключено, что даже словесно воздействовать. И ведь только в этом случае мой демарш мог удовлетворить товарища старшего майора.
Если бы инициатором был некий руководитель отдела, то это указание было бы много жестче, знаем мы ретивость таких начальничков. А если инициатором был товарищ Берия? И в этом случае вернее всего реакция была бы много жестче. Вряд ли железный нарком мог бы удержаться от некоторого повышенного воздействия, да и не типично для опричника высшего ранга вмешиваться не в свое дело. В таких делах он и подумать не посмеет, не согласовав это с хозяином.
А не наводит ли вас, товарищ Карбышев, на грустные размышления тот факт, что многие руководящие посты в Советской России занимают граждане с нерусскими фамилиями?
Особенно теперь, после ознакомления с национальными чертами грузинского характера. Да, да, теми самыми чертами, что в мире наших гостей проявили себя с очень неприятной, даже страшненькой стороны?
А вы не думаете, что носи высшее должностное лицо государства русскую фамилию, наше государство было бы милосерднее?
С другой стороны, а вы, товарищ Карбышев, кто вы по национальности? Но при этом вы не согласны со многими действиями Сталина, так при чем тогда национальность?
М-да. Опять задачка из разряда не имеющих однозначного решения.
Когда за мной затворилась дверь кабинета Сталина, я доложил:
-Товарищ Верховный главнокомандующий, генерал-лейтенант Карбышев по вашему приказанию прибыл.
Сталин секунд десять молча разглядывал меня, после чего, указав трубкой на стул, сказал:
-Присаживайтесь, товарищ Карбышев.
Мне доложили, что вы не вполне правильно себя вели в отношении, -Сталин на мгновенье замялся,- наших товарищей из будущего.
Мне показалось, что товарищами называть гостей из будущего ему не хотелось. Да, умеет задавать вопросы Иосиф Виссарионович.
- Товарищ Сталин, в своих действиях я исходил из условия проявления Феномена, не относящегося к нашему миру.
-Ви называете это фэномен? А, окажись они в лапах фашистов, что могло произойти, ви представляете? Или интересы страны вас не беспокоили, товарищ генерал-лейтенант?
Что в этом? Игра или взвинченность до крайности уставшего человека? Скорее всего и то, и другое, оттого и прорезавшийся грузинский акцент.
-Товарищ Верховный главнокомандующий, вас интересует то, чем я руководствовался или нечто иное? - выговорив это, я внутренне похолодел. А собственно о чем еще можно и следует говорить?
-А вы не на философском диспуте, товарищ Карбышев, и вас не на дискуссию вызвали. Нам надо выслушать ответ по существу заданного вопроса.
По тому, как это было сказано, я понял, что Сталин сумел преодолеть свой эмоциональный взрыв.
-Товарищ Сталин, столкнувшись с появлением данного явления и убедившись в его полной реальности, я оказался перед фактом невероятной везучести наших гостей из будущего, так я их называю. Эта везучесть проявилась во множестве фактов.
Прежде всего, наши гости из будущего натолкнулись на разрозненные группы красноармейцев, оказавшиеся в фашистском тылу.
Тут я отмечаю первую ненормальность: никто из красноармейцев не воспринял их никак противников, ни даже как просто нечто опасное. Подчеркну - никто из примерно двухсот красноармейцев и младших командиров не насторожился.
-А может, так сложились обстоятельства, товарищ Карбышев, что попались люди недалекие, не наблюдательные?- перебил меня Сталин.
-Я проверял это, товарищ Сталин, практически все опрошенные бойцы отмечали необычность наших гостей. Некоторые из опрошенных строили предположения об их эмигрантском происхождении, но это никого не насторожило. Это первое, что бросается в глаза.
В то же самое время их внешний вид, лексика и формы речи, наконец, мимика и выражения лиц - все указывает на русских и одновременно инородцев.
-А можно подробнее, товарищ Карбышев, на какие детали вы обратили внимание?- задал уточняющий вопрос Верховный.
-Я очень хорошо помню свое первое впечатление: передо мной русские, но не наши. Первоначальную мысль об эмигрантах я практически сразу отмел, мы говорим иначе.
-Товарищ Карбышев, а вы разве эмигрант, или вам приходится вести беседы с эмигрантами? - в глазах Иосифа Виссарионовича мелькнуло что-то хищное.
-Извините, товарищ Сталин, оговорился. Я имел в виду, что их речь безусловно русская, но совершенно иная, не похожая на речь моих бывших сослуживцев, с кем я не встречался более 20-ти лет. Они иначе ставят ударения, а многие слова произносят в соответствии с написанием. Например, они не произносят кофэ или музэй, но произносят кофе и музей. И примеров таких множество.
Их присказки повергают нас в недоумение, а порою поражают своей нелепостью. Например, 'забей', применяется в значении 'не обращай внимания'. Я был свидетелем, когда один из наших гостей, отчитывая красноармейца, высказался: 'Конь педальный, что б ты ... ходил колючей проволокой'. Все это произносится так, как если это обиходная речь.
После этой части моего рассказа Сталин откинулся на спинку и, слегка улыбнувшись, спросил:
- Ну карашо, а вторая необычность?
- Вторая необычность - это отсутствие ожидаемой реакции противника.
- В начальный период, еще до моего появления в отряде, многое можно было объяснить головокружением противника от успехов и нестандартными поступками наших гостей. Например, после уничтожения Гудериана они, вопреки обычной логике окруженных, совершают моторизованный бросок в 150километров к Брестской крепости.
В этот период их действия отличаются исключительной дерзостью. Они сводной колонной из отбитой у противника бронетехники и наших танков совершают несколько успешных операций, уничтожают два крупнейших штурмовых орудия гитлеровцев, без которых осада Брестской крепости значительно затянулась. В итоге - после освобождения временного концлагеря с нашими пленными в сводном отряде насчитывается почти тысяча бойцов, но нам без единого столкновения удается трехдневный переход из этого района.
На мой взгляд, должной реакции противника не последовало, а иного предположить трудно.
Последующие операции отряда проводились хотя и с соблюдением всей возможной предосторожности, но достаточно активно. Весь мой опыт военного подсказывает- мы не должны били уйти из под Бреста без потерь, тем более уйти незамеченными. Позже нас должны были если не уничтожить, то блокировать в районе нашей базирования отряда, но о нас словно забыли.
