— Да, извиняй, нехорошо получилось. Но мы ж не знали, что с тобой неладно. Будем иметь в виду. Может, тебе чего надо еще?
Подумав, что, пока я валяюсь в больнице и не могу работать в полную силу руками, мне вполне доступно поработать головой. Не надеясь выговорить это слово, я снова взялся за карандаш.
— Пишущую машинку? Ну у тебя и запросы! Зачем?
— Надо.
— А совладаешь? Ладно, раз просишь, что-нибудь придумаем. Не последний человек в нашем коллективе. Верно говорю?
Делегация дружно зашумела, выражая одобрение словам директора.
— Жене что передать?
Я растерянно развел руками, со мной было все и так ясно, ничего мне особо не требовалось, да и напрягать задачами только что родившую мать не хотелось.
— Ладно, скажу, что с тобой все в порядке. Идешь на поправку. Выпишут через… месяц. Так? Что любишь, само собой скажу. Ладно, давай пять — и мы пошли, дела.
Народ повалил ко мне с рукопожатиями и двинулся на выход, кисть болела потом еще с полчаса. А бычья голова с того памятного разговора прочно прописалась на радиаторах зиловских грузовиков.
Эпизод 4
Снова директор нарисовался у меня в палате спустя всего два дня. При этом он самолично притащил пишущую машинку и…
— Вот, познакомься, товарищ Блиндер, — сказал он, отступая в сторону и показывая мне худенькую девушку. — Вызвалась добровольно тебе помогать.
— Просто Роза, — смущаясь, поправила директора новоявленная помощница.
— Приятно, Семен, — ответил я автоматически.
— Ну ладно, вы тут сами уж разбирайтесь, кто кому товарищ, а кто кому роза. Я побежал, наверху ждут. Ах, да! Из Тулы оружейник приезжал, Шпагин кажется… Винтовка твоя себя хорошо пока показала, но заказ на те полсотни экземпляров и десяток пулеметов они до августа делали. Много брака из-за фрезерованных ствольных коробок. Спрашивал, как мы ее штамповали. Так наши ему поперечину рамы «двойки» показали. Заодно и всю оснастку для штамповки отдали. Магазины он наши хвалил с опытной винтовки. Они на пулемет вставали как родные, а тулякам для каждой свой приходилось подгонять. Всю приспособу, что ты для изготовления магазинов придумал, он тоже с собой увез. Все, бывай!
Я озадаченно глянул на оставшуюся стоять прямо на тумбочке пишущую машинку.
— Роза, а тебе удобно так будет? Надо бы стол какой попросить.
— Не беспокойся, сейчас табуретку поставлю рядом и можно работать. А стол я у Лихачева выбью, у больничных зимой снега не выпросишь.
Она расположилась рядом с кроватью настолько близко, что я легко мог прикоснуться к ее… талии. Пахнуло свежим ароматом роз, и в голову полезли неправильные мысли. Ё-мое, даже головой не потрясти, чтоб их вытряхнуть!
— Ой, а ты книгу писать будешь, да? Про моторы? Ой, как интересно!
— Нет, статью. И про моторы тоже.
— В «Правду»?
— Нет, в какой-нибудь военный журнал, наверное. Или в газету. Что у нас для армии издают?
— «Война и революция» только.
— Вот! Именно, война и революция. То, что надо. Начнем. Статья: «Развитие индустрии и транспортных средств и их влияние на ход боевых действий».
Вжрр… Тук, тук, тук… Бамс! Да я так еще на первом абзаце свихнусь!
— Постой, дай перелягу, чтоб машинка у головы не стояла. Как вы только с ними работать можете! Только ты отвернись, неудобно.
Я, кряхтя и изображая из себя полную развалину, перелег, перекинув подушку в ноги.
— Теперь можешь продолжать, — и, оценив свою новую диспозицию, добавил: — Теперь совсем другое дело.
В своей первой статье я упирал на возросшие возможности снабжения войск боеприпасами в весовом эквиваленте и в более короткие сроки, что повышало роль артиллерии в бою. Следующей статьей пошла «Развитие стрелкового оружия и тактика пехоты в современном бою». Логично вытекающая из прошлой, и настаивающая на плотном автоматическом огне на постоянном прицеле в пределах четырехсот метров, исходя из дистанции безопасного удаления от разрывов собственных снарядов. Следом косяком пошли статьи по бронетехнике, затрагивающие вопросы бронирования, вооружения и обзора, материальной части и тактике артиллерии и прочее. Закончилось все, спустя месяц, уж совсем фантастической статьей для настоящего времени: «Применение транспортных вертикально взлетающих аппаратов в операции на окружение». Этот опус я добавил исключительно ради того, чтобы у заинтересованных лиц не возникли глупые вопросы, откуда я премудрости понабрался. И так ясно, что сам все придумал, а ни в каких гражданских войнах на чьей-либо стороне не участвовал. Посмотрим теперь, как красные командиры и военачальники на этот вброс информации прореагируют.
А вот мои отношения с машинисткой Розой начали всерьез беспокоить. Невооруженным глазом было видно, что девочка мной заинтересовалась. С чего бы это такое внимание изуродованному шепелявящему «красавцу»? Мне превеликих усилий стоило устоять и не перевести наше общение в горизонтальную плоскость. Если бы не мысли о жене, ночей не спящей с грудным ребенком, пока я здесь прохлаждаюсь, точно все было бы плохо. Чем больше я думал на эту тему, тем ближе становилась назойливая мысль, которую я все никак не мог ухватить. Когда же меня внезапно кольнула догадка, я посмотрел на Розу уже совершенно другими глазами. Стоило только вспомнить, что многие известные личности, как государственные деятели, так и военные, в тридцатых годах внезапно пачками стали разводиться с женами и жениться на еврейках. Конечно, подозревать, что ее мне «подкладывают», не было никаких оснований, но проверять я совсем не хотел.
К счастью, время моего лечебного заточения закончилось, и меня выписали в новообретенном облике. Даже не знаю, узнают ли меня дома. Так как всю левую сторону черепа покрывали багровые пока шрамы, волосы, на немногих оставшихся целыми местах, росли клочками. Чтобы не выглядеть уж совсем по-дурацки, приходилось бриться под Котовского, выставляя украшения мужчин напоказ. На лице же я, наоборот, постарался спрятать разорванную верхнюю губу в усах, чтобы не пугать людей своим оскалом. Картина маслом, их еще отрастить подлиннее, да чуб добавить — вылитый запорожский казак получится.
Эпизод 1
Осенняя Москва. Снова, как и год назад, я ехал в трамвае, погруженный в свои мысли. Что сделал я за это время? Многое. Но все равно слишком мало. Год, не покладая рук. И что? Движение ударников, предвосхитившее стахановское? Трудно сказать, хорошо это или плохо. Любая штурмовщина сводит на нет планомерную работу и идет на пользу, если обеспечена не только энтузиазмом людей, но и материально. Что наглядно можно увидеть на примере нашего завода, конвейер которого на протяжении полугода так и оставался всего лишь наглядным пособием, как надо делать автомобили, а не реально работающим производством.
