Не хотелось думать, что череда ярких образов навалилась игрой последней искры угасающего сознания. Аля живо представила, как она лежит на лестничном пролете с неестественно свернутой набок шеей, из которой торчат сломанные позвонки. Но она где-то слышала, что жертвы таких несчастий перед смертью не чувствуют своего тела, буквально теряют с ним связь.
Ее же мучила тупая боль между лопаток и в подвернутой лодыжке. Аля безотчетно поклялась себе, что больше никогда в жизни не наденет высокие каблуки. Хотя разум ее все еще оставался затуманенным.
Она помнила, что бежала. Но почему и откуда? Все смешивалось, перекручивалось пластами сна. Потом смена узоров калейдоскопа застыла в отчетливом орнаменте: Денис. Ее предал Денис, ее дорогой ненаглядный жених. Из-за него она упала с лестницы и оказалась в этом месте. В месте… Где?
Аля резко дернулась, взметнув мягкое одеяло, пахнувшее лавандой, но вскочить не получилось, потому что по телу разливалась непростительная слабость. Бежать? Куда? Она не знала, куда спешила, и в тот миг, когда выскочила из аудитории. Прочь. Прочь из этой несправедливой реальности. И вот теперь она очутилась где-то в другом месте, совершенно незнакомом.
«Папа! Мама! Заберите меня отсюда! Пожалуйста!» — безотчетно заклинала она, бессмысленно разглядывая полог над головой, который подходил к интерьеру разве что средневекового замка. Ужас пронизал хрупкое тело. Ее все еще сковывало потрясение от предательства Дениса и заставляла холодеть в теплой постели предельная тревога неопределенности.
— Ты пришла в себя? Наконец-то! — раздался уже относительно знакомый голос, последовавший за тихим скрипом двери. Аля приподнялась на локтях, но снова закашлялась.
— Добрый день, — тихо и вежливо проговорила она, не зная, что еще ответить, хотя в голове роились сотни вопросов.
Вошедшая женщина выглядела лет на шестьдесят, может, чуть меньше. Носила она некое подобие платья-кимоно или турецкого халата с затейливой узорной вышивкой. Ее седеющие рыжие волосы толстыми косами оплетали голову. В руках она сжимала небольшой кубок, в котором поверх воды — или, скорее, спирта — танцевали язычки пламени, как над пуншем. Первые наблюдения не дали никаких ответов, даже наоборот — еще больше запутали.
— Я Павена, — представилась женщина. Ее артикуляция не совпадала со смыслом сказанных слов, как при озвучке иностранного фильма. Значит, говорила она явно не по-русски, но Аля отчетливо понимала ее. Сон! Точно сон! Если все считать сном, то многое обретало свою нелогичную логику. Только боль разбитого сердца и недавних ушибов отчетливо разграничивала реальность от вымысла.
— А я… Алевтина, — тихо представилась Аля, сочтя, что следует быть учтивой даже с незнакомцами из странно-отчетливых видений, тем более пожилыми и, очевидно, уважаемыми.
— Вот и славно. Здравствуй, Аля. Лежи-лежи пока. Ты ударилась, когда выпала из портала. Повезло, что тебя сразу заметили стражники, ночью в коридорах замка холодно, не хватало еще простудиться такой хорошенькой девочке, — беззлобно затараторила Павена.
После предательства жениха Аля уже сомневалась, насколько она разбирается в людях, но от новой знакомой не веяло явной враждебностью. Да и очнуться повезло не в тесных казематах, а на мягкой перине. Впрочем, это не означало, что можно считать себя в безопасности. И внутри у Али буквально зажглась тревожная кнопка: что-то не так. Везде не так! В старинной обстановке комнаты, в запахах, наполнявших ее, в речи, которая не совпадала с артикуляцией, в незнакомых нарядах. Что-то не так в самом мире, его очертания и краски воспринимались иначе.
— Где я? — наконец спросила Аля, терпеливо ожидая, когда яркие пятна, плывущие по тяжелому пологу, соизволят рассеяться. Голова еще гудела, но мысли постепенно прояснялись. Она лежала на спине, облаченная в белую рубашку. Руки слегка онемели, как от долгой неподвижности. Но она чувствовала свое тело. Хотя бы это радовало.
— В Замке Короля-Феникса на острове Фрег, конечно. Разве не сюда ты направлялась? Признаться, мы не нашли тебя в списках, — удивленно вскинула брови Павена.
