прибор. Да что за ерунда? Постучал пальцем по корпусу, встряхнул. Ничего не изменилось. Датчики ничего не фиксировали.
Напрягся, неуверенно шагнул внутрь. Увидел у дальней стены сложенные друг на друга ящики, покрытые густой пылью. Гнездов, следовавший за мной по пятам, вертелся по сторонам, словно что-то искал.
Мне было не до этого.
Прошел вглубь. Чем дальше я шел, тем больше понимал, что здесь что-то не так. Когда же я заподозрил неладное, отключил прибор. Обернувшись, я увидел нацеленный мне в лицо ствол пистолета…
— Прости подполковник, — холодно процедил капитан, глядя на меня с какой-то ненавистью. — Не надо тебе было во все это лезть… А отчет я заберу.
Ответить я не успел.
Гнездов нажал на спусковой крючок, раздался выстрел. А для меня окружающий мир вдруг отключился…
Глава 2. Такая реальность
В нос ударил сильный запах свежей краски.
Спустя секунду я открыл глаза, правда, картинка была настолько мутной, что я почти ничего не увидел. Глаза слезились. И все же я различил, что вокруг меня столпились люди.
— Савельев! Эй? — слух тоже включился неожиданно. Голос был мужской, незнакомый мне. — Так, а ну дай пузырек сюда!
В голове гудело, я никак не мог понять, что произошло и почему все еще жив. Эта скотина Гнездов стрелял мне в голову. Какого черта? А парни мои? Вот дерьмо!
— Да расступитесь вы уже! — тот же мужской голос прозвучал настойчивее. — Человек краски надышался, сознание потерял.
Послышался какой-то шум, невнятный ропот.
Тут же почувствовал, что под нос сунули что-то холодное.
— Нюхай!
Я и вдохнул. В нос ударил резкий, но такой знакомый запах нашатыря. Пробрало до самых костей, меня аж передернуло. Мозги сразу же прочистились. Вытаращив глаза, я совершил глубокий вдох. Тут же закашлялся.
— Вот, другое дело! Ну все, все… Савельев, заставил ты меня понервничать. Встать сможешь?
Я кое-как приподнялся, сел. Осмотрелся по сторонам.
Оказывается, я лежал на грубом дощатом полу, а вокруг меня столпилось человек десять. Справа заметил стоящие банки с коричневой краской, вымазанные кисти. Часть пола уже была окрашена. Вот откуда запах…
Все люди оказались подростками, лет семнадцати. Лица незнакомые, какие-то взволнованные. Таращились на меня, будто на макаку в зоопарке.
— Ну, лучше? — справа от меня, на коленях сидел какой-то лысый мужичок в возрасте, с седыми усами. — Савельев, я же вам говорил, дурно станет — выходите подышать на свежий воздух! Не играйте в героев. А вы?
— Василий Степанович, может его на улицу вывести? — предложил кто-то из толпы. — Пусть подышит.
— Отличная идея. Так, а ну ведите его наружу, а то бледный он…
Меня подхватили под руки, подняли на ноги.
— Да я и сам могу… — пробормотал я, не узнав собственного голоса. Тонкий, слабый. Такого у мужика сорока восьми лет быть не может…
Ничего непонятно. Куда делась Сирийская пустыня, тот заброшенный сарай… Где Гнездов? Ветров и остальные парни?
А что если… Я еще не умер? Скорее всего, парни устранили Гнездова, подобрали мое тело и доставили в госпиталь. Врачи поместили в медикаментозную кому, вот я и смотрю «мультики». М-да. Вот уж не думал, что все будет настолько реально. Черт, как же сильно тут краской воняет, аж до тошноты.
Двое ребят поддерживая меня за руки, медленно вели к виднеющейся впереди двери. Когда проходили мимо какой-то галереи, заметил белый бюст Ленина на постаменте. Случайно посмотрел влево и открыв рот, остановился как вкопанный. На стене был растянут традиционный красно-белый стяг:
“Честь и слава советскому учителю!”
