не попадать в такие истории, — сказал Вениамин Петрович.
— Что по поводу апелляции? — спросил я давно вертевшийся на языке вопрос. — Меня могут снова вызвать?
— Насчёт этого не беспокойся. Вероятность крайне мала. Подробностей говорить не буду, со временем сам догадаешься.
— Это хорошо, — кивнул я. — Наверное.
— Это безусловно хорошо, — согласился адвокат, после чего добавил: — Да, важный момент: как будет готова машина, возвращайтесь в Москву. Не вздумайте тут ночевать, даже если захочется. Тем более не в твоей квартире. С ребятами тоже этот вопрос проговорю.
— Месть?
— Для настоящей мести у них ресурсов нет. Но совать голову в пасть умирающему льву точно не стоит.
— Не будем, — пообещал я.
杞人忧天 — Человек из Ци беспокоится о небе.
Идиома из старой китайской истории о том, как житель царства Ци убедил себя, что небо может упасть ему на голову и после этого потерял покой и сон.
Используется, когда нужно указать собеседнику на то, что его волнения совершенно напрасны.
После выпуска я честно прослужил пять лет, до конца первого контракта. Это было интересное время, я многому научился, однако в рамках военной организации мне было тесно. Да, выпускники нашего факультета, как правило, хорошо устраивались в штабах округов или флотов, легко переходили на должности старших офицеров — потому что других просто не было предусмотрено. Но вот расти дальше было невозможно: такова участь узкого специалиста.
Поэтому, трезво поразмыслив о своих перспективах, я принял решение уйти, чтобы найти своё призвание на гражданке.
Многие наши успешно продвигались в смежных с психологической борьбой специальностях: пиар, маркетинг, политтехнологии.
Таким же проторенным путём двинулся и я. Начал с менеджера по маркетингу в мелкой организации, которая занималась розничной торговлей электроники. Организовывал участие в китайских выставках, переводил переговоры и как-то незаметно для себя погрузился в то, что потом стало называться «би-ту-би коммуникациями». Затем через знакомых попал в золотодобывающую компанию и дальше пошло по накатанной: к моменту начала СВО я занимал должность директора по коммуникациям одного крупного государственного холдинга.
А потом меня призвали. Разворачивать работу по основной специальности в войсках.
Да, были варианты, как можно было бы «откатить» повестку — но я не стал ими пользоваться.
Так закончилась моя бизнес-карьера и началось прямое участие в тех событиях, которые, в конце концов, привели меня в секретный подземным научный центр на Урале…
Во время гражданской жизни я часто размышлял о девяностых. Моя специальность только зарождалась. Как и во многих других сферах, люди, которые тогда поняли, что происходит, обосновались на вершине пищевой цепочки на долгие годы и десятилетия. Смог бы я сориентироваться так же быстро, если бы быль хоть чуть постарше?..
И вот теперь у меня появился шанс узнать ответ на этот вопрос на практике.
Я уже думал о том, как зарабатывать и наращивать связи — и сознательно отказался от использования китайского языка в качестве ключевого навыка, потому что решил опереться на иное профессиональное преимущество. Как специалист по маркетингу и связям с общественностью я знал и умел куда больше, чем любой другой в то время. Даже если брать во внимание иностранных специалистов.
Я даже начал прорабатывать детальный план с выходом на нужных людей, которые как раз в те годы принимали ключевые решения отрасли, которые впоследствии определили её облик.
Однако всё изменил тот разговор с адвокатом, после судебного заседания. И гибель Васьки Петрова, само собой…
Я не мог заставить себя действовать, предполагая, что «откат» может ударить по кому-то из моего окружения. И без того позитивных изменений было немало: теперь я отлично питался, а не перебивался впроголодь, когда проживал это время впервые. У отца дела наладились. К тому же, он действительно бросил курить. Я нашёл Мирославу — которая, возможно, была той самой упущенной судьбой, из-за которой я так и не смог наладить нормальную семейную жизнь…
Пока что вокруг всё было тихо. Но что, если любая моя попытка двинуться дальше будет той самой соломинкой, которая сломает спину верблюду?..
Я затаился. Наслаждался вечерами с Мирославой, увольнительными по выходным, прогулками по такой странной незнакомой Москве образца прошлого века. Втянулся в рутину учёбы и службы.
А ещё отношения внутри курса у меня складывались совсем не так, как в прошлый раз. Например, я неожиданно сблизился с Лёхой Зиминым из немецкой группы: весельчаком и чуть ли не штатным курсовым клоуном, чей острый язык не раз срывал построения, за что его обладатель периодически наказывался руководством, иногда довольно жестоко.
Я хотел сагитировать его присоединиться к нашим занятиям с Гией, но Лёха, после пары тренировок, как-то охладел к этому делу. Лишь потом я сообразил, что ему элементарно не хватало энергии: он ведь, в отличие от меня, оставался без «внешней подпитки».
Тогда я как-бы невзначай стал приглашать его в аудиторию нашей группы, после окончания самоподготовки, когда остальные ребята расходились по своим делам — музыку послушать, книги обсудить, так, потрещать о будущем. А заодно перекусить припасами, которыми меня с избытком снабжала Мирослава.
Лёха оказался интересным собеседником. Обладая парадоксальным взглядом на вещи, он был силён не только в юморе, но и в любых делах, требующих нового взгляда и нестандартного подхода. Я даже пообещал себе, что обязательно возьму его в команду, если всё-таки решусь начать авантюру с продвижением себя в качестве редкого специалиста по пиару и политтехнологиям.
Однажды я позвал его потусить со мной и Мирославой в субботу в модный в то время рейверский клуб «Птюч». Для этого пришлось придумать историю с якобы бесплатным получением флаеров, которых остался излишек. Впрочем, Лёху уговаривать долго не пришлось.
Уже в клубе я с удивлением увидел, что за его внимание развернулась нешуточная борьба между крутыми девчонками. Даже Мирослава иногда бросала на него такие взгляды, из-за которых у меня в груди начинало шевелиться нехорошее чувство, подозрительно похожее на ревность.
Впрочем, удивляться мне не следовало. Нужно было всего лишь трезво взглянуть на Лёху непредвзятым взглядом. У него в роду были настоящие японцы, так что выглядел он эдаким экзотическим красавцем, которому можно в анимэ сниматься без грима.
Из «Птюча» он уехал без нас, в компании сразу троих девчонок. А когда мы снова увиделись в воскресенье вечером, выглядел немного помятым, но совершенно счастливым.
Тем временем учёба шла своим чередом: незаметно подкралась зимняя сессия, народ всё чаще
