- Кто ты, экселенц? В твоих глазах мудрость веков, а тело твоё - тело юноши. От твоего взгляда становится страшно не только людям, но и тиграм, а слова твои - успокоят и убедят даже взбесившегося слона. Я и завидую тебе, и жалею тебя...
- Ты не первый задаёшь мне этот вопрос, Светлейший. Рассказывать слишком долго, просто поверь, что я тот, кто знает будущее и пытается изменить его для счастья людей. И ещё поверь, мудрый юноша, что ноша эта тяжела и неблагодарна. Я всего лишь человек. Со своими слабостями и недостатками... которые никто и никогда не должен видеть.
- Как бы я хотел походить на тебя - вздохнул шах - Но у меня свой путь и я должен пройти его с честью. А вот породниться с тобой, было большой радостью для нашего рода. Ведь у тебя есть сыновья, экселенц? Моей сестре, которая живёт в Дели, шестнадцать лет. Она была бы хорошей женой для твоего сына, а я стал бы хорошим сыном тебе.
- Уговорил - засмеялся Корнелий - Кстати, моему сыну, которого я оставил княжить в Ургенче, семнадцать. И он - внук Багдадского халифа. Стоит подумать? Но, - тон Князя стал серьёзным - сначала нужно победить и раз и навсегда закрыть дорогу монголам в Азию. Тогда и поговорим о свадьбе.
На следующий день шах и Князь расстались друзьями и отправились к своим войскам. Под Бухарой, как уже донесла разведка, их ждал последний и решительный бой.
* * *
В последние дни месяца Тайлет дневная жара уже не такая выматывающая. Но степь есть степь - укрыться можно только под пологом шатра. А шатров таких вокруг древней Бухары было превеликое множество. Здесь собрались для последней битвы непримиримые враги. Тридцатитысячная армия русичей и двадцатипятитысячная армия хорезмийцев противостояли сорокатысячной группировкой монголов. Небольшое численное преимущество союзников монголы компенсировали высочайшим профессионализмом своих нукеров - за плечами у каждого был не один десяток сражений.
Свою ставку дженонг Джучи расположил в долине между руслами практически пересохших в это время года рукавов реки Заравшан. Опытный военачальник понимал, что окружен - с юга хорезмийцы, с севера русичи - но отступать не собирался. Армия русичей, тем временем, заняла небольшие высоты в полутора газарах от позиций монголов и начала строить какие-то земляные сооружения. На подходе была и армия шаха - монголы наблюдали передовые отряды его конницы, рыскающие по степи. Сначала Джучи рассчитывал укрепиться в Бухаре, но город так и не отстроился после разрушения его монголами три года назад. Но больше оттягивать с началом сражения было невозможно, высушенная летним солнцем степь не могла долго кормить и поить такие огромные массы людей и коней.
На военном совете, созванном сразу после прихода войск Джелаль ад-Дина, союзники обсуждали возможные варианты боевых действий. Ситуация осложнялась тем, что никто не мог знать, куда монголы нанесут основной удар. Логично было предположить, что первому удару подвергнутся хорезмийцы ввиду их малой численности, но южный берег Заравшана представлял собой достаточно крутой склон, вскарабкаться по которому верхом просто невозможно. Да и гордец Джучи, скорее всего, будет искать славы, а не лёгкой победы, и ударит на русичей. Этот вариант развития событий и приняли, как наиболее вероятный.
Уже третий день войска находились в состоянии боевой готовности. В качестве боевого построения русичами был избран классический "македонский" строй, с пехотой и артиллерией в центре и кавалерией по флангам. В задачу кавалерии входила не только защита флангов, но и обходной манёвр с заходом в тыл противника. В свою очередь, хорезмийцам было поручено атаковать монголов с юга, оттягивая на себя максимум их сил. Правда, для этого нужно было постараться без потерь спуститься с крутого берега на равнину и прорваться через заслон, но шах был молод и отчаян!
И вот одним прекрасным утром тишину нарушил мощный топот тысяч копыт - это монголы покинули свой лагерь, и пошли в отчаянную атаку. Корнелий со своего наблюдательного пункта с трудом пытался определить в клубах пыли количество наступающих. На первый взгляд их было не менее двадцати-двадцатипяти тысяч, и шли они, пытаясь развернуться в лаву. Но расстояние до позиций русичей было маловато для такого манёвра, и опасаться окружения не стоило. Монголы на сей раз отказались от тактики наскок-отход и явно пытались с налёта пробить фронт русичей. Когда до наступающих оставались не более тысячи локтей, в дело вступили пушки. Никто из монголов не знал, а, тем более, не видел до сих пор действия этого грозного оружия, хотя кое-какие слухи о наличии у марзан бамбай дрессированных огнедышащих драконов уже просачивались в войска кочевников. Но разогнавшуюся массу конников так просто не остановишь! Несмотря на огромные потери от картечи, отдельные группы нападающих прорывались практически вплотную к строю русичей, где их встречали плотный ряд длинных пик и густые рои арбалетных болтов. Мало-помалу атака всё-таки приостановилась, а потом и вовсе захлебнулась. Хоть как не напирали задние ряды атакующих, передним некуда было деется из-за сплошного вала лошадиных и человеческих трупов. А пушки монотонно продолжали свою убийственную песню. И уже даже сквозь грохот орудий стал слышен звериный вой отчаявшихся монголов, попавших в смертельную западню! Оставшиеся не у дел тумены из атакующей группировки, стали разворачиваться и пытаться обойти позиции проклятых марзан бамбай с флангов. Но и там, на флангах, они наткнулись на здоровенных конников на могучих конях, которых и достать-то саблей было практически невозможно. Эти великаны, выставив впереди себя острые пики, начали теснить монголов, заходя всё больше и больше в тыл и завершая их полное окружение.
Бардам дарга понуро наблюдал с холма за поражением своих некогда непобедимых нукеров. Он даже не обращал внимания на то, что творилось за его спиной. А там, в схватке не на жизнь, а на смерть схлестнулись непокорённые персы и тюрки под предводительством своего шаха с пятнадцатитысячным корпусом личной гвардии дженонга. Всё было кончено. Джучи подозвал доверенного джуру Мэнго, что-то сказал ему на ухо и прошел в юрту мимо растерянных мурз. Через мгновение джура прошмыгнул в юрту, а ещё через некоторое время, вышедший Мэнго, молча показал мурзам шелковый шнурок. Мурзы поняли - повелитель умер, не показав крови, как подобает высокородному монголу! А пока они горестно качали головами, над юртой дженонга взвился высоко в небо чёрный бунчук и несколько раз громогласно проревела зурна, призывая монголов прекратить бой.
Кровавый бой закончился. Уцелевшие и легкораненые монголы отошли в степь и, не пытаясь скрыться, выстроились по своим туменам. Корнелий в сопровождении Первого легата Кирилла, воеводы Тура и бывшего нойона Бэркэ медленно проезжал мимо понурившихся монголов. Под его взглядом монголы сползали с коней и падали на колени. Вдруг из-за спин, свистнув, в направлении Князя вылетела стрела. Но никто и ахнуть не успел, как молнией сверкнул меч Перуна, и разрубленная пополам стрела упала к ногам княжеского коня. Увидев это, монголы с криками "бурхан, Тенгри-бурхан!" все разом повалились ниц. Корнелий выдержал необходимую паузу и грозно рявкнул:
