меня совсем другой стиль боя? Это что же теперь, мне из игровиков переходить в нокаутеры?
Но на мои вопросы Егор Дмитриевич, как всегда не ответил, а разозлился еще больше.
— Делай, что говорят! — закричал он тогда. — Никуда не денется твой стиль, что ты с ним носишься, как с триппером? Если ты будешь игровиком с мощным ударом это что, плохо, что ли?
Я вынужден был признать, что нет, это хорошо. И с тех пор большую часть тренировок мы уделяли именно развитию у меня сильного удара, еще мощнее, чем прежде.
Когда я почти закончил, проснулась Светка. Выглянула из комнаты, сонно протерла глаза.
— Ты, как всегда, сходишь с ума, — заметила она, увидев, как я машу кулаками перед свечой.
Я решил не поддаваться на подначки и крикнул:
— Иди умываться, а то в школу опоздаешь.
При упоминании школы Светка скривила жуткую гримасу.
Когда она умылась, я приготовил завтрак, а когда она готовилась к школе, я принял душ и переоделся. Мы позавтракали и вышли из дома одновременно. Я проводил сестренку в школу, где у нее шли дополнительные занятия, во время летних каникул.
Часть уроков она ведь пропустила, поскольку целый месяц не ходила в школу после гибели родителей и бабушки. Сейчас, в благословенную летнюю пору, на занятия Светку пришлось тащить чуть ли не волоком. Ладно, еще пару недель и она сможет вздохнуть свободно.
Оставив сестренку в школе, я отправился к Касдаманову. Забрать ее должна будет тетя Галя, да так и останется с ней сидеть до самого вечера.
Минут через сорок я добрался до домика тренера. Деревья в поселке покрылись зеленой листвой. Земля перед домиком заросла шелковой травянистой шерсткой.
Дед сидел на крылечке перед домом с закрытыми глазами. Медитировал, надо полагать. Придется ждать, пока он соизволит закончить увлекательное путешествие по глубинам своего подсознания.
Я уселся было на бревнышке, но Егор Дмитриевич не дал мне бездельничать.
— Не сиди, — сказал он, не открывая глаз. — Пробежка, как обычно и бой с тенью, три раунда. Давай, пошел.
Скрипя зубами, я поднялся. Вот ведь вредный старик, сам, главное, отдыхает, а вот мне нельзя даже минуточки понежиться на солнышке. Вышел обратно за калитку и побежал по поселению. Между прочим, во многих домах здесь еще не было водоснабжения и жители, по старинке, таскали воду ведрами или цистернами на повозках. Хорошо еще, что возили на повозках или на мотоциклетах, а не на осликах.
За полчаса я сделал три круга через поселок. Многих жителей я уже знал в лицо и здоровался с ними через изгороди. Затем бой с тенью, как и сказано, все три раунда. Егор Дмитриевич уже скрылся в доме и когда я вошел внутрь, тяжело дыша, он приказал тащить штангу и гири наружу.
— Больно уж денек сегодня хороший, — сказал он, благостно отдуваясь. — Лепота неимоверная.
Мне пришлось тащить снаряды для упражнений во двор. Первым делом снаружи я поработал со штангой. Жим лежа, без остановки двенадцать повторений, с рабочим весом, который я едва мог поднять, чтобы сделать нужное количество упражнений.
Потом гиря, вес двадцать четыре кило. Рывок каждой рукой попеременно, тоже в быстром темпе. Нагрузка на мышцы спины и ног. Между прочим, эти органы тела в гораздо большей степени, чем руки и кулаки, влияют на силу удара. Ну, еще и бедра, само собой.
Когда я закончил, то весь обливался потом, а Касдаманов продолжал безмятежно сидеть в тенечке. Жара стояла несусветная, совсем необычная для летнего времени по Москве. Во всяком случае, я всегда полагал, что такие знойные времена настанут только полвека спустя, когда наступят всемирные проблемы с глобальным потеплением. Но нет, оказывается, подобные температурные аномалии бывают и в эту эпоху.
— Закончил? — спросил тренер и поморщился. — Что-то ты еле двигаешься. Быстрее надо работать, быстрее. А ты ползешь, как улитка. Мало каши ел, что ли?
Чтобы добиться похвалы от него, надо, конечно же, свернуть гору и остановить реку, причем одновременно. Пока что вредный старик продолжал ворчать и загнал меня обратно в дом, в спортзал.
Здесь мы приступили уже к работе с грушей. Я уже привычно встал в стойку и наносил одиночные удары, будто собирался пронзить мешок насквозь. Когда я нанес около пары сотен ударов каждой рукой, под бдительным надзором тренера, настала очередь для ударов «двоечками».
Первый удар слабый, а второй сильный. Этих ударов пришлось нанести бесчисленное множество, я уже устал считать и под конец уже просто наносил их один за другим.
— Эй, ну так никуда не годится! — закричал Касдаманов. — Ты бьешь, как девчонка. Маша и то бьет сильнее! Давай, соберись, работай, работай!
К слову сказать, что-то я сегодня не видел Маши. Наверное, ушла по делам. Я уже не мог представить этот дом без внучки Егора Дмитриевича, она постоянно была здесь и помогала по хозяйству. Кроме того, она училась на педагога и я постоянно встречал ее с книжками и тетрадями. По вечерам в ее комнате часто горел свет, я видел в приоткрытую дверную щель, как она корпит над учебниками.
Не сказать, что девушка не нравилась мне, я бы с удовольствием поухаживал за ней. Но, во-первых, у меня пока что все еще было непонятно с Леной, мы еще не решили окончательно, расстанемся или нет. А во-вторых, я не знал, как посмотрит на мои шашни Касдаманов, который, похоже, души не чаял во внучке.
Поэтому пока что между нами с Машей существовала лишь сдержанная приязнь, сопровождаемая лишь молчаливыми улыбками и редкими короткими разговорами, типа: «Как дела?» и «Как прошли экзамены?».
После ударов «двойками» тренер начал раскачивать грушу, а я наносил встречные удары, чем сильнее, тем лучше. Но все удары, которые я делал сегодня, ни за что не нравились неумолимому старику.
— Кулак должен быть, как молот! — кричал он, беспощадно раскачивая скрипящую грушу. — Удар, как будто гвоздь забиваешь. А у тебя удар, как кисель.
Ближе к обеду он прекратил терзать меня и дал отдохнуть. Мы отправились на кухню и отведали вкусной Машиной стряпни. Я уминал еду за обе щеки и не переставал хвалить повариху.
— А кстати, где она, Егор Дмитриевич? — спросил я с набитым ртом. — Опять на занятия ушла?
Старик кушал потихоньку, степенно и тщательно пережевывал пищу. Помолчал немного, ответил не сразу.
— Да, на занятия ушла. С парнем.
Я перестал жевать. Удивленно поглядел на старика. В первый раз слышу, чтобы у Маши был парень. Хотя чему тут удивляться, девка она видная, в самом соку. Удивительно, наоборот, другое, как это она до сих пор обходилась без парня. Но слышать
