Судоплатов чуть заметно кивнул, соглашаясь с таким подходом, но задал каверзный вопрос.
— Вы хотите начать свою игру с Канарисом?
— Была такая мысль, но он англоман, поэтому особой перспективы в этом не вижу. Максимум, получит достоверную информацию и сольет ее англичанам и американцам, попробовав заключить сепаратный мир. Это и так было понятно, но вот внести некоторые сомнения и разлад в ряды немцев, не помешало бы.
Судоплатов жестко прервал меня.
— Сергей Иванович, а вам не кажется, что вы опять пытаетесь влезть в авантюру? Может, хватит? Я смотрю, тут у вас и своих проблем хватает, и хотелось настоятельно бы вам рекомендовать воспользоваться нашей помощью.
— Павел Анатольевич, это все наши мелкие дрязги, так сказать последний писк реакционной проукраинской группировки, которая быстро теряет влияние в регионе. Они опоздали со своей провокацией, на данный момент все козыри у меня и я ожидаю, что скоро они выйдут на связь и начнут угрожать, показав, таким образом, свою слабость.
— Вы так уверены в своих силах?
— Я уверен в людях, что хотят жить по-человечески, а не в тех условиях, что им могут предложить нынешние вожди.
Судоплатов пристально посмотрел мне в глаза, но увидел там только усталость и спокойствие.
— Хорошо, Сергей Иванович, в конце концов, у вас всегда получалось вывернуться. Когда мне ожидать ваших людей?
— Как договаривались. Отправка не отменяется, все остается в силе, а я пока разберусь с нашими маленькими неприятностями.
— Ну, Сергей Иванович, удачи вам, но своих людей, я на всякий случай оставлю возле точки выхода.
— Спасибо, не помешает, но думаю, все решится без стрельбы.
Судоплатов на прощанье пожал руку и уже без опаски шагнул в проем портала, исчезнув из нашего времени.
Рядом стоял Санька, а из прохода вышел Васильев с автоматом в руках. Оба молча остановились у меня за спиной. Пауза затягивалась, пока Санька не сказал.
— Ну что, командир, пойдем мочить Семенова?
Я медленно повернулся к нему и усталым голосом ответил.
— Какой ты кровожадный, Санька, ведь с ним сейчас люди, которые уже давно являются нашими потенциальными соратниками и они сами должны завалить Семенова, уличив его в предательстве. Иначе нас потом так замажут, что никогда не отмоемся. На это и была рассчитана их акция.
— Так что тогда будем делать?
— Лично ты сейчас займешься тем, что быстро разговоришь пленного 'зверька'.
Артемьев зловеще улыбнулся.
— А Валеру Бойко можно прихватить? Он обидится, если я его не приглашу.
Я вспомнил историю гибели семьи прапорщика Бойко и только кивнул головой.
— Не можно, а нужно. 'Зверек' мне не интересен, главное вытащите из него информацию об этом веселом деле. А потом, если он сможет говорить, попытайте его про состав банд, места дислокации и имеющихся ресурсах.
Санька кивнул головой.
— Сделаем командир. Сколько у нас времени?
— До возмущенного вызова Семенова. Потом уже времени не будет.
— Думаешь, он выйдет на связь?
— А куда он, родимый, денется, если подстава его рук дело. Там должны быть обязательные атрибуты в виде трупа Черненко и его сопровождения, трупы приезжих спецназовцев и наших поисковиков. А он приедет и увидит, что много в картине не хватает. А если что и есть, то оно явно не в тему. Это касается трупов бандитов. И выход у него один, в кратчайшие сроки начать наезжать на нас, иначе те же татары не простят, что он подвел их, надеюсь, лучших боевиков под засаду. Поэтому ждем, когда они обложат большой бункер, в это время высылаем группы разведки на всякий случай погулять вокруг нашего укрытия. Не исключаю возможности, что про наш основной бункер они в курсе. А это значит, когда начнется штурм в Перевальном, и мы вышлем маневренную группу им на помощь, нас будет ждать засада.
Васильев шел рядом, молча слушая мои рассуждения. В тусклом свете галереи его усталое и осунувшееся от многочисленных приключений лицо, выглядело маской. И только блеск в глазах, азарт перед новым боем, оживлял эту маску.
— Так что нам делать?
— В первую очередь разведка и посмотрим, что у нас показывает комплекс радиоперехвата. Хорошо что все в масках ходят, хоть чаще радиостанциями пользуются.
Раскрыв на ноутбуке последние данные по радиоперехвату, с сожалением увидели несколько радиостанций, работающих недалеко от большого бункера в Перевальном. Записанные переговоры не оставляли сомнения в том, что бункер блокирован немаленьким отрядом татар. Откуда их столько повылезало, должен дать ответ пленный, которым сейчас в дальней галерее занимаются Артемьев и Бойко.
А вот недалеко от нашего бункера буквально некоторое время работал кодированный радиопередатчик с плавающей частотой и то, что его выловили, было большой удачей. Значит, за нами уже давно наблюдают. Я повернулся к Васильеву.
— Вадик, скажи у ваших была такая техника связи?
— Нет. Это явно спецура. Может, давай глянем снаряжение которое поснимали с бойцов спецназа. Если это их ребята поблизости сидят, значит можно при желании их послушать и выйти на связь.
— То же дело. Давай я в этом покопаюсь, а ты приведи прапора, как его. Чеботарев.
— Чеботаев.
— Ну не важно, тащи сюда, будем разговаривать. И пока есть время, пусть ребята Левченко поговорят с твоим Логиновым на военно-патриотические темы. Нам нужна информация.
— Понял, командир, сейчас организую. Куда его вести?
— Давай в кают-компанию. Заодно накормим человека горячей пищей. Мы не враги. Нас просто пытаются такими сделать всякие уроды.
Пока Васильев ушел за прапорщиком, я связался по внутреннему телефону с госпиталем, идти туда просто времени не было. Трубку подняла Ольга, и я услышал ее усталый голос.
— Оля, привет, Оргулов. Что там с нашими пациентами?
— Черненко очень плох. В сознание не приходил.
— Шансы есть?
— Очень мало. Мы делаем все что можно.
— Оля пойми, если он умрет, у нас будут большие неприятности.
— Я понимаю. Делаю все что можно.
— Что со спецназовцами?
— Майор пришел в себя, попробовал покачать права, так Вяткин и Строгов его быстро на место поставили, а второй тяжелый.
— Шансы есть?
— У этого есть, молодой, выкарабкается.
— Понятно. Дай трубочку Вяткину.
Небольшая пауза и в трубке раздался голос Вяткина:
— Старшина Вяткин у аппарата, товарищ майор.
— Фрол Степанович, ты посмотри за этим резвым майором. Он не простой, может натворить дел.
— Сделаем, товарищ майор. Мы его тут наручниками приковали, буйствовать начал.
