Александр Конторович - Проводник

— Не возражаю.

— Хорошо. Я вас искал? Как давно?

— Совсем недавно.

— Ну… хоть какую-то зацепку дайте! У нас в производстве десятки дел!

— Я — Франт.

Ни фига себе! Филимонов чуть не поперхнулся. Ищем-свищем его в Европе… а он здесь! В моей квартире!

— Постойте… Харон?

Теперь удивился уже Франт.

— Отдаю должное вашей службе, — слегка поклонился он. — Как это вам удалось?

— Тоже не лаптем щи хлебаем, уважаемый! — у майора проснулся азарт. — Не ошибусь, если назову и ваше основное имя, вернее кличку — Проводник!

— Соответствует, — кивнул тот. — И что вам от меня надо было?

— Пить хочу, — смущенно улыбнулся Филимонов, — аж в горле пересохло от возбуждения.

— Милости прошу, — приподнялся со стула Проводник (будем теперь называть его так). И отступил на несколько шагов назад, не опуская оружия.

Сделав несколько больших глотков из-под крана, майор вернулся на свое место. Возвратился назад и Проводник.

— Вот, черт… у меня столько вопросов было… а сейчас даже и не знаю, с чего начинать? — чекист потер лоб. — А, ладно! Вы действительно — тот самый Проводник?

Оппонент слегка удивился. Задумчиво посмотрел на майора.

— У вас что, есть основания полагать, что я вру?

— Да нет, конечно! Это я так… черт… Скажите, Марецкий — ваша работа?

— Моя. Так это вы вокруг него крутились?

— Мы. За что ж Кравец-то пострадал?

— Не надо было так назойливо выпячивать его на передний план.

— Не опасаетесь конфликта с Польшей?

— Я не знаю такой страны. Есть царство Польское в составе Российской империи. Подло воспользовавшееся тяжелой для России ситуацией. Это не прибавляет им уважения с моей стороны. Да и кроме того… он у меня не первый поляк. Одним больше — одним меньше… какая разница?

— Лихо это у вас выходит! И англичан подставили — не совестно?

— Во взаимоотношениях с данной страной использовать такие понятия, как совесть — преступный идиотизм. Всегда, когда у меня имелась такая возможность, я переводил стрелки на них.

— Однако… — Филимонов ошарашенно посмотрел на Проводника. — Ну и нравы у вас? уважаемый… Там ведь тоже люди…

— Я с ними ещё за ту войну не расквитался. Да и… вам-то что за дело?

— А вот тут — вы не правы. Да, островитяне — те ещё негодяи, не спорю. Но сейчас мы играем на одной стороне.

— Это вам так кажется, Олег Иванович. У англичан одна сторона — своя. И они там в гордом одиночестве.

— Эк! Ладно… об этом и позже можно поговорить. А кстати — как вы меня нашли?

— Вы сколько лет в разведке? Нелегальной, я имею в виду?

— С двадцать второго года.

— А я — с четырнадцатого. Маленькие слабости, да будет вам известно, есть у всех. У ваших сотрудников — тоже.

— Однако… и до каких чинов дослужились?

— До обер-офицерских. Вам-то это зачем?

— Ну… я уполномочен предложить вам сотрудничество. Вот!

— В каком качестве? И зачем это мне нужно?

— Мы возрождаем разведсеть в Европе. И в Германии — в частности.

— Ну уж это-то абсолютно очевидно! Удивился, если бы такого не происходило. Вот, значит, чьи ушки торчат из кустов… Чего-то похожего я и ожидал.

— Поэтому мы и привлекаем к сотрудничеству бывших офицеров… э-э-э… царской России.

— И много пришло?

— А то не знаете? Газет не читаете, да и других источников информации не имеете…

— Знаю, — кивнул Проводник. — Но отчего вы решили, что я этого сотрудничества хочу?

— Но ведь зачем-то вы пришли? Не желали иметь с нами дело — могли бы и дальше не проявляться никоим образом. Ведь так?

— Вам не откажешь в логике. Но всякое сотрудничество эффективно лишь тогда, когда оно взаимовыгодное.

— В чем же состоит выгода для вас?

Проводник нахмурился.

— Преследуй я свою выгоду, милостивый государь, то и вовсе не появился бы на горизонте. Поверьте, у меня достаточно возможностей обеспечить себе безбедное существование. Но не могу не отдать должное тем, кто сейчас стоит во главе страны, — они сделали многое, чтобы восстановить былое величие России. Именно это обстоятельство и послужило причиной для настоящей встречи. На моем попечении сейчас находится некоторое количество офицеров, которые преданно служили своей стране тогда и вполне способны делать это сейчас. С другой стороны, на меня возложено недвусмысленная обязанность по сохранению их жизней и возможностей дальнейшей работы. Никто из них не является сторонником коммунистических идей, разве что где-то в глубине души. Но все они являются патриотами России. И я должен быть уверен в том, что ни один из этих людей не пострадает за свои убеждения.

— Однако… Как вы понимаете, таких гарантий я вам дать не могу. Это выходит за рамки моих полномочий.

— Тогда зачем вы меня искали?

— Такие гарантии вам может дать только мое руководство. Поймите меня правильно. Я не считаю всех офицеров царской армии безусловными врагами советской власти. Многие из них и сейчас работают с нами рука об руку.

— Рафалов, например…

— Вы знаете?

— Разумеется. Смотри ваши аналитики чуть-чуть дальше собственного носа, то они отметили бы тот факт, что известные ему банковские счета до сих пор действуют. Как вы полагаете, неужели я не отслеживаю того, что происходит с моими людьми? Или вам неизвестно, что по системе «уно фише» банк обязан отчитываться обо всех операциях по счету перед лицом, открывшим счёт? А расходы Рафалова резко выросли, вы ведь стали тратить эти деньги и на свои нужды в том числе.

— Следует ли это понимать так, что у вас в Европе имеются и другие доверенные люди, помимо тех, кого вы опекаете?

— Совершенно верно. Есть такие люди.

— В таком случае, я уполномочен передать вам официальное предложение сотрудничать с нами.

— И как вы себе представляете подобное сотрудничество? Я должен назвать вам фамилии и адреса агентов? Дать пароли и вскрыть систему их обеспечения? Так, что ли?

— Ну, примерно так.

— И сразу после этого я перестаю быть вам нужным? Я вас правильно понял?

— Не думаю. У вас громадный опыт работы, который, безусловно, будет ценен и полезен многим другим.

— Видите ли, Олег Иванович, вся система безопасности моей агентуры выстроена таким образом, что без моего личного участия в ряде ключевых действий немедленно приводится в действие сигнал тревоги. Дальше вам объяснять, или сами поймете?

— Иными словами, изъять вас из системы невозможно?

— В течение ближайших лет — безусловно.

— Если не секрет, сколько у вас людей?

— Агентов генерального штаба изначально было тринадцать человек. В настоящий момент в живых осталось девять.