а? — спросил Леонтий.
Лысый покачал головой.
— По старинке государь не велел. Особенно дворян.
Кувалда потёр лоб, якобы морщась от остатков головной боли. По старинке это, видимо, обычные пытки. Новые методы с ментальным воздействием, впрочем, не слишком сильно от пытки отличались, по мнению Кувалды.
Парфентий наконец изволил взять папку с бумагами, изъятыми у Астахова, быстро прочитал содержимое.
— Хм… Интересно… — протянул он. — Значит, исчезновение посла за обычную мокруху приняли.
— И что? — спросил Леонтий.
— А с послом Гамильтоном ты что сделал? — игнорируя коллегу, задал вопрос агент. Без ментального нажима, просто интересуясь.
— Ничего. Припугнул немного, после этого больше не видел, — сказал чистейшую правду Краснослав.
— Интересно… Чем же ты его так… А против Государя замышлял? — резко сменил тему агент, снова обрушивая на Краснослава ментальный удар.
— Нет! — гаркнул Кувалда, успевая в последний момент поднять защиту. Больше он решил её не снимать, пусть даже это требовало значительных усилий.
Лысый встал, потирая виски и глаза, прошёлся по комнате. Кувалда терпеливо ждал.
— Странный ты фрукт, Сычёв, — сказал он. — Вроде и не врёшь, а всё равно не верится мне. Первый раз такое.
— Парфентий, давай по старинке, а? — подал голос второй агент, по-прежнему нависавший сзади Краснослава. — На дыбе никто не врёт.
— Хочется, — признался лысый. — Но нельзя.
— Жаль, — протянул Леонтий.
Кувалде остро захотелось спросить у агентов о рептилоидах. Но здравый смысл подсказывал ему молчать.
— Ладно, — сказал Парфентий, откладывая бумаги. — На англичанина нам, если честно, плевать. Всё равно он был шпион и мерзавец. А вот за Государя-батюшку мы с тебя по полной спросим. Ты же Вячеслав Афанасьевич Сычёв?
Краснослав вздохнул. Всё начиналось сначала, как это часто бывает. Если раз за разом повторять одни и те же вопросы, есть шанс, что преступник рано или поздно оговорится.
— Да, — ответил Кувалда, избегая самому называть полное имя. Если бы он назвал его полностью, лысый агент мог бы заподозрить ложь в его ответе, ведь капитан считал себя Краснославом Кувалдой, и никем другим.
— Учащийся восьмого класса Императорской Гимназии? — снова спросил Парфентий.
— Да, — вновь ответил Кувалда.
— Состоишь в революционных кружках, организациях, сектах?
Краснослав почувствовал, как его сознания снова касается ментальный щуп, на этот раз гораздо аккуратнее и тише. Он увидел отчётливую связь, невидимую линию, протянувшуюся от лысой головы Парфентия прямо к его голове.
— Нет, — едва слышно ответил Кувалда, пытаясь упрочить эту связь и послать по этой линии ясный сигнал.
Капитан не был профессиональным менталистом. Это оставалось уделом немногих счастливчиков (или наоборот, несчастных), тех, кто мог управлять Живой не только в собственном организме, но и создавать устойчивые каналы связи с другими людьми, чтобы передавать телепатические сигналы, перехватывать управление или вовсе сводить с ума врагов. Гораздо чаще менталисты сходили с ума сами, оставаясь безмозглыми телами с выжженным разумом.
— Работаешь ли ты на разведку какого-либо из государств? — спросил агент, чуть мотнув головой.
Похоже, он что-то почувствовал, но пока не понял, что именно.
Кувалда сосредоточился. Он должен быть максимально незаметным и точным. Агент не должен ничего заподозрить.
— Нет, — произнёс он, подкрепляя свои слова мысленным сигналом.
— Замышлял против Государя-Императора? — канал едва не разорвало от мощной телепатической волны, но Кувалда сумел удержать связь.
Его снова бросило в пот, голову сдавило, будто стальными обручами.
— Нет, я невиновен, — твёрдо произнёс он и посмотрел Парфентию прямо в глаза.
Мыслеформа такой же силы ударила обратно в Парфентия, и Кувалда почувствовал, как агент испуганно пытается разорвать канал, но он не позволил ему этого сделать.
— Невиновен, — повторил Кувалда.
— Да, невиновен, — сдавленно произнёс лысый агент.
Глава 34
Агенты переглянулись. Похоже, они и сами не были готовы к такому.
— Зато я знаю, кто в окружении царя — настоящий негодяй, — произнёс Кувалда.
Чекисты оживились, будто борзые, сделавшие стойку на лисью нору. Парфентий откинулся назад на стуле, посмотрел на Краснослава, по-прежнему не замечая ментальной связи, которую тот до сих пор удерживал, подбрасывая нужную информацию раз за разом.
— Кирилл Константинович Романов, — отчеканил Кувалда.
На секунду Краснослав подумал, что это бесчестно — обвинять Романова, сидя на допросе в Третьем Отделении, вовлекать государственную машину в их личные разборки, но потом понял, что он не сказал ни слова неправды. Романов действительно негодяй. И Кувалда чуял, что наследник наверняка интригует против собственного отца. Так что внести немного смуты в семейные отношения Государя совсем не помешает.
— Ну, это не новость… — протянул Леонтий, но Парфентий быстрым жестом заставил его умолкнуть.
— Ты же понимаешь, что такими речами попадаешь под статью об оскорблении царской семьи? — спросил лысый.
Кувалда пожал плечами.
— Мы все знаем, что это правда, — сказал он.
С этим нельзя было не согласиться.
— И какие у тебя доказательства? — спросил Парфентий.
— Прямых доказательств нет. Но могут появиться. А уж если вы его допросите…
Лысый скривился, как будто ему сунули под нос грязный носок. Кувалда мог его понять, неизвестно, какие мерзкие тайны скрывал цесаревич, и как бы отреагировал он сам, погрузившись в ментальную связь с наследником.
— И вокруг цесаревича тоже всяких мутных личностей полно. И из дворян, и из простолюдинов, — добавил Краснослав.
Леонтий хмыкнул.
— Сдаётся мне, ты всё-таки просто на Кирилла Константиновича наговариваешь, — произнёс он. — Мы в курсе, что ты враждуешь с ним, и в школе, и вообще.
— Нет, — произнёс лысый агент. — Не наговаривает.
Кувалде даже не пришлось подгонять его мыслеформой.
— Цесаревич, скажем так… И в самом деле дурно воспитан, — тщательно подбирая слова, добавил Парфентий. — И мы все это знаем.
Он достал из кармана сюртука шёлковый платочек, утёр выступившие капли пота. Агент крепко задумался, и Краснослав слегка подтолкнул его через ментальную связь.
— Леонтий, пойдём пошепчемся, — сказал он.
— Сиди здесь, — рыкнул тот, могучей дланью прижимая Краснослава к стулу, но тот
