Это теплее…
А вот гранаты — самое то!
Сдвигаю на живот противогазную сумку.
Гранат у меня шесть штук. Две РГД-33 и четыре лимонки. РГД — так вообще с рубашками, так что мало не покажется.
Высыпаю перед собой обе РГД и одну 'феньку'.
Немцы уже дошли до дороги и начали подниматься на неё. Вот и славно… тут место открытое…
Веером разбрасываю три гранаты перед собой. И как только грохает первый разрыв, кубарем ухожу в сторону.
Взгляд на дорогу.
М-м-да… не ошибся я относительно фрицев…
Они оказались битые да тертые.
Только первая граната легла более-менее удачно — удалось свалить сразу троих, причем одного, похоже, вчистую. После этого немцы моментально рассыпались в стороны, попадали кто куда, или просто легли на землю. Так что итогом взрыва двух других гранат было только двое раненых.
Хреново… такими темпами они меня быстро дожмут.
Однако немцы пока не стреляли. Почему? Рассчитывают взять меня живым? Ну, это вы, ребятки, вконец оборзели!
Вскидываю винтовку и простреливаю бедро особо резвому фрицу, который только что приподнялся над краем ямки. Бросить вы его здесь не можете, наши совсем недалеко, так что своих подстреленных придется вам на ручках выволакивать…
В-в-ж-ж!
А фрицы оказались обидчивые! Ветки вокруг меня так и посыпались!
Но вот позицию мою они ещё не срисовали, лупят просто по кустам. Это что же — я им совсем не интересен живым? Похоже, что так…
Хворостинин!
Он же в фуражке был! Не в пилотке, как мы с водителем!
Им нужен язык и не рядовой солдат!
Ага… учтём…
После очередного выстрела на дорогу брякнулся ещё один солдат, и мне пришлось уползать по-пластунски, волоча за собою винтовку. Голову было совсем не приподнять, фрицы словно взбеленились.
А где сейчас особист? Я его видел, когда он из коляски вылетел. Живой? Отчего вылетел тогда? Мотоцикл в сторону вильнул? Ну да, а он тогда ко мне повернулся. Могло его таким макаром из коляски вынести? Ну… вполне возможно… Где он сейчас?
Осторожно приподнимаю голову, как раз для того, чтобы увидеть с десяток фрицев, несущихся в моем направлении.
Да… эти парни времени даром не теряют…
Бросаю винтовку и выхватываю свои пистолеты…
Ду-ду-ду…
Совсем рядом гулко бьёт пулемет.
Парочку фрицев скосило как косой, а остальные в темпе заныкались.
Второй фронт?
Сую пистолеты на место и, подхватив винтовку, пробираюсь в ту сторону.
Канава заканчивается неожиданно. Дальше уже идет открытое место. Снова оживает пулемет, и я слышу, как где-то рядом звенят гильзы.
Кувырок!
Над головой злобно вжикает, но я уже в промоине. Она более глубокая, и двигаться по ней можно быстрее.
Поворачиваю за угол и буквально натыкаюсь на Хворостинина. Он полусидит на откосе. Перед ним на краю промоины лежит ручник.
Хм, а ведь он его как раз рукой и придерживал, когда со мною говорил. Так, значит, с ним в обнимку и вылетел?
— Котов?
— Я, товарищ старший лейтенант.
— Как ты?
— Жив…
— А вот меня зацепило… Патроны у тебя есть?
— К пулемету?
— Ну да. Тут уже почти пустой диск. А запасные в коляске остались, туда не подойти.
Патроны у меня были, правда, очень немного. Еще когда я потрошил трофейное барахло у ремонтников в палатке, чисто на автомате взял с собой одну пачку патронов к трехлинейке. Перепутал с немецкими в темноте. Да и не подумал даже, откуда тут взяться нашим боеприпасам? Обнаружил это только сегодня, когда уже собирался поутру. Думал отдать кому-то из ребят, да вызов к особисту спутал мне все карты.
Отдаю особисту винтовку, предварительно дозарядив магазин. Стаскиваю вниз пулемет и, достав патроны, набиваю диск.
— Не так много, товарищ старший лейтенант, но все же лучше, чем ничего.
— Мне хватит. Гранаты у тебя есть?
— Есть. 'Феньки'.
— Дай мне одну.
Вытаскиваю гранату и отдаю её Хворостинину.
— Вот что, Котов, они сейчас лесом обойдут, и все. Подстрелят и спеленают нас, как младенцев.
— Ну, это еще бабушка надвое сказала…
— Нет, Котов, мне не уйти. В бок ранило, двигаться совсем не могу. Как сюда-то дополз — сам не понимаю. А их больше, всех мы не постреляем. Я знаю, что говорю — это специальный отряд абвера, они тут давно вокруг нас ходят, ищут…
— Что?
— А ты и не знаешь?
— Ну…
— То-то… так что уходи, я их пока здесь подержу, сколько смогу.
— Куда же мне идти?
— В монастырь. Там, во дворе, маленький домик есть. Совсем старый, посыпался уже весь. Как войдешь, справа, под полом — телефон. Доску поднимешь, его и видно. Скажешь — 'я пришел'.
— И что? Постов там нет, что ли?
— Есть, как не быть. Только у часовых приказ — не вмешиваться. Только если кто-то знающий к телефону доберется. Тогда и им приказ будет соответствующий.
— Может быть, все-таки попробуем вместе?
Вместо ответа он поворачивается ко мне боком. Да-а-а… не ходок… вся правая сторона гимнастерки буквально пропитана кровью.
— Видел?
— Да…
— Тогда нечего тебе здесь сидеть!
Он морщится и вытаскивает из кобуры 'ТТ'. Передергивает затвор и кладет пистолет перед собой.
— Ну… ни пуха, товарищ старший лейтенант!
— К черту!
Я уже поворачиваюсь к нему спиной, как вдруг он окликает меня.
— Котов!
— Я, товарищ старший лейтенант!
— Ты в каком звании? Хоть сейчас-то не ври, ладно?
— Подполковник. Управление 'В-2'.
— Вот даже как? Не слышал про такое…
— Долго рассказывать.
— Да и ни к чему уже. Найдешь в монастыре майора Осадчего, скажи — он был прав.
— В чем?
— Он поймет.
Хворостинин прикладывается к пулемету и даёт короткую очередь. Выскочившие было из кустов фрицы горохом сыплются в канаву. Попал он хоть в кого-нибудь? Отсюда не видно.
— Все, Котов! Уходи!
Хлопаю его по плечу и двигаю дальше по промоине. Пробежав ещё метров десять, останавливаюсь. Здесь яме конец, дальше уже идет открытое пространство. Перебежать? Стрёмно… лучше ползком. Благо, что пожухшая уже трава тут еще достаточно густая.
Так… ползет-ползет-ползет… вернее, ползу. Вот уже и кустики рядом… ушёл? Может, стоило всё же и особиста с собою уволочь?
За моей спиною снова оживает пулемет. Даёт короткую очередь и на этот раз удачно — кто-то заорал.
Под аккомпанемент выстрелов вламываюсь в кусты. Склон тут относительно пологий, и подъём дается мне достаточно легко. Может, стоит на дорогу глянуть? Из снайперки я ещё могу устроить фрицам парочку неприятных ощущений. Но для этого надо залезть хотя бы на тот бугорок. Ладно, в отрыв я уже, можно сказать, ушел, так что могу и глянуть.
