– Смешно, – сказал Берестин. – Примитивно рассуждаешь. «Враг», как ты выразился, имел неограниченное время и неограниченные возможности, чтобы творить все, что в голову взбредет. Хоть от Рождества Христова. На равных с вами и агграми. Располагая, как я догадываюсь, силами, не уступающими вашим, а по степени беспринципности значительно превосходя. И вот именно в тридцать восьмом году псевдореальности ему взбрело в голову учинить вторжение! В разных точках Земли и по похожей схеме. Плюс внутри Сашкиного бреда. И настолько глупо все организовали, что простенький пулемет в руках поручика царской службы разнес в лохмотья невообразимое существо или летающую биоморфную тарелку. Не понимаю…
В голосе его прозвучали нотки, наводящие на размышление.
– Ребята, бросьте, – примиряюще поднял руки Левашов. – Выберемся – успеем потрепаться. Сейчас обстоит так. Время в Москве остановилось, секунда в секунду, как только я открыл окно для выхода. Пока Антон делал свое дело, Ненадо стрелял – шло, как положено. А тут бах, и точка! Ты, Леша, вышел уже в никуда… А я вовремя этого не заметил.
– Порожняк гонишь, – вспомнил Берестин жаргон своего детства. – Мы – в никуда, а Антон в тоннеле тепленький сидел, папироску курил, по-французски говорил…
– Потому что в тоннеле и портсигар в кармане. Локальная зона.
– Дальше…
– Могу предположить, что расстрелянная «медуза» несла в себе экипаж из пресловутых дуггуров, имеющих механизм если не самоликвидации, то самоконсервации. При ее взрыве от не предусмотренного бортовой защитой оружия (КПВ, стреляющего в упор, они и вправду могли не учесть) вся локальная зона вторжения отскочила на сколько-то секунд назад. Ихняя – хрен бы с ней. Но и наша тоже. Я не летчик-истребитель, не знаю, каким чудом сумел режим удержать. Вы меня до конца дней, что нам отпущены, должны кормить, поить, обувать и одевать…
– А если проще?
– Куда проще. Застряли бы вы там, и все. В самом лучшем случае сумели как-нибудь соединиться с тамошним Шульгиным и продолжить свое никчемное существование в безвыходной, тупиковой ветке. Скорее всего как тритоны в аквариуме или Антон в своей тюряге. В худшем – те ребята свою блокировку рано или поздно сняли бы, и вы – в их полном распоряжении. Языки, подопытные существа, генетический материал – это я не знаю. По своей специальности одно могу сказать – я пеленга на их мир не успел взять, а они на тот, где вы только что были, – имеют. И не могу утверждать, но сильно опасаюсь, что и включение «окна» могли зафиксировать. Что медуза? Десантная шлюпка в нашем понимании, или вертолет. А те, кто ее направлял, сидят на крейсере или авианосце, крестик на карте поставили, позицию неприятеля обозначили и готовят адекватный ответ. Нормально?
– Куда нормальнее, – согласился Антон. – Только какого черта вы вообще сюда поперлись? Обо всем было договорено, у меня своя задача, я ее хорошо спланировал. Делать вам нечего? Мне не верили?
– Подстраховать хотели, – вздохнул Левашов.
– Спасибо за доброе намерение. И что в итоге? Я бы, надеюсь, выскочил. Обходными путями, но как-нибудь. Тут на тебе! Очередной пробой из ранее скрытой реальности. Полная демаскировка, никчемная демонстрация агрессивности и технических возможностей. Ну, другой раз они прилетят на бронированной машине прямо к вам, сюда. Зенитно-ракетные комплексы вокруг дачи развернете? Неладно сделали, парни, совсем неладно.
Берестину и Левашову совершенно нечего было возразить. Сказать попросту, действительно заигрались. И втравила их в эту дурацкую ситуацию не кто иная, как Ирина. Что уж она себе вообразила, взревновав Андрея к его склонности принимать самостоятельные решения, ощутив невнятную угрозу своему семейному благополучию или получив неведомо откуда команду продолжить имманентную конфронтацию с форзейлем? Ответить на этот вопрос сейчас было некому.
– Пусть так, – сказал Берестин. Он перешел на другой уровень восприятия действительности. Как подобает настоящему полководцу. Да, фронт прорван, вражеские танковые клинья наматывают на гусеницы десятки километров оперативного простора. Товарищи Сталин и Жуков в подобном случае начинали искать крайних и ставить к стенке исполнителей своих же предыдущих приказов. Он сам в должности комфронта делал прямо противоположное. Спасал все, что можно спасти, изобретал тактические приемы, несовместимые с марксистско-ленинской военной наукой и неожиданные для командиров группы Центр, учеников обоих Мольтке, старшего и младшего, Шлиффена и Гинденбурга с Людендорфом. Прочее оставляя на потом.
– В данный момент кто-нибудь в состоянии доложить реальную обстановку? Фактическое положение сторон, соотношение сил и средств, направление предполагаемого главного удара? Сопли жевать будем в свободное время. После победы или в плену. Ты, Антон?
– Мне в любом случае нужно к Андрею и Шульгину на «Призрак». Пожалуй, не все потеряно. Если успею и Александр решится – того, что сейчас было, не случится…
– В той Москве – не случится, – согласился Левашов. – Иди, а мы через окошко понаблюдаем. Если картинка сменится, значит, у тебя получилось.
– А вы?
– Понятия не имею. Для нас вот этих, то, что случилось, несомненно, случилось. Безвариантно. Если для дуггуров – тоже и они взяли надежный пеленг, имеют возможность внедряться в параллели помимо тридцать восьмой, нас ждут неприятности. Но и мы не погулять вышли. Попробуем вообразить это компьютерной игрой.
– Двумя играми, – уточнил Берестин. – У тебя своя, у нас своя. Что дает нам лишний шанс.
– Какой шанс?
– Элементарный. Мне представляется, что Олег сумеет… Чуток отыграть назад в том, остановившемся времени. Ты уходишь в свой «ноль», а мы в своем вместо стрельбы ловим эту «медузу» «окном» и запираем… Ну, где-то запираем. Как в «Туманности Андромеды». Там – в баке с азотом. Мы можем – во временньм просвете между «ноль плюс» и «ноль минус»… После чего устроим клетку в Новой Зеландии пятьдесят шестого и допросим… Допросим с применением самых антигуманных средств, которые только придут нам на досуге в голову…
– Нет, парни, ваши фантазии с каждым днем приобретают… Превосходят мои самые смелые планы и расчеты… – Антон старался держаться не на исходном уровне восемьдесят четвертого года, просто на уровне взаимного соответствия.
– Нет, братец, не наши. Если хорошо помнишь, фантазий ни у кого из нас не имелось. Воронцов загорал на пляже и мечтал только о том, как из Северного пароходства перевестись на Черноморское. Ко мне в компанию, – сказал свое слово Левашов. – Ты к нему привязался со своими идеями. Он не сумел послать тебя по всем по трем. Потом – сам знаешь. И всегда тебе что-то от нас было нужно, нам от тебя – ничего. Спорить будешь?