— Каких списках? — измученно протянула Аля, все-таки приподнимаясь. Она уже ничего не понимала и только вдыхала тонкий запах, витавший в комнате. То, что она ошибочно приняла за лаванду, переливалось совершенно незнакомыми нотками. Але всегда нравились дорогие селективные ароматы духов, но в странном сочетании не находилось ничего привычного, будто его получили из неизвестных науке растений — отчего-то в этом не оставалось сомнений.
— В списках на отбор невест, — поразилась Павена, все внимательнее вглядываясь в лицо Али, словно силясь отыскать написанный на нем ответ и не находя ничего, кроме недоумения.
— Какой отбор невест? Я не записывалась ни какие кастинги… Это реалити-шоу? Розыгрыш? Или… Или я в коме? — задрожала Аля, дыхание перехватило. Она хотела домой — вот и все. К маме и папе, под их защиту. С ними всегда все было просто и понятно, а здесь даже мягкая постель показалась пыточной дыбой. Павена вовремя дотронулась до ее плеча, ласково говоря:
— Успокойся, успокойся. Лучше ляг, а я полечу твою ногу. Для начала. Можно?
Аля неуверенно кивнула, косясь на кубок с горящим в нем пламенем. Оно притягивало взгляд, манило необъяснимой теплой энергией, точно от него исходила песня.
— Что вы… делаете? — дернулась Аля, когда Павена откинула край одеяла и поднесла кубок к опухшей подвернутой лодыжке правой ноги.
Ох, гадкие-гадкие оказались те туфли! Из-за них не только нога пострадала, но, похоже, и с головой творилось что-то неладное. Еще более неладно выглядело намерение старухи Павены «лечить» растяжение огненным пуншем. Или что там у нее плескалось в чаше? Аля тихо пискнула, готовая бежать прочь, но на удивление сильная рука Павены не позволила отдернуть ногу.
— Это магия Короля-Феникса. Она исцеляет, — терпеливо объяснила она, как маленькой.
— Неверо… Невероятно, — замерла Аля, когда ощутила, что неприятный вздутый комок вокруг косточки стремительно рассасывается и ступня восстанавливает свою подвижность. В ее привычном мире ни один чудо-врач не сумел бы сотворить ничего подобного.
— Либо неудачное перемещение стерло тебе память, либо ты и правда из очень дальних мест. Юная волшебница, полагаю, неверно открыла портал?
— Я не волшебница… И порталы… существуют только в сказках.
— Хм… ты с материка Кита?
— Нет.
— Может быть, с дальнего края Архипелага Ската?
— Нет, нет и нет! Я не слышала об этих местах. И не понимаю, о чем вы говорите. Я с Земли! С планеты Земля! Понимаете? И мне очень! Очень хочется вернуться домой!
Уж если она невольно попала в какое-то шоу, то, возможно, следовало подыграть странной женщине. Но Аля видела, что огонь не обжег, а тело ее отозвалось благодарной легкостью на эти согревающие прикосновения искрящихся оранжевых лепестков.
— Ты в мире Весп-Лак. Земля… Земля, — задумчиво повторила Павена, покачиваясь из стороны в сторону. Она что-то вспоминала или же сопоставляла факты. Потом резко встала и, пообещав скоро вернуться, кинулась прочь из комнаты, сказав Але не вставать и не волноваться. Еще она указала на поднос с фруктами, стоявший на низком изысканном столике подле кровати. Там же оказался кувшин с прозрачным душистым соком.
«А если они захотят меня отравить? Или усыпить? И проснусь я уже в темнице или в другой непонятной комнате?» — вздрогнула Аля, но жажда мучительно скребла в пересохшем горле, мешая думать.
Сок полился из вытянутого позолоченного кувшина в такой же позолоченный кубок и оказался чудесным на вкус. В нем угадывалась сладость маракуйи, но освежал он как лимонад с мятой. Фрукты тоже были совершенно незнакомые: на блюде красовались гроздья крупных красных ягод, отдаленно напоминавших виноград, также предлагались сушеные финики или что-то подобное им. Узнавались по вкусу и форме только желейные рахат-лукумы. Аля задумчиво пощипала красные ягоды, утоляя неожиданно пробудившийся голод: значит, с завтрака прошло немало времени. Вскоре она отметила, что травить или усыплять ее не намерены, с радостью снова наполняя кубок.
