Восемнадцатый век. Европа уже приняла символизм флага, но понятие «национальность» сформировалось намного позже. В восемнадцатом столетии отношения людей базировались на взаимной приязни, вне зависимости от национальной принадлежности. В истории каждого государства можно найти многочисленные примеры, когда целые дворянские семьи покидали одного короля и переезжали служить другому. Нередко этот другой монарх находился в состоянии войны с бывшим сюзереном. Понятие национального самосознания возникло только перед Второй мировой войной. С одной стороны фашисты декларировали превосходство своей нации. Примитивный лозунг «Мы лучше других» до сих пор используют многие политики. Другим центром формирования национального самосознания стал СССР. В своей попытке объединить разные народы на фундаменте русской экономики, коммунисты незатейливо декларировали: «Под знаменем марксизма-ленинизма вперед к победе!» Третьей стороной стали развитые страны Европы. Они столкнулись с реальной угрозой проникновения идеологии Коминтерна и вынужденно муссировали национал-патриотические идеи.
Разброд среди вассальных для Турции арабских стран Северной Африки отошел на второй план. В павильонах и залах великолепного дворца Топканы говорили о мятеже в Египте. Лидер мамелюков Али-бей выслал из Каира турецкого пашу и начал готовиться к войне с Турцией. В сложившейся ситуации есть только один выход. Надо заключать мир с Россией и перебрасывать войска обратно в Египет. Безжизненные степи Крыма — всего лишь вопрос престижа. Египет, в первую очередь, — прекрасный хлопок и пшеница. Если транзит грузов из Красного моря легко наладить через Иорданию в прекрасные порты Ливана, то потерю поставщика зерна, хлопка и хлопковых тканей не возместит никто.
Сановники старались не попадаться на глаза великому визирю Абдулле Молниеносному. Свое прозвище он получил за поистине мгновенное принятие решений. Понятно, что в тяжелые для империи времена молниеносные приказы чаще всего исполнялись на плахе. Прибытие корабля из Алжира в другое время осталось бы незамеченным во дворце Топканы. Подумаешь, какой-то там алжирский адмирал прибыл поклянчить денег и пушек. Его бы не допустили даже до Крокодила морей. Командующий флотом всей Османской империи решает слишком серьезные проблемы. Ему недосуг заниматься проблемами прибрежных эскадр. Дверь в кабинет Крокодила морей открыл сапфир на массивной золотой цепочке. Другой сапфир, уже крупнее, лег на стол перед командующим морскими силами Турции.
Сама по себе эта встреча уже была необычным событием. Все важные военно-морские посты в Османской империи традиционно занимали выходцы из Туниса. Жители Туниса считали себя потомственными мореплавателями, чья история уходит в глубину веков. Они позиционировали себя древними финикийцами и охотно показывали руины Карфагена. В то же время алжирцы для них были безродными бандитами, которые пришли из Сахары и смешали свою кровь с племенами вандалов. Неважно, что здесь правда, а что вымысел, но дорога на линейный корабль для турка-османа была весьма затруднительна. Для выходца из Алжира путь на любой корабль Османской империи был закрыт. Впрочем, алжирцам хватало своих самбук[3], которыми они прекрасно управляли и регулярно объясняли европейцам, кто в Средиземном море хозяин.
Адмирал Мехмед с удовольствием взял в руки крупный камень. Ценная и очень редкая вещь.
— Где взял?
— Захватили английский корабль.
— Английский корабль? Что надо англичанам в Средиземном море?
— Египет, англичанам нужен Египет.
— Зачем?
— Голландцы прижали их у Африки. Англичане ищут безопасный путь в Индию.
— Был только один корабль?
— Сведущие люди из Танжера говорят, что англичане собрали большой флот. Скоро они войдут в наше море
— Они объединятся с русскими?
— Корабли графа Алексеева пропустят флот Великого Адмирала.
— Почему? Разве он не хочет гибели моего флота?
— Уши верных людей слышали его обещание. Он не хочет войны с Османской империей, обещал не мешать твоему флоту.
— Даже так! Быстро он утолил свою жажду кровью моих людей! Ты с ним встречался?
— Ты же знаешь, что адмирал граф Алексеев был в Алжире со своей эскадрой.
— Что о нем скажешь?
— С графом Алексеевым всегда можно договориться. Кроме этого он всегда держит свое слово и щедро награждает преданных ему людей.
— Легко быть щедрым, если есть деньги. Хотя среди богатых больше жадных, чем щедрых. Что надо тебе и новому правителю Алжира?
— Твоя помощь. Иначе мы не сможем остановить английские корабли.
— Я могу сказать Селиму III, что новый правитель Алжира подчиняется его воле?
— Мы никогда не шли поперек воли султана. Крокодил морей на это ничего не ответил. Они оба хорошо знали, что в Алжире никогда не отказывали. При этом продолжали все делать по-своему. Абдулла Молниеносный в очередной раз подтвердил справедливость своего прозвища. Алжир получил пушки и деньги, а крейсерский отряд султана встал на якорь в Бизерте. Английская эскадра действительно собралась в Средиземное море. Только на этот раз не случилось Чесменского сражения. Адмирал Спиридонов командовал второй эскадрой Балтийского моря в составе броненосцев «Самоотверженный», «Сварливый», «Сведущий», «Свирепый», «Своевольный» и «Сдержанный». Корабли эскадры базировались в датском порту Аархус и занимались патрулированием Северного моря и балтийских проливов. Сергей, согласовывая действия своей пиратской эскадры с действиями алжирских компаньонов, ожидал входа английской эскадры в Средиземное море. Не смогли англичане спокойно усидеть, когда начался дележ ближневосточных земель. Только союзники в Средиземном море не нужны. Россия в одиночку способна удовлетворить любые торговые запросы Египта.
В конце восемнадцатого века Франция отправила в Египет армию под командованием Наполеона. После многочисленных поражений на суше и на море Турция не смогла удержать свою власть в Египте. Французская армия подавила очередной бунт мамелюков, затем случилось Абукирское сражение. У берегов реки Нил на якоре стояло тринадцать французских транспортных судов. Транспорты были без единой пушки и без военных моряков. Одиннадцать линейных кораблей под командованием адмирала Нельсона взяли транспорты на абордаж, разграбили и сожгли их. Точнее, разграбили и сожгли только одиннадцать транспортов. Два судна благополучно снялись с якоря и вернулись домой. Понятно, что эскадра Нельсона потерь не имела, если только кто-то по пьяни сам себе разбил нос.