Чего-о? Какому еще советскому учителю?!
А на противоположной стене, между внутренними дверями, аналогичный плакат, только с другим содержанием:
“К свету и знаниям, юные пролетарии!”
— Леха, ну чего ты встал? — справа меня поддерживал за руку какой-то здоровяк с простым лицом, словно обсыпанным веснушками. Парень слегка подтолкнул меня в спину. — Идем!
Я рассеянно заковылял ногами, ни черта не понимая. Кто тут это старье развесил? А главное — зачем?
Входная дверь распахнулась и я невольно зажмурился от ударившего в глаза солнечного света. Дунул свежий ветерок — запах краски почти сразу выветрился. В воздухе витал сладковатый цветочный запах.
Передо мной, куда ни глянь, открылась неожиданная картина. Настоящее буйство красок — все вокруг зеленело, на многочисленных клумбах пестрели разноцветные цветы. Стояли аккуратные здания, дома, заборчики и тротуары.
На деревьях щебетали птицы. Где-то недалеко играла музыка, но слов я не разобрал, хотя мелодия была знакомой.
Сразу за порогом начинались белые ступеньки с кусочками гранита или мрамора, а внизу дорога покрытая серым асфальтом. Возле клумбы стояла древняя тентованная машина, свежий вид которой заставил меня снова открыть рот. Я даже головой встряхнул, прогоняя наваждение.
— Это же «ГАЗ-52-03», — тихо прошептал я, опознав настоящий раритет.
Подобных машин я не видел лет тридцать. А эта еще и выглядит так, будто недавно с конвейера.
— Лешка… Лешка! — внезапно раздалось откуда-то справа. Ко мне подбежала девчонка, лет десяти, тут же засыпав меня вопросами. — Что с тобой случилось? Верка сказала, ты сознание потерял, да? А Василий Степанович тебе помощь оказывал, правда?
Я стоял и хлопал глазами, ничего не понимая.- Настя, отойди, — здоровяк в веснушках ловко отогнал от меня девчонку. — Он еще в себя не пришел, а ты с вопросами накинулась. Как думаешь, человек сознание потерял… Хорошо ему будет?
— О, ну да… Ладно, дома поговорим, — потоптавшись на месте, девчонка быстро скрылась из виду.
Самочувствие быстро приходило в норму.
Я растерянно поднял голову, осмотрелся по сторонам. По огражденной территории бродили ученики разного возраста и совместными усилиями наводили порядок. Кто-то обрезал кусты, кто-то копался в клумбах с цветами. Другие носили ведра, махали метлами, гоняя пыль по сторонам. Это что, школьный субботник?
Одежда у всех тоже странная, какая-то однотипная. Типично советская. В темно-синих, коричневых и оливковых цветах. У парней синие брюки, у некоторых шорты чуть выше колена, светлые рубашки с короткими рукавами. Даже батники были. У некоторых, что помладше, на шее красовались красные галстуки. Это что, пионеры?
Справа заметил столб. На нем увидел развевающийся на коротком флагштоке красный советский флаг. Традиционный серп и молот, который был знаком каждому.
Невольно сглотнул. Сам собой опустился на ступеньку, нагретую солнцем. Какие только мысли не лезли мне в голову.
Обратил внимание на свои ноги. Что за ерунда? Мои были поросшими волосами, толстыми. Местами покрытые шрамами от ожогов. А тут что? Худые, кожа молодая и гладкая, волос мало и они светлые. Шорты, тоже выше колен. Сверху рубашка с коротким рукавом. А обувь? Какие-то несуразные бело-синие кеды. Откуда у меня все это?
Накатил приступ страха от непонимания происходящего. Этот советский флаг, древний «ГАЗ-52», красные плакаты с советскими лозунгами… И еще
