Когда Диабе избрали царем, змей, выползший из колодца, спросил, не узнает ли его Диабе. Так как Диабе его не узнал, то змей сообщил, что он — Вида из Вагаду, которого родила Диангана Боро. Далее змей добавил, что позволит Диабе вместе с его людьми остаться в Кумби только в том случае, если он будет давать ему каждый год 100 красавиц. При этом условии он останется в колодце и не будет пугать людей. Диабе не согласился на эти условия, и они стали торговаться. В конце концов сошлись на том, что Диабе и его войско могут оставаться в Кумби, если каждый год будут отдавать змею самую красивую девушку. В качестве ответной службы змей обещал, что каждый год в течение 20 дней с неба будет идти золотой дождь, так, чтобы его вдоволь хватило на всех.
Жизнь в Вагаду процветала, и вожди четырех кланов этой земли собирались ежегодно в Кумби, чтобы каждый по очереди давал по красавице змею Вида. Соглашение со змеем соблюдалось при многих царях.[12] Мир был нарушен только в царствование Магана Кайа, когда юноша по имени Мамади Сефе-Доколе, то есть Мамади Молчаливый, решил отказаться отдать змею свою красавицу невесту Сива Ялабаретту. Когда наступил день жертвоприношения, Мамади вместе с другими пошел к колодцу Вида, взяв с собой меч, которым он решил убить змея. Народ хорошо знал, что Вида обыкновенно трижды высовывает голову из колодца, прежде чем захватить предложенную ему девушку. Когда по обыкновению довольная и торжествующая голова Вида дважды уже появилась из колодца. Мамади занял позицию, и, когда голова змея появилась в третий раз, он отрубил ее. К удивлению Мамади, змей, однако, не умер, а через минуту из колодца появилась новая голова, которую Мамади также отрубил. Всего Мамади пришлось отрубить семь голов, прежде чем Вида умер. Умирая, он воскликнул: «О Мамади, Вагаду теперь погибнет! Семь лет страна не получит ни капли дождя». Умирающий Вида предрек еще, что и золота с неба больше не будет. Последняя голова змея, по преданию, улетела в Буре, оттого там и возникли богатые золотые россыпи.
Убив змея, Мамади бежал на быстроногом скакуне. За ним послали погоню, и Вагане Сохо поймал его. Но, в конце концов, Вагане решил помиловать Мамади, так как он приходился ему родственником.
После смерти Вида Вагаду опустело: из-за отсутствия дождей земля превратилась в пустыню, и страну наводнили шайки разбойников, которые занимались грабежом местных жителей. Народ сонинке рассеялся, и на территории старого Вагаду воцарилась безудержная анархия.
В сказаниях о Вагаду есть очевидные совпадения с библейским рассказом об Исааке, Исаве и Иакове. В начале версии, которую опубликовал Делафосс, при упоминании о праотцах имеется прямая ссылка на персонажи Библии — Давида, Соломона и Иова.[13] В других версиях такие намеки отсутствуют: говорится только, что Динга пришел с востока; в некоторых случаях его родиной называется Йемен. В легенде о Вагаду есть и другое совпадение с известным в Европе сказанием: сражение Мамади с Вида явно напоминает сражение св. Георгия с драконом.
Делафосс полагал, что княжество было основано в VIII в. По его мнению, легенда, сохранившаяся в устной передаче, все-таки в какой-то мере отражает историческое прошлое. Историки наших дней толкуют легенду по-разному. Согласно одному толкованию, смерть Вида означала смерть старой, анимистической культуры африканцев, а засуха на плодородных землях — распространение ислама в Западном Судане. Такое толкование, пожалуй, поддерживает датировку Делафосса. Однако определение времени исторических событий и оценка исторических процессов на основе устной традиции очень трудны. По версии Делафосса, например, жизнь Вида в принципе равна человеческому веку. Змей умер в то время, как его «сводный брат» Кайа Маган царствовал в Вагаду. По другой версии, Вида прожил 1044 года!
Левцион продолжает историю Вагаду — Ганы, опираясь на арабские хроники, и пишет о купце-сонинке по имени Мана Маган Ниахате, которому надоела анархия, наступившая после гибели Вагаду; он сам организовал из своей челяди и жителей местных деревень войско, с помощью которого разбил шайки разбойников. После этого он вступил на престол в Диаре и положил начало династии Ниахате. По Левциону, из этого клана со временем сложилось государство Coco, ставшее позже вассалом Мали. В XIII в. клан Ниахате был отстранен от власти династией Диавара.
