— Только посмотри, дедушка, какие картинки!
Библия де Шальяка была прекрасно иллюстрирована — с цветными картинками и удивительными заглавными буквами, написанными золотыми чернилами. Именно рисунки завораживали мальчика, не сам текст. Некоторое время они вместе восхищались изящной работой художника.
— Боюсь, мне придется отвлечь тебя, поскольку нам с тобой нужно обсудить кое-какие важные вопросы.
— Да, дедушка.
Мальчик послушно закрыл книгу, не забыв, однако, заложить ее закладкой из тесьмы.
Алехандро подтянул стул поближе к нему и тоже сел. Гильом с выражением серьезности и в то же время любопытства во все глаза смотрел на него.
— Я должен снова отправиться в путешествие, но уже без тебя. Это далеко от Парижа, и меня не будет довольно долго.
Гильом, похоже, встревожился.
— Но зачем? — внезапно ослабевшим голосом спросил он.
— Моя поездка связана с твоей матерью. И я один могу сделать то, что требуется, посылать кого-либо другого бесполезно.
Мальчик выпрямился.
— Ты привезешь ее с собой, когда вернешься?
— Надеюсь. Если на то будет Божья воля.
Гильом задумался со взволнованным выражением лица. И вдруг заявил:
— Я поеду с тобой, дедушка. И помогу тебе.
Эти слова приятно удивили Алехандро; он опасался, что мальчик расплачется, или начнет возражать, или еще как-то выразит свое недовольство, а вместо этого, совершенно неожиданно, он предложил помощь.
— Гильом, — уважительно сказал Алехандро, — из тебя вырастет прекрасный мужчина. Такое великодушие — замечательное качество, и я благодарен тебе, но вынужден отказаться от твоей помощи.
На детском лице выражение надежды сменилось огорчением. Пытаясь успокоить мальчика, Алехандро обнял его.
— Теперь, перед отъездом, я должен рассказать тебе кое-что, а ты слушай меня внимательно.
Гильом кивнул с серьезным видом. С чего начать?
«Я убил в Испании человека, был вынужден бежать и в итоге оказался в Англии. Там твоя мать полностью находилась во власти своей вздорной старшей сестры, которая и сейчас держит ее в заточении и собирается выдать замуж за жалкого, низкого человека, дальнего родственника еще более подлого злодея…»
Нет, ни в коем случае не следует пугать мальчика.
— Я рассказывал тебе об Англии…
— Да, дедушка, много раз. Эта страна далеко на севере, и мы с ней воюем…
«Мы», — сказал Гильом; он ощущал себя французом. Естественно — его отец был французом, а мать он не знал. Тем не менее лишенному родины еврею слышать такое было удивительно.
— Ну да, хотя война в основном закончилась и сейчас наступил относительный мир. В Англии, как и у нас, правит король. Его зовут Эдуард. Много лет назад я служил у него лекарем.
— Дедушка!
— Да, я понимаю, это кажется невероятным, но все так и есть. Это был не мой выбор; меня отослал туда де Шальяк, чтобы я защитил английскую королевскую семью от чумы.
— Но ведь де Шальяк твой друг — зачем он отправил тебя к нашим врагам?
— Потому что это было очень важно для всех — чтобы английская королевская семья выжила во времена «черной смерти». И в то время наша дружба… — Алехандро помолчал, с трудом подбирая нужные слова. — Она еще не сформировалась в той степени, как сейчас.
— Вы не любили друг друга?
— Ну, не совсем так. Я восхищался де Шальяком с первой нашей встречи — его умом, его широкой образованностью. Точнее будет сказать, что мы не доверяли друг другу. Он мало знал обо мне, а я о нем, не то что сейчас. По правде говоря, довольно долго де Шальяк был обо мне невысокого мнения. Однако со временем мы стали уважать и даже полюбили друг друга, и сейчас нас связывает самая искренняя дружба.
Обдумав услышанное, Гильом спросил:
— Зачем ты снова должен туда ехать?
— Я как раз к этому и подхожу. У короля Эдуарда много детей, в основном рожденных его женой, королевой. Однако в королевских семьях принято иметь связи на стороне, и иногда в результате этих связей на свет появляются дети.
Гильом хихикнул, но не сказал ни слова.
— Так появилась на свет и твоя мать.
Мальчик выскочил из кресла и забрался на колени Алехандро.
— Моя мать — дочь короля Англии?
— Тссс! Тише. Не нужно, чтобы наш секрет стал известен слугам. Но да, это так. Сейчас она уже взрослая женщина, прекрасная женщина, но когда я взял на себя заботу о ней, она была маленькой девочкой. Я всегда называл ее «дочерью», но, по существу, она дочь короля Эдуарда. В некотором роде я похитил ее.
