— Поэтому, дорогой друг, мы не будем продвигать вашу версию наверх, ибо за ней нет ничего, кроме вполне крепких логических рассуждений. Мы же не хотим выглядеть паникерами в глазах фюрера? А я вас уверяю, что именно так и будет, если я доложу ему вашу точку зрения на ситуацию. Даже если допустить, что СССР столь стремительно меняется, то, как мы с вами это сможем подтвердить? Абвер дает совсем иные сведения. Да, СССР развивается. Да, производит оружие. Но… все такой же сумасшедший народ с бредовыми идеями. А вы знаете, как фюрер реагирует на офицеров, которых можно уличить в трусости и измене. Или опыт бедняги Редера вас ничему не научил? Вы тоже хотите уйти в отставку и попасть в разработку гестапо? И даже уважение к вам со стороны фюрера не факт, что поможет.
— То есть вы предлагаете нам врать?
— Я предлагаю максимально самоустраниться. Пусть выкручивается Канарис и партийные дельцы вроде Геринга, готовые ввязаться в любые авантюры. А мы будем просто выполнять приказы как честные солдаты Германии.
— Но это значит, что вы согласитесь с оценкой Абвера, — развел руками слегка раздраженный Гудериан.
— Поверьте мне — я смогу написать ответ таким образом, чтобы не сказать ничего, ни за, ни против, — улыбнулся Гальдер. — Я согласен с вами в том, что с СССР что-то происходит и нам требуется в высшей степени аккуратно относиться к этой стране. Но доказать ни я, ни вы ничего не сможем. А если бы доказательства и были, то в текущей обстановке их бы сочли за подлог, а нас за предателей. Вы ведь не хуже меня знаете, что подобные решения принимаются далеко не на основании здравого смысла. Эмоции, навязчивые идеи, личные отношения… — пожал плечами Гальдер. — Увы, это обычная политическая практика.
— Это не политика, а дорога в пропасть.
— Это долгая дорога в пропасть. Вы же можете пройти ее быстрее. Намного быстрее, если будете всем рассказывать о гениальных русских, которые внезапно научились воевать. Фюрер этого не любит, как и многие партийные лидеры, считающие их неполноценными людьми. Да и вообще всех, кто не член партии. Любое мнение, поднимающее русских в успехе до уровня арийцев вредно и опасно. Даже если оно трижды подтверждено и обеспечено неоспоримыми доказательствами.
— Вы разве не видите, что Германию и СССР стравливают лбами с целью взаимно уничтожить? Это война станет для нас всех катастрофой.
— Дорогой друг, на многое ли мы сможем повлиять? Да, Германия, по всей видимости, стремительно идет в пропасть. Да, скорее всего, мы не сможем выиграть эту войну, потому что потихоньку начинает складываться старая коалиция времен еще той, прошлой войны. Но у нас есть выбор? Фюрер думает о величии его и Германии. А для этого нужны громкие победы. Не нам с вами становиться у него на пути.
— Фюрер думает только о своем величии…
— А вот этого я не слышал, и вы не говорили, — с серьезным лицом сказал Гальдер. — Я дорожу вами как очень толковым генералом и не хочу, чтобы неудачно брошенные слова лишили Германию такого человека, как вы. И дело не в фюрере и не во мне с вами. Дело в солдатах, которых погибнет намного больше, если их поведет в бой некомпетентный болван. Поэтому я очень прошу вас — будьте осторожны в словах. Сейчас не время для подобных настроений.
— Значит, дело в том, что не время?
— Я сказал только то, что сказал, — настороженно ответил Гальдер. — Нам всем нужно думать о том, чтобы в предстоящих сражениях, которых нам избежать не получится, Германия пострадала меньше всего.
13 июля 1939 года. Лондон.
Кабинет министра иностранных дел Великобритании.
— Сэр, — Чемберлен с определенным раздражением посмотрел на лорда Идена, — вам не кажется, что успехи Советского Союза сыграют для вас с нами слишком дурную службу?
— Не думаю, — спокойно возразил министр иностранных дел Великобритании. — Дело в том, что США продолжают выбирать ту леди, с которой они будет дальше танцевать, а эти особы из кожи вон лезут, пытаясь доказать, что они лучше всего подойдут для предназначенной им роли.
— То есть?
— Перед нами, как и перед США, стояла задача недопущения реального усиления какого-либо европейского государства. На роль главного хулигана мы совместно в свое время выбрали Германию и стали ее аккуратно к этому готовить, с целью потом вмешаться и добить ослабевшего победителя.
— Я вас не понимаю. Вы говорите прописные истины сакральным тоном. Вы выяснили, в чем тут проблема?
— В США. Они решили вести свою игру, не уведомив нас. И я считаю, что за океаном передумали делать ставку на бошей, так как они себя плохо показали в Испании. А вот Советский Союз — напротив, проявил себя весьма и весьма неожиданно. Громкие военные успехи в Испании, Чехословакии, Монголии говорят о многом.
— Все равно не понимаю, — пожал плечами Чемберлен. — Мы и так с вами об этом уже знаем.
— Дело в том, что после неудачи в Чехословакии Гитлер решил изменить тактику, — лукаво улыбнулся лорд Иден. — И теперь финансовая активность Германии стала значительно увеличиваться в отношении США. В Берлине хотят изменить решение, принятое нашими коллегами, предлагая им более интересные условия.
— Вы считаете, что в Берлине все знают?
— Я убежден в этом. Хотя, конечно, внешне все весьма благочинно. Гитлер, правда, последнее время сильно раздражен и его окружению не сладко.
— Интересно, если Гитлер все знает или хотя бы догадывается, то почему он продолжает идти в эту петлю? — удивленно поднял брови Чемберлен.
— Вы думаете, у него есть выбор? — усмехнулся лорд Иден. — Его обещания заключались в том, чтобы дать жизненное пространство для германского народа и покарать всех тех, кто в восемнадцатом унизил немцев. Если он откажется и свернет с этого пути, то станет политическим трупом. Особенно в свете того, что правое крыло НСДАП теряет свои баллы за счет увеличивающегося социалистического влияния. Да и Вермахт с Кригсмарине занимают очень странную позицию. Канарис в откровенной панике. Он считает, что Гальдер и ряд других руководителей вооруженных сил Рейха в курсе того, чем он занимается, но молчат и улыбаются. То есть чего-то выжидают. Кроме того, японские планы Берлина пошли совершенным прахом, и это сейчас понимают очень многие по обе стороны Евразии. После урока, полученного в Монголии, японцы не сунутся в Советский Союз, пока тот еще будет в состоянии хоть как-то обороняться. И Берлин это ясно осознал. Хотя обе стороны делают вид, что договоренности в силе. Ситуация усугубляется еще и совершенно неожиданным шагом Москвы по роспуску Коминтерна и созданием вместо него Социнтерна с очень интересными формулировками. Мы все думали, что шутка, однако…
