гормоны у меня играют. По-дружески, без наезда. Хорошо он ко мне относится.
Посмотреть в Копенгагене было на что. Дворцы, музеи и все такое. Так как музей эротики ещё не открыт, то всем больше других понравился музей восковых фигур. Экспонаты там как живые! А вечером нас поведут в театр, не королевский, но тоже приличный — «Новый театр». Это так он называется, а на самом деле открыт в 1908 году. Дают «Веселую вдову». Но это вечером, а в обед мы приехали в гостиницу, и пока паспорт у меня с собой забегаю к Эльзе и получаю свой выигрыш. Откладываю Костины две пятьсот, и ставлю двадцать тысяч на матч СССР-Венгрия, причем на счет 6-0. Эльза запинается, холодно осматривает меня, но ставку принимает. Ей то что, деньги не её, даже если и отдавать. Ну, ставит один советский человек на советскую сборную, и что? По виду не шибко умный ещё парень. Коэффициент сумасшедший! Двадцать пять к одному! Вообще у них есть только ограниченное количество счетов с индивидуальными коэффициентами, а если счета в этом списке нет, то принимается 25 к 1! Хоть 6-0, хоть 15-0. И максимальный выигрыш пятьсот тысяч крон у них всего. Поэтому, смысл ставить все деньги?
Едем в театр, а я тихонько передаю Косте две пятьсот, он, не глядя, прячет их в карман. У меня на руках остаётся около трех тысяч крон, это по курсу баксов четыреста. А полмиллиона крон это… бля… тыщ семьдесят пять-восемьдесят баксов будет. Как квартира, ну не в Москве, но в ближнем Подмосковье в моё время. И стоит мне эти месторождения продавать? Я и так поднимаю серьёзные деньги на ставках! Может остаться тут в Дании да жить в своё удовольствие. Хотя, бабуля не поймёт, да и остальные тоже.
Сидим, смотрит оперетту, она аж в трех, падла, актах! Места у нас не из лучших, мне плохо видно сцену из-за колонн. Зал большой, порядка тысячи мест, но свободных я не замечаю. От нечего делать оглядываю окрестности и соседских старушек, ведь молодые и одинокие девки рядом не наблюдаются. Вдруг случайно замечаю довольную морду Яна Севелина, который также меня заметил.
— Можно в туалет? — прошусь я у Антона Петровича.
— Потерпеть не можешь? Скоро закончится, — морщится тот, но поймав мою недовольную гримасу, пропускает к выходу. Краем глаза замечаю, как англичанин лезет из своего козырного места в центре на выход. Ну, хоть сообразил подельник!
Туалет тут такой же, как и сам театр, с весьма вычурным и непривычным интерьером в классическом стиле с элементами аристократической роскоши. Пока Ян пробирался ко мне, я успел сделать свои дела и заглянуть во все кабинки — а нет ли лишних ушей? Ян тоже первым делом заскочил в кабинку. Стоит, моет руки.
— Ты тоже сходи, — предложил он. — Ещё час оперетта идти будет.
— Да я уже, — рассеянно отвечаю я.
— У вас там, в СССР, не учат руки мыть после туалета? — шутит англичанин.
Нарывается на шутку:
— Нет! У нас учат не ссать на руки.
Ян аж в лице изменился! Хреново у них там с юмором. Попытался найти лишние уши и он.
— Нет никого, — торможу его.
— Готовы открыть тебе счёт в банке или оплатить ячейку, как ты хотел, — сразу перешёл к делу профсоюзный лидер шахтеров Великобритании.
Напряжение спадает. Немного переживал — а не кинут ли? Молодцы, чё!
— Сумма, конечно, будет меньше, — следующая его фраза указывала на то, что не такие уж они и молодцы! — У меня с собой двадцать тысяч долларов, результатов окончательных по Североирландскому месторождению нет, и для окончательной разведки ещё год нужен.
— Сто тысяч за Испанию и сто тысяч за Ирландию. Причем за Ирландию — это только аванс, а после начала добычи ещё миллион, — прерываю я.
— Испания оказалась не такой выгодной, как казалось поначалу, а Северная Ирландия вообще пока под вопросом, хотя признаки наличия золота серьёзные. Вернёмся к этому вопросу через год. А ещё есть информация? — спорит со мной Ян.
— Хорошо, по Ирландскому золоту готов ещё год подождать, но сто тысяч долларов за Испанию я имею право получить, хоть вы там в убыток работайте. Договор есть договор, — соглашаюсь с некоторой резонностью его доводов я.
— Договорились. Пятьдесят тысяч долларов у меня с собой есть, остальное потом, если сотрудничать продолжим. Так, есть ещё что? — буравит меня взглядом собеседник.
М-да, ситуация. Явно решили кинуть, и никакого «потом» не будет. Я их даже понимаю. Ну, попали случайно данные по месторождениям к парню, но не мешок же их он припас. Можно и рискнуть небольшой суммой тысяч в двадцать… ну полста! Так, примерно, я представлял разговор Яна с отцом. Тут нужно осторожно намекнуть им о моей осведомленности насчет других месторождений. Для этого думал слить мелкое месторождение в Болгарии или Турции. В Болгарии мою информированность можно хоть как-то объяснить — мол, соц страна, помощь в геологоразведке, а вот с Турцией засада — страна НАТО. Яну с отцом наоборот легче проверить информацию по Турции, чем по Болгарии. Теперь не знаю, как быть. Однако сейчас у меня есть два варианта. Первый — согласиться и, после того как я открою ячейку и положу туда хотя бы полтинник, ничего им больше не сообщать, ну или соврать (все равно, скорее всего, кинут на оставшийся полтинник). И второй — поверить им ещё раз. Оба варианта предполагают согласие на дальнейшее сотрудничество прямо сейчас.
— Хорошо, пятьдесят и столько же через год. И я даю вам координаты ещё одного месторождения, — предлагаю я.
— По рукам! — глаза Яна загораются азартом.
Мы прикидываем способы, как нам встретиться в банке. И в каком? Я рассказываю про свои трудности с выходом из отеля, и Ян обещает подобрать банк в шаговой доступности от меня.
— Ты хороший боксер, мне сказали. Есть возможность часть твоих денег тебе передать легально. У меня связи с организаторами чемпионата, и я могу сделать индивидуальный приз, например, за самый красивый бой или что-то в этом роде. Большую сумму легализовать не выйдет, да ещё десять процентов организаторам сверху придётся накинуть, — неожиданно предлагает Ян. — Я видел твой бой вчера. Отлично выбил этого датчанина, даже подслушал разговор — мол, самый красивый бой на чемпионате
