Отсутствие 3-го отделения и трибунала, до организации их мною лично, значительно ослабляет боеспособность и без того малобоеспособных частей гарнизона. Кроме того, нет танков и противотанковых орудий. Выводы: 1) главные силы противника от р. Березина далеко. Прорвавшиеся его незначительные отряды танков могут быть уничтожены введением в бой нескольких батальонов наших танков; 2) необходимы решительные меры по ликвидации шпионско-диверсионной работы фашистов; 3) следует прекратить необоснованную эвакуацию тылов, частей и местного населения; 4) для боеспособности вверенного мне гарнизона прошу: –
дать хотя бы один батальон танков; –
дать органически сколоченный стрелковый полк; –
дать средства противотанковой обороны (орудия, мины, инженерно-фортификационные средства); –
раскассировать «сборный сброд», пропустив его через густой фильтр; –
обеспечить части гарнизона средствами связи, боеприпасами и продовольствием (о чем сделана заявка).
Вне учета этого вопрос обороны Борисов и рубежа р. Березина разрешен быть серьезно не может.
Начальник Борисовского ганизона
Корпусной коммисар Сусайков'
Увидев что я закончил читать, тут же спросил:
— Что скажете полковник?
— Разрешите несколько вопросов товарищ генерал-лейтенант?
— Задавай…
— Полковник Лизюков…
— Начштаба у корпусного комиссара…
— Полковник Гришин?
— Смог из отступающих сколотить три сводных стрелковых полка и прибрал к рукам отходивший гаубичный полк Северо-Западного фронта. Так что считай дивизия…
— Представляю какая засоренность личного состава.
— Погоди… А откуда ты про Гришина знаешь?
— Успел лично познакомиться. И с ним, и с полковником Лизюковым.
— И как они тебе?
— Честно?
— Сложилось впечатление, что они больше между собой причиндалами меряются, а не службу тянут…
— К сожалению и у меня такое мнение…
Тут нас прервал вошедший, сильно взволнованный командир, с петлицами подполковника. Он хоть и старался оворить тихо, но я сумел разобрать как он сказал Филатову: «Есть связь с КП фронта!»
Филатов взял трубку полевого телефона. У аппарата на КП фронта, как я понял был оперативный дежурный.
— Где вы запропали? — отчетливо и нетерпеливо донеслось из трубки. — На имя генерала Филатова имеется срочное приказание, записывайте! — Его карандаш быстро побежал по бумаге, а за спиной у меня остался стоять тот самый подполковник. Мне достаточно было чуть-чуть скосить глаза и я смог просто прочитать совсекретный документ: '13-й армии объединить усилия войск, — записывал генерал, — действующих на минском направлении (2, 44, 21-го стрелковых и 20-го механизированного корпусов) и нанести удар в направлении Раков с целью уничтожить раковскую группировку врага".
Для меня было дико, как по открытому каналу связи, даже без использования кодовых таблиц, командарм лично записывает карандашом совсекретнй приказ! Бл#ть!!! С этим надо что-то делать! Прибудим назад, сразу напрягу нашего Маркони!
Филатов отвел немного от уха телефонную трубку и довольно запальчиво заявил, что реальная оперативная ситуация абсолютно исключает возможность выполнения такой задачи. Дежуривший по штабу генерал резко оборвал его, сказав, что это указание подписано генерал-лейтенантом Маландиным лично и обсуждению не подлежит.
— Пригласите к телефону Германа Капитоновича, — нисколько не обескураженный резкостью оперативного дежурного, отозвался Филатов. Однако оказалось, что Маландин находится на заседании Военного совета фронта и освободится лишь через час-полтора.
Тоном, тоже не терпящим возражения, Александр Васильевич потребовал, чтобы оперативный записал и доложил Маландину, как только он освободится, просьбу немедленно связаться со штабом 13-й армии.
Ожидая звонок из штаба фронта, мы продолжили наш разовор.
— Да… Так вот, у меня сложилось такое же мнение. Поэтому полковник, вам придется принять на себя командование всеми частями и подразделениями в районе Борисова.
— Товарищ генерал, на свое место я вам предлагаю командира первого танкового батальона капитана Якубовского.
— Не понял, как это понимать?
— Я командовал бригадой временно, пока мы не выйдем к своим. У меня есть более важное задание, доставить секретную технику на полигон бронетанкового управления в Кубинку.
— А что за техника?