— Значит, он мой дедушка, а не ты.
У Алехандро перехватило дыхание.
— Это правда.
— Ты и меня похитил у моей матери, — с расстроенным видом сказал мальчик.
— Конечно, она хотела, чтобы я ее похитил, — быстро заговорил Алехандро. — Просто умоляла увезти ее. И тебя увезти тоже — чтобы и ты не оказался в лапах английской королевской семьи.
На лице Гильома промелькнуло выражение облегчения, но он явно еще не полностью успокоился. Алехандро ожидал, что сейчас на него обрушится град непростых вопросов, но, к его удивлению, мальчик сказал лишь:
— Наверно, король Эдуард был сильно раздосадован.
У Алехандро мелькнула мысль описать подробно, как все происходило, — их побег, скитания, свою собственную схватку с чумой.
Нет, даст бог, мать сама расскажет все сыну.
— Раздосадован — это мягко сказано, малыш. Его ярость переходила границы всех приличий. Он разослал повсюду своих лучших воинов, чтобы схватить нас, но нам очень повезло, и мы от них ускользнули.
— Но… почему мама хотела покинуть Англию, свою родину?
— Потому что ее сестра Изабелла держала твою мать взаперти в замке и непременно причинила бы ей вред, чтобы заставить меня страдать, поскольку она меня ненавидела.
— Как можно ненавидеть тебя?
«Святая наивность», — подумал Алехандро.
— Когда-нибудь я объясню тебе природу этой ненависти, но сейчас просто поверь, что так оно и было. Изабелла считала, что я обманом добился любви одной из ее придворных дам. Эта леди — ее звали Адель — стала бы моей женой, если бы не умерла.
— А как же тогда Рахиль? — очень серьезно спросил Гильом. — Прадедушка говорит, ты должен жениться на ней.
Алехандро заставил себя улыбнуться, зная, как Гильом обожает Рахиль и какую огромную радость доставил бы ему брак между ними.
— Очень старые люди часто по разным поводам выражают свои мнения, которые считают бесспорными. Эти мнения иногда касаются дел других людей. Намерения у твоего прадедушки самые лучшие, конечно, но вопрос брака между Рахилью и мной должны решать Рахиль и я, верно? Надеюсь, когда я состарюсь, ты будешь напоминать мне, чтобы я держал при себе свои мнения и не раздражал других людей, высказывая их. Ну, на чем я остановился?
— Ты говорил о маминой сестре.
— Да. Изабелла.
Он по возможности точно пересказал мальчику события в Кентербери и объяснил, что Изабелла снова удерживает при себе его мать.
— Какая жестокая сестра! — воскликнул Гильом.
— Да, и это еще мягко сказано. Знаю, тебе это трудно понять, Гильом, но члены королевских семей часто причиняют вред или даже убивают друг друга — чтобы присвоить власть и имущество или подчинить себе. Это происходит повсюду — в Испании, во Франции, в Англии, — и поэтому у нас с твоей матерью оставался единственный выход — сбежать. Мы перебрались во Францию на грузовом судне. Я хорошо заплатил капитану, чтобы он не выдал наш секрет, и, насколько мне известно, он сдержал слово, поскольку долгое время нам удавалось скрываться. Мы скитались по всей Европе, пока не нашли место, казавшееся нам безопасным, севернее Парижа, недалеко от него. Именно там в нашу жизнь вошел твой отец.
Мальчик сидел очень тихо. О его отце говорили крайне мало, и он не расспрашивал, как будто Гильом Каль вообще не играл никакой роли в его жизни.
— Мой отец, — еле слышно произнес он наконец и снова надолго замолчал. — Значит, мама не была девственницей.
Алехандро слегка откинулся назад и прикрыл рот рукой, чтобы сдержать смех.
— Нет, не была. Такие вещи случаются только в христианских преданиях. У тебя есть отец и мать, оба вполне земные создания. И хотя внешне твоя мать похожа на ангела, она в полной мере человеческое существо, пусть и одно из лучших. И теперь настало время тебе познакомиться с ней.
Мальчик со счастливым видом обнял Алехандро. Когда они наконец отпустили друг друга, лица обоих были влажны от слез.
* * *
Алехандро не удивился, найдя Филомену в кабинете де Шальяка, поскольку он и сам находился бы здесь, если бы де Шальяк не вызвал его к себе.
— Доброе утро, — весело сказала она, но потом заметила мрачное выражение его лица, и жизнерадостность ушла из ее голоса. — Вы чем-то обеспокоены?
