Порочную практику постройки заводов, за счет казны, привлекая для стройки, городовых и уездных людей я прекратил сразу, нечего над людьми понапрасну издеваться, все же не богатеи какие, да и семьи содержать нужно. На казенных тульских оружейных заводах подготавливалась база для «мастерской-близнеца» Дмитрия Колпака, с цехами и вытяжками.
Под Калугой достраивалась, начатая еще при моем батюшке игольная фабрика Томилина, которому была дана привилегия в течении 30 лет быть монополистом в этом производстве, при условии, что других фабрик открыто не будет. Да и ввоз игл любого пошиба в Россию из-за границы запрещался, указ отец подписывал, а нарушать его мне не с руки. Слово государя тверже гранита и незыблемо как смена дня и ночи.
Вместе с тем привлечение иноземцев на государственную службу стало ослабевать, все-таки умные и энергичные деятели нужны молодой державе, только-только вставшей на путь возрождения былого величия. Однако всякая шушера активно изливающаяся на просторы Руси проходила жесткий отбор, причем половина из приезжающих либо уезжали обратно, либо были вынуждены заново проходить обучение, в полках, так как общая подготовка большей части офицеров оставляла желать лучшего.
В близи Петербурга важное значение приобрели Олонецкие заводы, заложенные полтора года назад, которыми управлял деятельный и умный иностранец Геннин. Выполняющий самые разные поручения моего батюшки, причем выполнял он эти поручения выше всяких похвал. Все-таки до чего разные люди встречаются на земле русской, вроде бы иноземец, о животе своем заботится должен, ан нет и о работниках своих печется, семьи их старается всем необходимым обеспечить. Что ж похвально, и достойно награды… лет через десять, когда сущность столь хорошего отношения будет мне более-менее понятна.
Паровые молоты, дробильни… все это требовало с каждым днем все больше и больше горючего. Дерево как таковое оказалось не столь продуктивным как этого хотелось бы, в силу этого угольные месторождения спешно разрабатывались. Сырье свозилось на заводы напрямую, склады Коломны, Калуги, Рязани, Москвы… заготовка впрок шла полным ходом, дабы в любое время дня и ночи можно было не беспокоиться о перебоях с поставками сырья. Селитерные заводы, создаваемые еще при Петре начали переносить в отдаленные участки России, попутно разводя рядом с ними свинарники. Отходы свиней, оказывается, отдают наибольшее количество селитры, а грамотное размещение ям позволяет получать селитру круглый год, не прерывая самого процесса.
Чудо-печи Ивана Нестерова в Истьинском заводе расширялись, благо, что кирпичный завод, построенный при содействии самого Ивана, позволял делать это без особых напряжений с финансовой стороны, скорее даже наоборот, окупаемость производства выросла, следовательно, налоги от завода выросли. Просто как дважды два, растет прибыль, растут денежные поступления в казну. Вот только вместо взвода витязей, оберегающего покой мастеровых и рабочих людей завода, на его территории теперь постоянно базируется полсотни безопасников. Сами же людишки, насильно согнанные на заводы и другие различные предприятия по подготовленному указу государя могут получить вольную, после выполнения определенного норматива выработки сырья или же конечного продукта.
Прекрасно понимая, что человек всегда будет стараться в первую очередь только для себя и своей семьи я вместе с Николаем Волковым выработал наиболее оптимальную схему пополнения бюджета. Во-первых, это возможность выкупа любого государева человека по цене в 12 рублей, только мужского рода с возможностью взятия с собой на вольную одну особь противоположного пола. Так же выкупаясь безземельным, предлагалось поселение на безлюдных просторах Поволжья и Сибири. Кроме того, любая семья, выкупая себя полностью, имеет определенные поблажки и уменьшение цены за каждого мужского члена семьи, из-за того, что кровные узы, особо выделяемые государем должны быть тем звеном России, которое не только сплотит всех людей, но и поможет в трудную минуту. Оглашение полноценного указа состоялось в начале августа. Пока люди обдумывали услышанное, искали пути решения, выжидали…
Все операции по данному вопросу легли на плечи сотрудников ПБР штат, которого значительно вырос, а появление еще трех отделений заметно облегчило слежение за потоком финансов внутри страны. Самих же банкиров внимательно курируют не только наблюдатели-витязи, но и фискалы, постоянно меняющие свое место жительства. И уже поймали на попытке обокрасть казну трех человек. Судьба преступников решилась быстро – три виселицы застыли на центральной площади Рязани. Удивительно, но в Москве так и не появилось филиала ПБР, может и не нужно сие? Хотя нет, без него не обойдешься, все-таки столица есть столица… хм пока столица, а то глядишь, и куда-нибудь на юг перенесется, в Царьград к примеру. Хотя надо признать, что трупы послужили ярким примером нового витка борьбы с казнокрадством.
Совет купцов и бояр наглядно убедился в том, о чем говорил государь, мол, страну грабить можно, только вот жизни от этого лишиться проще, чем ночью безопасно по Старому городу в Москве пройтись. Думаю, такой прозрачный намек умные поняли, ну а дураков в Совете ПБР не было, теперь дела банка шли без заметных кренов и застоев. Прибыль производств, открываемых на деньги этого своеобразного товарищества, росла, постепенно окупая затраты. Удалось даже снарядить один караван в Пекин и один в Испогань (Исфахан), столицу Персидского государства, возвращение которых ожидалось в феврале-июне следующего года.
Документация значительно облегчила работу Николая Волкова, но все-таки даже при создании четких правил и норм доморощенных экономистов наблюдался живейший интерес к такому заработку как взятки, причем у самого Петра четкого закона о противодействии данному «бедствию» не было. Люди, привыкшие к таким порядкам, считали их нормой, из-за этого целые реки золотых и серебряных монет огибали казну России, оседая в карманах служивых людей, поставленных на государственные посты. Так что коррупция является настоящим бичом нашего государства. И решать эту проблему нужно, шаг за шагом, выжигая каленым железом, словно язву.
-Беда, государь!– возопил кто-то рядом со мной.
Не спешно шествуя по городу, в окружении гвардейцев, под началом майора Михаила Нарушкина обдумывая очередную идею, я остановился. Рядом со мной замер, упав, на колено уставший гонец, его шляпа слетела с головы и лежала под ногами, сил поднять ее, и водрузить на место не было. Взмыленный жеребец чуть ли не падал от усталости, впалые бока ходили ходуном, переднее копыто чуть приподнялось и почти бесшумно опустилось на мостовую.