— На словах это не то…
— Уговорил, приеду под Борисов через день-два, покажешь! А сейчас подожди, тебе выписку из приказа вручат о подтверждении твоих полномочий.
Выйдя наружу, недалео от мельницы нашел Нечаева.
— Ну как?
— Перед тобой полковник Волков и командир борисовского оборонительного участка…
— Ну что-то такое я и предпологал… А за меня разговор был?
— Пока нет, но еще как говорится — не вечер…
Долгими нам показались последующие полтора часа. Наконец из штаба вышел подполковник и пригласил к командующему. Ситуация повторилась почти точь в точь. Не успел Филатов протянуть мне приказ, как прозвучал зумер одного из полевых телефонов.
Из трубки послышался как я понял ситуацию, голос генерала Маландина. Сразу же выяснилось, что фронтовое командование полностью обновлено, как и в моем времени: Павлова сменил генерал-лейтенант Еременко, срочно прибывший с Дальнего Востока, а Климовских — он, Герман Капитонович. Далее новый начальник штаба фронта, заслушав лаконичный, но исчерпывающий доклад командарма, пояснил:
— Я вынужден был подписать бумагу, текст которой вам передан, по настоянию товарища Ворошилова. Она была составлена еще до нашего с генералом Еременко прибытия. В настоящий момент Климент Ефремович более не настаивает на выполнении этого, данного ранее распоряжения. Затем генерал Маландин разъяснил, что, по имеющимся надежным донесениям, войска Гудериана приближаются к городам Борисов и Березино.
— Не исключено, — продолжал новый начальник штаба фронта, — что, если мы не примем чрезвычайных мер, эти важные в оперативном отношении пункты будут захвачены врагом с ходу и он легко преодолеет Березину. Кое-что нами уже сделано. Я с новым командующим посоветовался, и ставлю вас в известность, что завтра в 4.00, — сказал он, — 1-я Московская мотострелковая дивизия полковника Крейзера получит приказ к 12.00 выдвинуться из-под Орши к Борисову. Есть там и другие небольшие силы. Выходят туда и разрозненные части из окружения. Действия всей этой группировки приказываю координировать вам лично!
— Ранее, — добавил командующий фронтом, — дивизия Крейзера была подчинена 20-й армии, но теперь она оторвалась от нее на 50 километров, и потому я переподчиняю ее вам. Район города Березино надлежит прикрыть находящимся там 4-м воздушно-десантным корпусом, а также остатками 100-й и 161-й дивизий 2-го стрелкового корпуса, да и «окруженцы» наверняка накапливаются у переправ через Березину. Намечайте по карте, где расположите КП армии и корпусов.
Тут же было утверждено наше предложение расположить полевое управление армии на старом месте. Петр Михайлович Филатов доложил командующему, что Березино находится в полосе действий 4-й армии. На это Еременко ответил, что 4-я армия небоеспособна и ее управление будет выведено в резерв…
Тут мне пришла в голову одна мысль. Взяв в руки карандаш, я написал на листе блокнота: «Кому будет подчиняться 'Пролетарка»?
Бросив на меня пронзительный взгляд, Филатов указательным пальцем свободной руки потер свой висок. Через несколько секунд он указал карандашем на меня. Я тут же выхватил из его пальцев «Тактику» и слегка надрывая бумагу написал: «Нужны пока только разведподразделения — разведбат, полковые разведчики и артразведка!».
— Товарищ «Первый», есть предложение, сегодня не поднимать всю дивизию, а скрытно выдвинуть все ее разведподразделения. На месте их встретят.
—…
— Понял. Все будет готово.
Положив трубку, генерал Филатов очень как-то оценивающе посмотрел на меня.
— Потянишь ли? Еще суток не прошло, как ты капитан стал полковником… Я Крейзера знаю лично. Очень толковый командир. Сам понимаешь командиром на «придворную» дивизию абы кого не назначат.
— Какие твои действия будут первыми Волков?
— Сделаю следующее: в полосе ответственности от Веселово на севере от Борисова до Заберье, которое находися в месте слияния рек Бобр и Березина на юг от Борисова, на западный берег будет мной переброшены так называемые «заградительные» группы. Их единственная цель как можно дольше задержать выдвижение частей противника к указанному мне рубежу. У каждой группы в обязательном порядке по две радиостанции. Таким образом я буду точно знать, по какой дороге и какими силами продвигается противник. За то время, которое выиграют эти группы, по самой реке будут оборудованы