По некоторым преданиям сонинке, в ранних приключениях Динга принимал участие также раб по имени Биранин Тункара, из потомков которого вышли доверенные придворные царя Вагаду. Один из его потомков стал даже царем. Это был Фаре Бирама Тункара, который правил в Мема. С точки зрения государственно-политической, эта область не имела большого значения, но позже, в XIII в., она упоминается как место изгнания Сундиаты, основателя малийского государства.[14]
Название Вагаду иногда считается произошедшим от слова «ваго», которое обозначало высший класс страны. Есть мнение, что оно значило просто «государство стад рогатого скота», что указывает на хорошие пастбища в этой области. Хотя эта западносуданская область могла быть сколько угодно хороша для скотоводства и сколько бы скот ни приносил дохода казне, Вагаду — Гана осталась бы, по всей вероятности, забытой в мировой истории, если бы она не была расположена в месте, стратегически важном с точки зрения караванных путей и международной торговли. И предметом этой торговли было именно золото, которое в IX в. привело к процветанию государства Сонинке.
Сахарская торговля золотом
Благосостояние древней Ганы основывалось не на использовании природных богатств страны, а на таможенных сборах с караванной торговли.
Через Сахару везли золото, медь, соль и рабов. По караванным путям переправляли слоновую кость, орехи кола, страусовые перья, кожи и некоторые предметы роскоши. Самыми важными среди этих товаров и почти равными по стоимости были золото, которое везли из Западного Судана в страны Средиземноморья, и соль, которую везли с севера на юг.
Большая часть золота, проходившего через Гану, добывалась на приисках Бамбука, местности между реками Сенегал и Фалеме.
Другие золотоносные земли Западной Африки были расположены южнее, в Буре, на верхнем Нигере (благодаря этому золоту позже разбогатели малийские цари). Существовали также прииски на границе тропических лесов в области Лоби и прииски Акана, внутри области тропических лесов, откуда золото нашло путь в Европу через европейские торговые фактории, зародившиеся на побережье Гвинейского залива.
Ни одно из этих западносуданских месторождений не было слишком богатым. Золотоискателями были по большей части обыкновенные земледельцы, которые добывали золото в свободное время. Доходы от этого никогда не были особенно велики: настоящие сокровища накапливались у посредников, например царей Ганы.
Обмен между скупщиками золота и поставщиками происходил на основе так называемой немой торговли. Обмениваемые товары, то есть золото и предметы, необходимые золотоискателям, и, прежде всего соль, переходили от владельца к владельцу, и при этом они не видели друг друга. Товарообмен происходил на открытых лесных полянах, куда одна сторона приносила свои товары, а затем скрывалась в лесу, в то время как другая сторона приходила смотреть, что оставлено на поляне, и в свою очередь оставляла там товары соответствующей стоимости. Если обе стороны оказывались довольны предложенным, сделка завершалась. Иногда пришедшие с севера купцы пытались обмануть партнеров, но, как правило, обмен велся честно.
Общий объем торговли золотом в Западной Африке оценить трудно. Как арабские хроники, так и устная традиция в этом отношении ненадежны. Но, видимо, большая часть золота, имевшего хождение в те времена в Северной Африке и Европе, была африканского происхождения. Испанец Абу Хамид ал-Гарнати описывал торговлю солью и золотом следующим образом: «Они выходят в путешествие из Сиджильмасы и пересекают пустыню так, как если бы это был океан, имея с собой проводников, которые находят дорогу по звездам и скалам… Они берут с собой припасов на шесть месяцев и когда прибывают в Гану, то развешивают соль и продают ее за соответствующую единицу золота, согласно закону спроса и предложения».
Некоторый намек на размах торговли золотом дает Ибн Хаукал. Он рассказывает о купце из Сиджильмасы, который был должен собрату по занятиям из Аудагоста 42 тысячи золотых динаров. Известно, что золотой динар весил 4,729 г; следовательно, можно вычислить, что речь идет о 200 кг золота! Если бы торговля золотом не была установившейся, надежной и обеспеченной, вряд ли такой заем мог быть получен.[15]
Другой пример изобилия золота при дворе царства Ганы приводит ал-Идриси, живший в XII в. По его рассказу, среди сокровищ двора был слиток золота примерно в 30 фунтов (почти 15 кг), к которому прикрепляли повод царской лошади. Слухи все более и более увеличивали размер этой драгоценной коновязи: через две сотни лет Ибн Халдун, рассказывая о том же самом золотом слитке (который царь сонинке к тому времени продал в Египет), утверждает, что он весил тонну!
