Единственная хорошая новость этого дня заключалась в том, что его старый друг и боевой товарищ, начальник особого отдела 6-го мехкорпуса, дивизионный комиссар Титов, прислал ответное сообщение, в котором информировал Трофимова, что смог убедить своего комкора. И тот отводит сильно потрепанный в боях под Гродно корпус не по направлению Крынки – Волковыск – Слоним, а под Белосток, причем через Сокулку, частично используя при этом возможности Белостокской железной дороги на участке Гродно – Белосток. Так что совсем скоро Титов с командиром корпуса будут здесь, в Сокулке. И здесь немного задержатся, чтобы он, Трофимов, объяснил комкору и свое, отличающееся от командования мнение, и источники информации, на основании которых он сформулировал свою странную просьбу. Но что им сказать, Трофимов не знал. Это знал лейтенант Иванов, который должен был вернуться из своего диверсионного рейда еще утром. Но не вернулся. А сейчас уже вечер. И где только его черти носят?!
От этого не спавший всю ночь и разочарованный итогами совещания Трофимов еще больше злился. Поэтому, когда дежурный по особому отделу доложил, что к Трофимову просится командир прибывшей час назад в Сокулку «сборной солянки» из отступающих частей, старший лейтенант Микульченко, бригадный комиссар встретил этого самого Микульченко очень неласково.
– Кто такой?! Чего надо?!
– Товарищ бригадный комиссар, разрешите доложить! Старший лейтенант Микульченко, командир стрелковой роты 345-го стрелкового полка 27-й стрелковой дивизии, полк дислоцировался у границы в районе Августова. С первого дня войны, в результате мощных ударов немецких войск с массированным применением артиллерии и авиации, полк отступал от границы, без связи со штабом дивизии, ведя тяжелые оборонительные бои с превосходящими силами немцев. По пути отступления в состав полка вливались отступающие и разбитые подразделения различных родов войск. Я, как старший по званию, принял командование над остатками полка вчера вечером, после смерти от ран командира батальона капитана Никифорова. По состоянию на утро сегодняшнего дня под моей командой были сосредоточены четыре легких танка Т-26, один Т-34, два средних пушечных и два легких пулеметных бронеавтомобиля из отступающих частей 29-й танковой дивизии 11-го мехкорпуса. Кроме того, до роты пехоты с четырьмя ручными пулеметами ДП-27 и примкнувшие по дороге специалисты военно-технического состава (танкисты, артиллеристы и т. п.) общей численностью до взвода. Пехота передвигалась на полуторке и на броне танков.
– Скажи-ка мне, старший лейтенант, – наливаясь злобой, прорычал Трофимов. Ты это все к чему мне сейчас рассказываешь?! Или ты считаешь, что мне больше делать нечего, кроме как историю твоего отступления выслушивать?!
– Так меня об этом просил лейтенант Сергей Иванов, товарищ бригадный комиссар, – устало ответил Микульченко и слегка пошатнулся.
– Лейтенант Сергей Иванов? – сразу подобрался Трофимов. – Так с этого надо было начинать! И не стой столбом, старший лейтенант, садись вон на стул и рассказывай.
– Хотя, подожди. Дежурный! Принеси старшему лейтенанту чаю и пожевать чего-нибудь. А теперь давай, рассказывай дальше.
– Слушаюсь, товарищ бригадный комиссар. Утром в составе сводной колонны мы проселками обошли Домброво, – там уже немцы, – и двинулись по дороге в сторону Сокулки. Примерно в четыре часа дня, в десяти примерно километрах от Сокулки, нас догнала моторизованная рота вермахта, усиленная тремя танками, тяжелыми минометами и бронетранспортером. Нам пришлось принять бой без предварительного развертывания и подготовки.
– И сколько вас выжило после того боя? – спросил Трофимов, внутренне холодея. Он, прошедший Испанию, Халхин-Гол и финскую, знал, что в таких ситуациях – когда противник ловит и расстреливает походную колонну на марше – процент потерь всегда очень велик.
– Знаете, товарищ бригадный комиссар… Я в том бою уже думал, что все кончено и не выживет никто из нас. Немцы с ходу уничтожили половину легких танков и грузовик, потом начали долбить тяжелые минометы, да еще и авиация немецкая налетела, бомбили. Через час боя у меня из брони только одна «тридцатьчетверка» осталась, почти без снарядов, да один пушечный БА-10, но уже совсем без снарядов. Ну, и один легкий пулеметный броневик. При этом броневики, сами понимаете, больше от немецких танков и минометов уворачивались, чем реально бой вели. От роты пехоты осталось чуть больше половины, патроны к винтовкам и ручным пулеметам почти закончились. Хотел уже людей в рукопашную поднимать – так и так помирать, но хоть сколько-нибудь фашистов с собой захватили бы. Но тут вдруг – кто-то ударил немцам в тыл. Да так ударил, что через несколько минут у них уже не было ни танков, ни тяжелых минометов. Бронетранспортер тоже прекратил стрелять. А потом снова начал, но уже по немецкой пехоте. И еще несколько пулеметов по немецкой пехоте с тыла стрелять начали – я по их звуку определил, что немецкие. За пару минут боя половину немецких пулеметных расчетов уничтожили. Ну, я моментом воспользовался, своих бойцов в атаку поднял. Немцы не выдержали и в тыл побежали. А в тылу – пулеметы тех, неизвестных. В общем, когда мы до немцев добежали, у них в живых только раненые были. А чуть дальше, за пулеметами, бойцы лежат, вперемешку – в нашей и немецкой форме, но по нам не стреляют. И всего их чуть больше десятка. А потом командир их вперед вышел, тоже в немецкой форме. Представился лейтенантом Ивановым, Сергеем, сказал, что выполняет особое задание штаба 33-й танковой дивизии. Еще сказал, что нам надо с места боя убираться поскорее, и дал много полезных советов. За полчаса, пока моих раненых перевязывали, а у него даже не ранен был никто, мои и его бойцы под руководством Сергея немцев так на трофеи ободрали – как голодная собака кость. Технику нашу, что починить можно, с собой забрали – тоже лейтенант Иванов придумал. Да еще и свои трофеи – легкий немецкий грузовик, мотоциклы, много оружия и боеприпасов, снаряжение – он к нам в колонну пристроил, вместе со своими бойцами и двумя ранеными, что они по дороге подобрали.
А меня лейтенант Иванов попросил сразу, как прибудем, к вам зайти, про бой рассказать и попросить, чтобы его у передовых постов обороны ваши особисты встретили. Ну, я сразу, как прибыли и нас в особый отдел отправили, к вам попросился.
– Как это встретили? – вновь напрягся Трофимов. – Разве лейтенант Иванов не с вами прибыл?
– Нет, товарищ бригадный комиссар. Он из танкистов четырех добровольцев выбрал и с ними, да со своим младшим лейтенантом Петровым, остался в засаде, следующих немцев ждать. Еще, правда, оба исправных броневика себе оставил, а в БА-10 снаряды из наших разбитых легких танков загрузил. И еще полугусеничный бронетранспортер командира немецкой роты себе оставил, почти новый. Из-за него и просил на передовых постах встретить, чтобы бойцы за немцев не приняли и не обстреляли.
